Дом Лео Фортинари снаружи весьма напоминал виллу Кастильоне, но внутренним своим убранством сильно от нее отличался: вместо лепнины, позолоты, пушистых ковров и множества картин в тяжелых рамах - белые стены, украшенные лишь двумя-тремя картинами, черное дерево, отполированные до блеска деревянные полы.
Харриет очень понравился этот строгий стиль, о чем она сразу и сказала.
- Ты серьезно? - удивился Лео. - Другие мой вкус не одобряют. Мама уверяет, что мой дом выглядит словно музей.
- Я понимаю, о чем она, - призналась Харриет. - И все же мне здесь нравится. Люблю простоту и удобство. Представляю, как прохладно здесь жарким летним днем! Хотя снаружи, - добавила она, - ни за что не догадаешься, что внутри!
- Когда я купил этот дом, он был почти в развалинах. Я сам его отремонтировал. Ты первая, кому здесь нравится, - сухо добавил он. - Большинство женщин, едва переступив порог, начинают негодовать, что здесь совсем нет цветов, зеркал и мягких подушечек.
"Еще бы!" - подумала Харриет.
- Что ж, я рада, что оказалась исключением, - усмехнулась она.
- Под "большинством женщин", - прибавил он, глядя ей в глаза, - я подразумеваю Нонну, маму и Миреллу. Ремонт закончен совсем недавно, и посторонних я сюда еще не приглашал.
- Что ж, я польщена, - пробормотала Харриет и отвернулась, чтобы взглянуть на картину - пейзаж в стиле импрессионистов, виноградники Фортино, залитые солнечным светом. - Очень красиво. Это написано на заказ?
- Да. - Он стоял у нее за спиной. Совсем близко. - А ты, Роза, все еще рисуешь? Помнишь, когда-то ты не расставалась с альбомом.
Харриет даже видела этот альбом. Полный портретов молодого Лео Фортинари.
- Нет, - сухо ответила она, стремясь замять разговор о "своем" таланте. - Не хватает времени.
- Очень жаль, - заметил он и взял ее за руку. - Пойдем поболтаем на кухне, пока я буду готовить ужин.
- Неужели ты умеешь готовить? - с шутливым изумлением воскликнула Харриет.
- Что, так трудно поверить? - рассмеялся он.
Лео наполнил водой кастрюлю и поставил ее на плиту, затем откупорил бутылку вина и извлек из холодильника внушительных размеров соусницу.
- Этот соус приготовила сегодня утром кухарка моей матери. И дала мне инструкции: осторожно его разогреть, затем бросить пасту в кипящую воду, сделать салат с уксусом и подсолнечным маслом - и ужин готов!
- Так вот что ты называешь "готовкой"! - расхохоталась Харриет.
- Неужели тебя не устраивает мое искусство? - широко улыбнулся Лео.
- Что ты, вполне устраивает.
Харриет сказала чистую правду: сейчас она готова была глодать черствые корки и запивать болотной водой, лишь бы оставаться рядом с Лео Фортинари.
Приготовив ужин, Лео накрыл стол в столовой, откуда открывался чудный, вид на виноградники, купающиеся в лунном свете.
- Будем ужинать при свечах, - объявил он, усадив Харриет напротив арочного окна.
Харриет чувствовала себя Золушкой на балу - и ход времени, увы, неотвратимо приближался к полуночи. Но пока что она наслаждалась каждой секундой, проведенной рядом с Лео. Они говорили обо всем на свете, но, словно по обоюдному согласию, избегали углубляться в прошлое. Впервые со дня приезда Харриет чувствовала себя рядом с ним легко и свободно; однако, когда ужин был закончен, от сладкого она отказалась.
- Спасибо, но я лучше пойду. Боюсь, больше в меня просто не влезет.
- В следующий раз положу тебе порцию поменьше, - ответил Лео. Глаза его в мерцающем свете свечей загадочно блестели. - Когда ты вернешься, Роза?
- Не знаю, - со вздохом ответила она.
- Ты бы осталась, если бы не неотложная работа?
Испустив глубокий вздох, Харриет попыталась улыбнуться.
- Конечно, Лео! Но, к сожалению, это невозможно.
- Понимаю, - грустно кивнул он. - Я хорошо знаю, что такое обязательства перед семьей. - Он поднялся и протянул ей руку. - Пойдем на кухню, я сварю кофе.
- Лучше мне и кофе не пить, - с трудом выдавила улыбку Харриет, - а то всю ночь не засну.
От его ответной улыбки внутри у нее что-то вздрогнуло.
- В последнее время я тоже плохо сплю.
Взяв Харриет за руку, он подвел ее к дивану, усадил и, не выпуская ее руки, сам сел рядом. Он не поворачивался к ней, и Харриет видела только его чеканный профиль; однако что-то в выражении его лица заставило ее напрячься.
- Для меня большое удовольствие, - заговорил он размеренно и значительно, - пригласить тебя к себе домой и поужинать с тобой вместе. Но не только поэтому я хотел провести с тобой вечер.
"Чего ты от меня хочешь? - в тревоге думала Харриет. - Да говори же, наконец!" Сердце ее отчаянно билось. Быть может, ужин и милая беседа были лишь прелюдией к тому, чего она страшилась все эти три дня, - к безжалостному разоблачению?
- Почему же еще? - с трудом выдавила она - во рту у нее пересохло.
- Ты знаешь, что я хочу тебя, - хрипловато ответил он. - Повзрослев, ты так изменилась, милая кузина, что я буду только счастлив выполнить заветное желание Нонны.
Харриет нервно облизнула пересохшие губы. Она сразу поняла, о каком желании говорит Лео.
- Нонна - старая, больная женщина, - продолжал он. - Ее мучает совесть за ссору с тобой и твоими родителями. В том, что произошло, она винит и меня. Теперь, говорит она, мне представилась возможность загладить свою вину и вернуть тебя в семью. Я не прошу, чтобы ты вышла за меня замуж, - продолжал он, не сводя с нее пристального взгляда жгучих темных глаз. - Согласись на помолвку. Скорее всего, Нонна недолго пробудет с нами, но ты сможешь наполнить ее последние дни безмятежным счастьем.
- Но ты забыл… - в ужасе и отчаянии пробормотала Харриет. - У меня есть… есть другой…
- Не могу поверить, что он занимает в твоей жизни важное место, - с потрясающей мужской самонадеянностью откликнулся Лео, обнимая ее за плечи и привлекая к себе. - Иначе ты не трепетала бы от моего прикосновения, - прошептал он, глядя ей в глаза. - Или станешь отрицать, что тебя влечет ко мне?
- Не в этом дело! - воскликнула Харриет и попыталась вырваться, но он, рассмеявшись, лишь крепче прижал ее к себе.
- Хорошо, если хочешь, можем лишь притворяться влюбленными, чтобы успокоить Нонну. И твоей работе в отеле это не помешает…
- Ты думаешь?
- Конечно. Каждые выходные ты будешь прилетать сюда - или я буду навещать тебя, как любящий жених. - Лео улыбнулся ей. - Как видишь, о многом я не прошу.
Харриет отчаянно замотала головой.
- Но Нонна будет ждать, что мы поженимся…
- Этот твой приятель заговаривал о браке?
- Лео, не в этом дело! - воскликнула она. - Нельзя жениться только для того, чтобы доставить удовольствие бабушке!
Вместо ответа он склонил голову и впился ей в губы жадным, головокружительно страстным поцелуем.
- Поверь, мне тоже будет… по меньшей мере, приятно. И еще, - прибавил он, и Харриет ощутила, что теряет рассудок от одних звуков его хрипловатого, чувственного голоса, - и еще мне не терпится показать тебе, какое удовольствие получишь ты.
Он снова прильнул к ее губам - и Харриет забыла о сопротивлении, забыла обо всем на свете. Сердца их бились в унисон; не успела она опомниться, как Лео подхватил ее на руки и понес по лестнице наверх, на второй этаж.
- Лео, не надо! - молила она, извиваясь в его объятиях, но он только смеялся и крепче прижимал ее к себе.
Взлетев по ступенькам и почти вбежав в залитую лунным светом спальню, он бросил Харриет на широкую постель и рухнул сверху, придавив ее своим весом.
- Нонна велела мне тебя убедить, - проговорил он, задыхаясь. - Любым способом.
- Но не таким же!
Харриет забилась под ним, тщетно стараясь освободиться, но миг спустя ласки Лео заставили ее забыть о сопротивлении. Тело, охваченное безудержным желанием, жило своей жизнью, не повинуясь приказам разума, однако какая-то часть ее существа, сохранившая способность рассуждать здраво, понимала, что Лео все продумал, все рассчитал. Ужин, вино, беззаботная беседа - все это не что иное, как тщательно подготовленная прелюдия к соблазнению.
Да, она все понимала - но ничего не могла сделать. Собственное тело вышло из повиновения: каждое прикосновение искусных рук и смелых губ Лео зажигало в нем новое пламя.
Торопливо раздевая Харриет, Лео осыпал ее ласковыми признаниями и хвалами ее красоте, но Харриет и половины не понимала: новые, неведомые ранее ощущения не давали сосредоточиться на итальянской речи. Вот он прильнул губами к ее обнаженной груди, дразня языком и зубами, и ей показалось, что душа ее расстается с телом. Время для возражений, с внезапным ужасом поняла она, осталось позади; оба они уже обнажены, оба лежат, прижавшись друг к другу распаленными телами.
- Лео, не надо! - вскричала она в ужасе, тщетно стремясь вырваться из его объятий. - Ты не понимаешь… я не могу… ты не должен…
- Ты можешь, милая, а я должен! - хрипло прошептал он. - Для этого мы и созданы!
И с этими словами он вонзился в нее мощным рывком, даря острую боль, но вместе с ней - неописуемое наслаждение.
Харриет стиснула зубы, чтобы удержать крик. Лео напрягся, воззрившись на нее изумленным, неверящим взглядом; затем застонал и хотел встать, но тело его уже ему не подчинялось, оно начало жить в собственном ритме, бурном и неудержимом. Боль стихла, сменившись новыми ощущениями, столь дивными и захватывающими, что Харриет забыла обо всем на свете.
Лео был опытным любовником - и все же ей казалось, что все закончилось слишком быстро. Последний рывок, последний аккорд наслаждения, хриплый мужской стон… вот и исчезло драгоценное чувство, которое она так хотела бы продлить.