- Знаю, знаю, Ванечка. - Как же ей плохо. Зачем он заставляет ее чувствовать себя еще более виноватой? Она уже и так сожрала себя.
- Я хочу побыть один. Не сердись. - Иван закрылся на кухне.
Елена слышала, как закипел чайник. По квартире распространился аромат кофе. Последнее время она тяжело переносила запахи. Любимый напиток вызывал отвращение. Елена поспешила закрыться в гостиной, открыла форточку. Легла, подложив под голову диванную подушку.
Она негодовала. Ничего не могла поделать: злость на мужа проявлялась все сильнее. А он как будто нарочно был внешне спокоен, собран. Елена не понимала, что он держится ради нее, ради Филиппа. В этом она видела доказательство равнодушия мужа. Елене стал неприятен его голос, все, что он делал, раздражало. Злость переполняла ее. Близкий человек вдруг превратился в коварного врага. Так не должно быть! Злость разрушает, она не помощница. Иван - хороший отец. О работе своей никогда не забывает, но и о сыновьях заботится. Он слишком занят, чтобы уделять им так много внимания, как мечтает Елена. Они часто ссорились из-за этого. А должно быть иначе. Хотя почему она так уверена? Она не жила с другими. Иван - не хуже других, а в чем-то наверняка лучше. Легче думать так, и тогда мужа винить не в чем. Только себя.
Сейчас главное, чтобы Коля нашелся. Все ее мысли только об этом. А потом она все сделает, чтобы восстановились отношения с сыном. Коленька обязательно найдется, прав Иван.
- Все будет хорошо, - твердила Елена.
И все сильнее, настойчивее реагировал на ее волнения нерожденный малыш. Ему не нравился хаос, бушевавший вокруг. Он хотел, чтобы мать почувствовала его беспокойство.
- Потерпи, малыш. - Елена прижимала руку к животу. Она чувствовала себя виновной. Со всех сторон виновной. Все происходящее на ее совести. Елена не сдерживала слезы и все гладила выступающий живот. - Потерпи, маленький, все будет хорошо. Вот найдется Коленька, вот он придет и…
Она боялась думать о том, что будет потом. В тот момент это "потом" не имело четких очертаний. Главное, чтобы сын оказался дома. Пусть только переступит порог дома. Она не станет его ругать, не станет просить объяснить причину его поступка. Она боялась его ответов. Боялась жестоких слов, которые могли все безвозвратно разрушить. Елена заранее его прощала и молила Бога только о том, чтобы ее мальчик поскорее оказался дома. Она не переживет, если с ним что-нибудь случится.
- Лена, тебе нужно отдохнуть. - Иван был чрезвычайно заботлив, чем раздражал до тошноты.
- А я сплю… это сон. Не нужно меня теребить. Я очень скоро сама проснусь, и все будет по-прежнему, - улыбнулась Елена.
Ответ насторожил Ивана. Теперь он следил за женой с удвоенным вниманием. Но Елену не интересовало, как она выглядит со стороны. Она поставила перед собой задачу: решила терпеть и ждать. Садилась в кресло перед телевизором и то и дело переключала каналы. Ее пугала поселившаяся в доме тишина. В руках спицы - не вяжется. Сжимала спицы до боли в суставах. Филипп подходил, мягко брал у нее из рук спицы, втыкал их в мягкий, пушистый клубок, откладывал в сторону. Забирался к Елене на колени и сидел молча, словно нахохлившийся воробушек. Она гладила его волосы, но сама была далеко. Сын даже не представлял, насколько. Он ни о чем не спрашивал - чувствовал, что сейчас ему лучше ни о чем не спрашивать, быть незаметным. Мальчик внимательно прислушивался к каждому телефонному разговору, к каждому произнесенному слову.
- Милый, может, ты пойдешь к себе?
Мама так говорила и вчера. Это означало, что нужно идти в свою комнату и ложиться спать. Папа чернее тучи. Никто не почитает ему на ночь. Нужно терпеть. Вот Коля найдется, и все снова станет по-прежнему. Как Филипп ни старается, он ничем не может помочь. Единственное, что ему остается - не привлекать к себе внимания, не мешать. Вот бы шапку-невидимку. Интересно, заметил бы кто-нибудь его исчезновение?
Колю нашли в тот же день, ближе к десяти вечера. Когда позвонили в дверь, Ивана дома не было. Впервые он вышел из дома в столь поздний час, сказал - за сигаретами. Иван очень много курил. Звонок в дверь прозвучал снова, рассекая давящую тишину. Елена поднялась и тут же тяжело села. Она не могла встать на ноги - они перестали ей повиноваться.
- Звонят, мама!
- Филипп, пожалуйста, спроси, кто там. - От волнения все внутри дрожало. Филипп испуганно смотрел на нее и теребил пижаму. Елена нашла в себе силы улыбнуться. - Иди, милый, сразу не открывай. Сначала спроси кто, а потом…
- Спрошу, - подбодрил себя он.
- Да, да, иди же!
Секунды тянулись невозможно долго. Елена так и осталась в кресле. Как же не вовремя Иван вышел из дома!
- Мама! Это Колю привели! - радостно завопил Филипп.
Когда Елена на негнущихся, дрожащих ногах, пошатываясь, вышла в коридор, перед ней стоял не их сын. Чужой гость, в глазах которого застыло напряженное ожидание и, как показалось Елене, досада. Исхудавший, грязный, нечесаный, угрюмо смотрящий из-под густых бровей, он не просил прощения. Николай ничего не говорил, не реагировал на ее плач, на суету брата. Он смотрел куда-то вдаль, в сторону окна, словно все самое дорогое осталось там, за окном, и он жалел, что пришлось вернуться.
Ему было хорошо там, на улице. Свобода щекотала нервы. К тому же, как ни странно, ему было приятно осознавать, что в доме наверняка царит паника. Пусть подергаются! Это его месть за их вранье и притворство. Обманщики! Сколько раз они подчеркивали, что любят и его и Филю одинаково. Зачем они так часто это говорили? Уговаривали самих себя, что к найденышу и родному сыну нужно относиться равно? Они ему лгали. Лгали изо дня в день. Он хотел освободить их от каждодневной обязанности притворяться, тем более у них скоро появится еще один ребенок. Неужели им не хватало двоих? Какие любвеобильные! Им нужны родные дети. Зачем они его разыскивали? Найденыш - он и есть найденыш. Нашли и потеряли, делов-то.
Слезы матери не трогали его сердца. Коля не сказал ни одного слова в свое оправдание. Отца он принял так же молча.
- Мы поговорим, Елена, если ты не возражаешь? Один на один. - Иван пристально посмотрел на нее. Она молча кивнула.
Елена слышала голос мужа. Он говорил, что все в этом доме любят друг друга. Взволнованно доказывал, что сыновья значат для них с матерью все. Иван пытался убедить сына, что его чувства понимают, разделяют. В какой-то момент создалось впечатление, что отец оправдывается. Елене было тяжело это слышать. Она не хотела слушать дальше, а потому ушла на кухню. Там ее ждал Филипп. Обняв сына, поцеловала его в пахнущую шампунем макушку.
- Иди спать, маленький. Теперь все хорошо. Мы снова вместе.
- Навсегда? - Филипп поднял на нее огромные, полные слез глаза.
- Навсегда! - не раздумывая, ответила она.
- Я люблю тебя, мама.
- И я тебя, милый. Иди ложись. Поздно уже.
- А ты?
- И я.
Минуты ожидания тянулись невероятно долго. Она ждала Ивана. Ей было обидно и больно, что он сейчас разговаривает с сыном, а не она. Николай выбрал отца. Пусть, главное, что сын дома.
- Ваня! Ну что? - Она поднялась с постели, едва Иван появился на пороге.
- Я давно не был так красноречив, - потирая виски, признался Иван. Он выглядел измученным. Прикрыв дверь, сел на край кровати. - Просто почувствовал себя оратором. Как будто от того, что я скажу, зависит чья-то жизнь или смерть…
- Так оно и есть, ведь речь идет о нашей семье. Ты молодец, если сумел найти нужные слова.
- Мы нашли общий язык. Думаю, все будет хорошо.
- Молодец! - По тону мужа она чувствовала, что он горд собой.
- Лен, давай договоримся, что больше не будем возвращаться к этому. Никогда!
- Хорошо, только…
- Что? - вскинулся Иван.
- Он не захотел разговаривать со мной. Смотрел на меня с такой ненавистью.
- Тебе показалось. Леночка, перетерпи! У него возраст такой. Не мне тебе объяснять. Главное, мы снова вместе. Ты согласна?
- Да, да, конечно. Мы снова вместе, снова…
Было уже за полночь. Иван сказал, что он услышал от Николая слова сожаления. Это было важно. Елена немного успокоилась, но в то же время поняла, что прежних отношений не будет. Хорошо, будут новые. У них с Иваном нет иного выхода. Нужно искать самый верный, пусть не самый легкий.
- Устала? - спросил Иван.
- Не то слово.
- Поздно уже. - Муж поцеловал ее. - Ты-то как?
- Нормально. - Она была благодарна ему за то, что он все-таки спросил об этом.
- Ты прости.
- За что?
- Ты знаешь… Я был несправедлив к тебе. Забудь, что я говорил. Ты ни в чем не виновата. Ты нужна нам!
- Всем, кроме Коли? - Она никогда не забудет того, что произошло.
- Мы ведь договорились, что не будем возвращаться к этому никогда.
- Резкое и неоправданное слово.
- Ты нужна нам. Мы нужны друг другу. Мы одно целое, навсегда. Были и будем. Ты веришь в это? - Он поцеловал ее в щеку, но Елена крепко сомкнула веки. - Если не верить, все разрушится.
- Ты снова все сводишь к моей вине? - Елена горько усмехнулась. - Как ты похож на моего отца!
- У тебя претензии и к нему?
- Я не такая сильная, как мама. Она может долго и упорно бороться, а я нет. Меня нужно поддерживать, любить.
- Я люблю тебя. - Иван осторожно положил руку на ее живот. - Вот оно, доказательство.
- Перестань. - Елена мягко отвела его руку.
- Опять не то? Я не понимаю тебя.
- Прости.
- Что же мне сказать, чтоб тебя порадовать? - В голосе Ивана звучало плохо скрываемое раздражение.
- Что-нибудь… Ты знать должен.