"Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон".
Глупая фраза крутилась и крутилась в голове всю дорогу.
Улица сделала привычный поворот. Здания заводов сменились деревьями и зачахшими от жары клумбами, в которых томилась красная герань. Мимо проползла поливочная машина, собирающая пыль в комочки, и брызнувшая на окно свежей струёй воды.
- Жара какая, - проворчала сидящая напротив старушка, с головой, покрытой неаккуратным платком, в полинявшей кофточке с короткими рукавами. От старушки неприятно и резко пахло потом. - Уж невмоготу. Хоть дождичком бы взбрызнуло.
- Да будет дождь. И по радио, и по телевизору обещали. - Отозвалась другая женщина, с голубоватой сединой в волосах.
На улице люди брели, словно сонные мухи, волоча за собой авоськи с продуктами.
Выбравшись из чрева общественного транспорта, Лена в ближайшем киоске купила полкило колбасы, хлеб, десяток яиц, бутылку кока-колы. Её навязчиво, несколько раз, посетила мысль о пицце, но она отмахнулась от неё, как от мухи: до ближайшей пиццерии нужно было топать с пол-остановки.
Подъезд дома, с пятидесятилетней полутьмой, копившейся благодаря широченным подоконникам, влил в девушку свежие силы. Поднявшись на пятый этаж пешком (жаль, в старых домах нет лифта), Лена подошла к двери теперь уже собственной квартиры. Доставая из сумочки ключи, уронила взгляд на лестницу, ведущую на чердак.
Просто старая лестница, поднимающаяся вверх и исчезающая в темноте. Почему она раз за разом производила на неё такое гнетущее впечатление?
Лена вошла, закрыв замок на два оборота. Разувшись, прошла на кухню. Поставила продукты в холодильник, завела будильник. Часы равномерно "затикали", отсчитывая время. Не считая этого "тиканья" в квартире царила тишина. За окном, правда, слышалось шуршание и гудение машин, проносящихся по дороге, но они казались странно далекими. Повернув ручку радио, Лена впустила в неподвижную тишину человеческий голос. Бодрый диктор расхваливал панацею от всех бед: новое лекарство из трав.
В сумке запищал сотовый телефон.
- Да? - отозвалась девушка, нажав кнопку вызова. Мобильник тоже был подарком Олега.
- Лена, - звонила мама, - ты дома?
- Нет. Я на новой квартире.
- Там и сиди. Видишь, что творится на улице?
Подойдя к окну, девушка нахмурилась.
С северо-запада заходила огромная, сизая, словно беременная на последнем сроке, туча. В самой её сердцевине что-то уродливо клубилось. А внизу, по тротуарам, шагал ветер, покрывая землю шлейфом из пыли.
- Ого! Довольно неожиданно, - прокомментировала увиденное Лена.
- Передавали штормовое предупреждение. Пока не пройдет гроза, сиди, пожалуйста, на месте, ладно?
- Я не жажду принять грудью натиск непогоды. Буду паинькой.
- Вот и умница. Я могу не волноваться?
- С полным правом.
- Пока.
- Пока, - ответила Лена.
Оставалось лишь надеяться на то, что: "Пока!" - звучало недостаточно жалобно.
Лена с детства боялась грозы.
Раз уж предстояло "застрять", было принято решение благоустраиваться. Переодевшись в халатик, девушка прошла на кухню, делать яичницу. Разбив пару яиц на сковородку, пожалела, что не купила молока, - можно было бы сделать омлет. Поставив на стол тарелку с яичницей, дополнив этюд колбасой, Лена подняла стакан с кока-колой в приветственном жесте, прошептав (бог весть знает, почему не сказав в полный голос):
- С новосельем!
Невидимое око смотрело с одобрением.
Сумерки сгущались быстро, как это обычно бывает во время летних гроз. Руки у Лены покрылись гусиной кожей, воздух вокруг наэлектризовался. Раздавшийся грохот расколол небо и землю на половинки, обливая комнату ослепительным, бело-синим, потусторонним светом.
Лена попыталась обратиться к себе с увещеваниями: "Дождь - это даже уютно. Ты - у себя дома. Бояться нечего. Ты же не веришь, что с чердака вылезет "бука?".
Грохот, пронесшийся вслед за вспышкой света, был громче первого и напоминал львиное голодное рокотание. На этой стадии она всегда выдергивала все штепселе из розеток. Так, на всякий случай, от беды подальше. Но оставаться в чужой квартире в мертвой тишине - себе дороже. Поэтому для верности и лучшей звукоизоляции Лена направилась в ванную.
Звук падающей воды всегда действовал на неё успокаивающе. Ванная комната, отделанная темным зеркальным кафелем, с блестящей белой ванной на витых позолоченных ножках посередине, с большим зеркалом в человеческий рост, в котором можно было видеть себя, утопающую в белой пене, к сожалению, казалась совершенно неуютной.
Словно декорация к фильму ужасов.
У Олега явно намечалась тенденция к позерству. Все, что он приобретал, отличалось холодом, чем-то нежилым, казенным.
Открыв кран, Лена с опаской повернула рычаг газовой колонки, пусть и последней модели, но все равно внушающей трепет. Огонёк, нерешительно затрепетав, уверенно побежал по предназначенным для него дорожкам ровной синей ленточкой.
Потрясающий грохот поверг Елену в панику. Вслед за грохотом по спине потянуло сильным сквозняком. Выглянув из импровизированного "бомбоубежища", девушка, увидела, что окно в спальне распахнуто настежь и рама с глухим, неприятным, режущим по нервам звуком, колотится о стену, грозя рассыпать оконные стекла острыми брызгами на головы случайных прохожих. Занавески, как грива огненного коня, разлетались по комнате. В распахнутое окно влетали яростные порывы ветра вперемешку с водяными брызгами.
Бросившись к окну, девушка в глубине души была уверенна, что сейчас раму заклинит, и она будет смешно и нелепо болтаться между небом и землей. Но, против ожиданий, окно послушно и легко поддалось движению неумелых рук.
Закрыв окно, Лена основательно проверила все задвижки, и только потом опустила занавески. В комнате стало тише. Стекло отрезало пространство от падающих капель. После неожиданного проветривания в комнате сохранился запах грозы: аромат озона и пыли.
Собираясь отойти от окна, девушка неожиданно зацепилась взглядом за узкую щель под подоконником. Сначала она подумала, что ей просто померещилось, но, приглядевшись, убедилась, что щель действительно существует. Ухватившись за выступ пальцами, девушка потянула дверцу на себя, открыв нишу, точно такую, какие обычно делают в "брежневках" на кухнях, чтобы домохозяйки могли хранить консервированные овощи. На полке в обнаружившейся нише Лена нашла несколько запыленных фотографий и старую общую тетрадку.
С первой открытки на неё смотрели "Битлы".
На второй фотографии была запечатлена группа подростков. Воображение Лены живо нарисовало поездку в колхоз, на уборку свеклы. Или картофеля. У ребят на снимках были веселые лица. Один из них держал в руке крупный овощ над головой другого, делавшего вид, что пытается дотянуться до свеклы.
С третьего фотоснимка, явно сделанного в профессиональном ателье не меньше четверти века назад, на неё смотрела хорошенькая блондинка, чем-то напомнившая её саму. Те же прозрачные, светлые, глубоко посаженные глаза, высокие скулы над слегка запавшими щеками, полные губки. То же выражение лица: лукавое, насмешливое, словно девушка усмехалась чему-то про себя. Волосы её пушились над плечами в завитых локонах.
Лена всегда любила копаться в старых вещах. При этом можно дорисовывать в воображении недостающие детали интересной истории. Всегда любопытно заглянуть в жизнь других людей. Как будто подглядывая за ними через замочную скважину. Не задумываясь, девушка прихватила с собой потрепанную общую тетрадку и направилась в ванную.
Напустив в ванну розовато-белую пену, положив на стиральную машинку сотовый телефон, на случай если мама вдруг снова будет звонить, Лена уютно расположилась в теплой воде, раскрыв старую тетрадку.
За окном во всю бушевала буря, раскатываясь громом и рассыпаясь молниями.
Записи начинались, что говорится "с места в карьер", без предисловий, надписанных имен или фамилий. Подчерк был ровным, мелким, изящным и по счастью, хорошо разборчивым:
" 20 августа
На улице собирается гроза. Люблю, когда небо становится лиловым и разрывается серебреными молниями на части под колесницу громовых раскатов. Не умею я любить жару. Наверное, по натуре я слишком ленив, а хорошая погода побуждает к действиям. А в дождь можно безнаказанно лениться.
Наконец-то пошёл дождь"
"23 сентября
Какая красота сегодня на улице: словно желтую китайскую парчу раскатали над зеленым шёлком. Воздух пахнем горьким дымом. В нем присутствуют запахи пыли и дождя.
Весной тоже жгут прошлогоднюю листву, а ведь нет в ней такого аромата.
Погода "шепчет". Вот мы с ребятами и решили пойти в лес. Захватим с собой гитары. Ну, и девчонок. Куда же без них? А дальше благие намерения, как всегда, закончатся банальной пьянкой. Начнем обжиматься. Петь глупые песни, неумело бренчать аккомпанемент на трех аккордах на расстроенных струнах.
Лена не поедет. Если бы поехала, может быть, все выглядело бы чуть-чуть менее заезженным?
Лена не похожа на других девчонок с нашего факультета. Она спокойная, без претензий, без амбиций. Одевается просто. Золотом, как елка, не обвешена. Мини - весьма умеренное по отношению к тому, к чему привыкли. Ни её внешность, ни её поведение, ни умственные способности не привлекают внимания. Она целиком и полностью выдержанна в желтоватых пастельных тонах.