- А я у вас их и не прошу. Сделайте то, что в ваших силах, - он как-то задумчиво, словно что-то прикидывая, рассматривал ее. При этом слегка похлопывая себя по ноге опущенным, наконец-то, пистолетом. Это похлопывание Вейр нервировало даже больше, чем наставленный на нее ствол. - Вы же будете давать ему какие-то лекарства, верно?
- Не знаю, по обстоятельствам. Тяжесть состояния больного я не оценивала. Да и еще раз повторяю, никаких особых препаратов я в своем офисе не храню. Если только что-то в пробниках есть и…
- Он - акшара, - спокойно заявил Каркун.
- Хорошо, я учту… - по инерции согласилась Вейр, направляясь в смотровую. И застыла на месте. - Кто?
- Акшара, - не менее спокойно подтвердил командир.
И вот тут доктору все стало предельно ясно. На тот свет ее проводят не просто террористы, а самые натуральные психи. Впрочем, почему бы людям, пытающимся добиться каких-то там завиральных целей с помощью размахивания оружием и подрыва поездов, не быть сумасшедшими? Скорее вопрос стоял по-другому: разве они могут быть нормальными? Кто-то считает себя воплощением Бога. Кто-то, более скромный, объявляет себя божественным войском. А эти вот, пожалуйста - акшары.
- Так, хорошо, - кивнула Вейр, - акшара так акшара. Спасибо, что предупредили.
Каркун как-то нехорошо усмехнулся, огляделся, словно искал что-то и, потеснив доктора с дороги, шагнул вперед. Его заинтересовала вешалка для верхней одежды. Когда-то Вейр оценила эту конструкцию именно за ее монументальность - толстую стальную трубу на литом основании сшибить было непросто. А ее пациенты частенько отличались грацией слонят. И примерно их же способностью сносить все на своем пути.
Вот эту вешалку и взял командир, предварительно аккуратно сняв и положив в кресло халат секретарши, одиноко болтавшийся на стальном роге. Взял он ее так, словно стойка вообще ничего не весила. Внимательно оглядел, хмыкнул… и завязал узлом. Про завязывание узлом кочерги Вейр слышала. Про такой же фокус, проделанный с трубой толщиной с ее запястье - нет.
- Акшара, - повторил Каркун, протягивая вешалку доктору.
В ответ она только головой покачала, отказываясь от подарка. И судорожно пытаясь припомнить все, что когда-нибудь об акшара слышала.
* * *
- Игры с генетикой, дорогие мои, весьма опасные игры, - вещал седенький профессор, возбуждено посверкивая очками.
Впрочем, в аудитории он был единственным возбуждённым. Общую теорию генетики преподавали едва ли не факультативно. И не получить по ней зачет мог только очень, ну очень ленивый студент. А смысл изучать предмет углубленно, если все исследования в этом направлении закрыты добрых полвека назад? И даже к термину "генетические заболевания" относятся с такой осторожностью, что вслух его не каждый рискнет произнести.
Собственно, из всех "генетических заболеваний" в отечественной медицине один синдром Дауна и остался. Все же остальные патологии кокетливо называли "наследственными". То есть, вроде как, к генам отношения не имеющими. Мало ли как они там по наследству передаются? Может, с помощью магии крови?
- Задумайтесь! Всего каких-нибудь три века назад был настоящий бум генной инженерии. Ученые пытались перекроить геном не только растений и животных, но и человека. И вдруг, буквально в один прекрасный день, в большинстве государств на них наложили вето. Почему, кто мне ответит?
- Эксперименты с генетикой не отвечают общепринятым этическим нормам, - подала голос староста группы.
Не потому, что ее интересовала генетика, а потому что она всегда и везде отвечала.
- А каким именно нормам они не отвечают? - прищурился профессор.
- Ну… Нельзя вмешиваться в природу человека, - растерялась девица.
- Вот как? Значит, пластическая хирургия неэтична? Собственно, удаление воспаленного аппендикса тоже с такой точки зрения недопустимо. Это ведь процесс, который вписывается в "природу человека". Молчите? Вот тот же! Не задумываетесь вы, молодые, над такими проблемами.
Профессор навалился грудью на кафедру, как будто стараясь дотянуться до аудитории.
- Основные этические вопросы, касающиеся генномодифицированных людей, в отсутствии однозначных определений. Человек это или уже не человек? Гражданин государства или нет? А знаете, откуда растут ноги у данной дилеммы? Акшара!
Преподаватель поднял палец вверх, акцентируя внимание на этом термине. Впрочем, в акценте необходимости не было. Аудитория проснулась и с готовностью ему внимала. Сказки любят все дети. Особенно, если сказка страшная. Первокурсники от этой любви еще не успели избавиться. И, в принципе, с одинаковым удовольствием послушали бы и про акшара, и про человека-паука. И тот и другой - плод генетических изменений. И тот, и другой - герои комиксов. Разница только в том, что акшара на самом деле существовали. Вроде бы. Когда-то. Давно. Хотя, кто сказал, что человека-паука никогда не было?
- А скажите-ка мне, кто больше всего был заинтересован в экспериментах с человеческим геномом? - плутовато прищелкнул пальцами преподаватель.
- Военные! - уверенно выкрикнул кто-то с места.
- Конечно, военные! Идея эдакого "универсального солдата" мучила милитаризированные умы, наверное, с тех пор, как появилось само понятие "воин". Магические декокты, эликсиры, увеличивающие силу. Амулеты, дающие суперспособности. Впрочем, о таких артефактах вы можете рассказать куда больше моего. Но все сводится к одному. Точнее, к четырем, превосходящим нормы, характеристикам: сила, выносливость, скорость и регенерация. То есть, цели, для генной инженерии вполне достижимые.
- Подождите, профессор, - в третьем ряду поднялся студент, явно принадлежащий к категории, изменяющей со временем свое название, но не меняющей сути - "ботан". - Вы говорите о временах, когда отдельная боевая единица, а тем более человек, солдат, утеряла свое значение. Упор делался на развитие техники и дистанционное поражение.
- Безусловно, мальчик мой, безусловно! - пребывая почти в экстазе, всплеснул руками профессор. - Конечно, мы говорим сейчас не об армии супер-солдат - она и вправду никому не была нужна. Речь идет, скорее, о спецподразделениях. Разведчики, диверсанты, снайпера, прочие узкоспециализированные профессии. Где-то больше силы, где-то больше ловкости. И везде, заметьте, везде нужны именно человеческие мозги. С ними ни один компьютер сравниться не может. Так что, можно сказать, что человечество было обречено на появление акшара.
Преподаватель откашлялся и залпом выпил стакан воды. Аудитория молчала, терпеливо дожидаясь продолжения сказки.
- Геном акшара шлифовался почти двести лет. На это потребовались колоссальные усилия и средства. И результат - очень хороший и показательный результат - был достигнут. Более того, начались проводиться эксперименты по наследованию данного генома. То есть, мужчина и женщина акшара должны были автоматически, без вмешательства генетиков, родить ребенка, подобного себе. Но…
Профессор взял паузу, хитровато прищурившись, обводя студентов взглядом.
- Но акшара все еще оставались людьми. И у них стали возникать вполне закономерные вопросы. Главными из которых стали два. Первый: почему мы обязаны служить? Почему мы не можем выбирать свою судьбу? И второй: если я лучше человека, то почему он мной правит, а не я им? Я уже упоминал, что идея создать универсального солдата стара, как мир. И в эту мечту закладывается еще один принцип - безусловное подчинение. Но его, увы, генетически вывести невозможно.
- Но возможно воспитать! - выкрикнул кто-то с места.
- Конечно, возможно, - кивнул седой головой профессор. - И, поверьте, акшаров так и воспитывали. Более того, рискну предположить, что в данном вопросе можно говорить не только о воспитании, но и психокодировке. Но любые блоки можно обойти - дело в мотивации. И, надо думать, желание иметь право на самоопределение плюс, вполне обоснованные, амбиции и не совсем обоснованное чувство превосходства может послужить великолепной мотивацией. К счастью, до открытой войны дело не дошло. Бунт подавили в зародыше.
- Профессор, - поднял руку все тот же дотошный пацан. - Я понимаю, эксперименты запретили. Но что сделали с уже живущими акшара?
- А вот тут мы подходим к той самой морально-этической проблеме, о которой я говорил. До того, как гнойник недовольства генномодифицированных людей созрел, они считались такими же гражданами, как и все. Заговорщиков и зачинщиков, естественно, покарали по закону. Но где гарантии, что поймали всех? Где гарантии, что те акшара, которые не участвовали в бунте, никогда не устроят новый заговор? Куда девать оставшихся? Понятно, что к силовым структурам их допускать нельзя даже близко! А для иной деятельности они, в полном смысле этого слова, не созданы. И что делать? Всех убить? Изолировать? Но ведь это самый натуральный геноцид!
- И что же предприняли власти? - не отставал "ботан".
- Кто знает, что было сделано на самом деле, - развел руками профессор. - Считается, что каждый акшара в течение всей своей жизни находился под наблюдением. Их более или менее успешно социализировали. А потомства они иметь не могли - эксперименты-то, посвященные наследственности, были в зачаточном состоянии. Но, так или иначе, а акшара служат нам постоянным напоминанием о том, насколько опасны и неоправданы попытки взять на себя роль Бога!