Наблюдательная Энн успела заметить, что я не рада звонку, и ее красивые глаза, окаймленные длинными ресницами, посмотрели на меня с любопытством.
- Ют, сладенькая, прости меня за беспокойство, - затараторил в трубку Ричи, в то время как я размышляла, какого же черта он снова переименовал меня в "сладенькую". - Я всего лишь хотел извиниться за выходку Лил. Мне все известно, так неловко получилось. Честное слово, я не имею к этому никакого отношения.
- Я уже просила тебя забыть этот номер, - сухо заявила я Ричи, стараясь не обращать внимания на заинтересованный взгляд, которым сверлила меня Энн.
- Увы, я слишком хотел его запомнить, - донесся до меня чуть глуховатый лукавый голос.
- Так перестань хотеть, - посоветовала я.
- Знаешь, это не так-то просто будет сделать. У меня с ним слишком много приятных ассоциаций.
- Приятных? - хмыкнула я. - Ну тогда я запросто сделаю так, чтобы они стали неприятными. Что касается выходки Лил, то мне не нужны ничьи извинения. Честно говоря, я даже не волновалась. По крайней мере было не так скучно, как всегда.
- Рад, что ты не переживаешь, - ответил погрустневший Ричи. - Может, мы все-таки встретимся? Неужели нам с тобой нечего обсудить?
- Поверь мне, нечего, кроме истерик твоей любовницы. А эта тема мне не очень-то интересна.
- Но Ют…
- Я кладу трубку. Можешь пожелать от меня своей любимой творческих успехов.
Я действительно положила трубку. Энн смотрела на меня едва ли не восхищенным взглядом. Яки лениво посасывал вино и выглядел при этом так, словно все, что случится со мной через десять лет, известно ему заранее.
- Это был Ричи, - с придыханием констатировала Энн.
- Ричи, - спокойно кивнула я. Меньше всего в тот момент я мечтала произвести на друзей впечатление.
- Он извинялся за сцену с Лил.
- Извинялся, - снова кивнула я.
- И ты его отшила…
- Да никого я не отшивала, - раздраженно буркнула я, сделав глоток пива. - Он предложил встретиться, а я отказалась - только и всего.
- Ют отфутболила бывшего, - не унималась Энн. - Ют, ты просто умничка. Хотя я бы на твоем месте подумала, как отомстить ему более изощренным способом.
- Выходи замуж, разводись, а потом думай.
- Ну что ты дуешься? Я бы и вышла, да ты сама знаешь, что в нашем штате не регистрируют однополые браки.
- Знаю и не лезу к тебе с дурацкими советами.
- Девочки, хватит играть в пираний, - лениво отозвался Яки. - Ют, детка, а тебе не кажется странным, что твой бывший так с тобой любезен, а его подруга закатывает тебе сцены в книжном?
Я потупилась, хотя стыдиться мне было нечего.
- Значит, он названивал тебе и раньше? - укоризненно посмотрела на меня Энн.
- Так, звонил пару раз в этом месяце, - нехотя ответила я.
- А ты скрыла все от лучшей подруги?
- Да нечего было скрывать. Два звонка и ни одной встречи.
- Только не говори, что ты не хочешь с ним встречаться. Я же помню, как ты страдала, когда узнала про него и Лил.
- Вот именно, страда-ла. Прошедшее время. И чего я уж точно не хочу, так это обсуждать свои бывшие отношения с бывшим мужем. В конце этого романа я давно поставила огромную жирную точку.
- А новый так и не начала, - съязвила Энн.
- Значит, любовные романы - не мой жанр, - хмыкнула я. - А графоманом быть не хочется. Ну все, хватит об этом. Расскажи лучше о том, как отдохнула.
Слушая красочный рассказ о курортном романе моей лучшей подруги Энн Уордейк, я думала о том, что жизнь - ужасно странная и нелепая штука. Эта молодая, яркая и красивая девушка, которая могла бы свести с ума любого мужчину, почему-то отдает предпочтение женщинам. А я, не слишком-то эффектная девица в клетчатой рубашке и брюках на подтяжках, которую предали и бросили, до сих пор тешу себя надеждой, что смогу найти мужчину своей мечты.
Миссис Дина Олдридж, моя суматошная мать, никогда не говорила мне фразы: "Дорогая, я хочу тебя навестить". Вместо этого я всякий раз слышала: "Дорогая, через два дня я приеду к тебе в гости".
Эта энергичная женщина, помешанная на порядке и чистоте, всегда страшно переживала, когда заставала хаос в моей квартире. Поэтому те два дня, которые были у меня в запасе, я полностью тратила на то, чтобы сберечь нервные клетки моей несчастной мамочки: приводила в божеский вид свое "холостяцкое" жилище. Можно было, конечно, не тратить силы на уборку, а заняться более интересными делами, но в этом случае кроме упреков, нареканий и риторического вопроса "в кого ты такая неряха?" моему дому грозили неминуемые перестановки, а мне - поиск привычных вещей в непривычных местах.
Потратив целый день на то, чтобы выдраить дом к маминому приезду, я решила как следует вознаградить себя за этот подвиг. Вечером, купив в супермаркете три бутылки моего любимого темного "Гротверга" и нагрузив рюкзак продуктами, я направилась домой с приятной мыслью, что сегодня закачу себе отличный ужин.
Еда, пожалуй, единственное, в чем я не привыкла себе отказывать, - возможно, именно по этой причине гости так любят бывать на моих маленьких вечеринках. И, хотя моя фигура подвергается угрозе и, по словам Энн, ею вскоре придется заняться "всерьез и надолго", если все так будет продолжаться и дальше, до сих пор я так и не смогла уговорить себя сесть на диету. Может быть, если бы я была скверной хозяйкой и мои любимые стейки превращались в толстую подошву от ботинка, справиться с соблазном было бы куда проще. Но, увы, мамины способности на кулинарном поприще передались и мне, а потому мне никогда не удавалось отказать себе в возможности полакомиться тем, что вышло из-под моего "кулинарного пера".
Итак, я бодро шла с туго набитым рюкзачком, пакетами и разве что не насвистывала веселый мотивчик, когда из освещенного тускло-желтым фонарем переулка до меня донеслись слова поразительно знакомой песенки:
Раз-два, раз-два,
Сахарная голова,Сахарные ножки,
В сахарных сапожках,Сахарные ручки,
Сахарные брючки,Три-четыре, три-четыре,
В сахарной живу квартире,С сахарными окнами,
Сахарными стеклами,Лучше домик мой не трожь -
Сахарный точу я нож,Досчитаю до пяти,
И тебя уж не спасти.
Признаюсь, хотя я слышала эту песенку уже не в первый раз, по моему телу пробежал неприятный холодок. К тому же песенку эту пели каким-то жутковатым голоском - надо было постараться, чтобы она звучала так зловеще.
Это была считалочка из моих "Городских легенд". С одной стороны, мне стоило радоваться тому, что книга стала популярной и эту считалку снова вспомнили, с другой - я почувствовала себя персонажем собственной книги, а с учетом жанра, в котором я пишу, это было не так-то уж приятно.
Вначале я решила пройти мимо переулка, из которого доносился голос, но потом любопытство взяло верх над страхом. Мне вдруг стало мучительно интересно, кто решил запеть эту странную песенку: ребенок или взрослый? И я, не очень-то долго раздумывая, завернула в переулок.
Наверное, мне стоит уточнить, что я - пугливое и мнительное создание, но вовсе не отношусь к той породе трусих, что, приняв шаровую молнию за сверхъестественное явление, начинают вопить как оглашенные. Однако то, что я увидела в переулке, так сильно напугало меня, что я застыла на месте.
В тусклом свете фонаря, зажатого каменными стенами соседствующих домов, отплясывал невысокого роста молодой мужчина. Лицо у него было неестественного инеисто-белого цвета, а переносицу рассекал крупный синеватый шрам. Одет он был в белую рубашку с длинным рукавом, а на ногах у него красовались здоровенные белые ботинки - судя по всему, размера на два или три больше, чем его собственные ступни.
Подумаешь, нелепо одетый человек, распевающий дурацкую считалочку, усмехнетесь вы. Я бы тоже усмехнулась, нет, даже расхохоталась, только если бы полгода назад не описывала точно такого же типа в одной из глав "Городских легенд".
Честно говоря, я бы предпочла, чтобы он меня не заметил. Но один из моих пакетов, как назло, лопнул, и из него с предательским грохотом выкатились две банки с консервированной кукурузой и ананасами. Странный незнакомец медленно поднял голову, и я ощутила на себе пронзительно-серый взгляд его холодных глаз. Порядком напуганная, я забыла о вывалившихся банках и бросилась бежать. Остановиться мне удалось лишь тогда, когда я практически добежала до ворот своего дома.
Если бы меня сейчас видел Яки Вудсток, наверняка решил бы, что его подруга отведала чего-нибудь вроде той плесени или грибов, которые он выращивает в своем подвале, подумала я, поймав свой обезумевший взгляд в зеркале, висящем на стенке в прихожей.
Поставив на пол то, что осталось от пакетов, и сбросив с себя рюкзак, я понеслась в гостиную, где нашла на полке "Городские легенды" и открыла главу о "Сахарном человеке".
Нет, память меня не подвела. Низкорослый мужчина со шрамом на переносице, одетый в белую рубаху и большие не по размеру белые туфли, действительно был копией персонажа, которого я описывала полгода назад со слов тех, кому доводилось слышать о нем от своих бабушек и дедушек, а то и слышать его жутковатую считалочку в темных подворотнях города. Но, как утверждает людская молва, не было никого, кто повстречался бы с Сахарным человеком и остался жив.
Значит, мне повезло, невесело хмыкнула про себя я и впервые подумала, что писать книгу о страхах жителей города Брэмвилля - не самая лучшая идея, пришедшая мне в голову.