Слезы застилали глаза, она шла по коридору как слепая. И только у себя в номере Дейзи решилась дать им волю. Тело ее горело огнем, храня следы поцелуев Филиппа, корчилось от неудовлетворенного желания и молило о пощаде. В слишком широкой для нее одной постели она ворочалась без сна. Ни одному из встреченных ею позже мужчин не удавалось обрести такую власть над ее телом, какой обладал Филипп Тарсен. И дальше поцелуев у нее с мужчинами дело не заходило. Ну, почему так случилось, что моим первым мужчиной стал именно он?! В свое время она даже обратилась за консультацией к психотерапевту. Врач объяснила, что, вероятней всего, она принадлежит к тому редкому типу женщин, которой сразу повезло встретить "своего" мужчину, единственного и неповторимого. Можно сколько угодно обманывать себя, сказала врач, но физиологию своего тела не обманешь. Остается только надеяться, попыталась она утешить Дейзи на прощание, что вам встретится его двойник. Предполагается, что у каждого человека на свете есть двойник. Но где я могу встретить этого двойника, подумала тогда Дейзи, если почти безвылазно сижу в своем домике в небольшом поселке, затерянном среди лесов и озер? И жизнь моя строго регламентирована заботой о сыне и работой за письменным столом? Поэтому она так обрадовалась, когда ее пригласили в Лос-Анджелес на эту встречу. Возможно, там, на песчаном пляже, она встретит желанного двойника? И вот, на тебе, снова встретила Филиппа! Слезы потекли с новой силой.
Выплакавшись, Дейзи тяжело вздохнула.
Сердиться можно только на себя. Она не правильно повела себя с первой минуты, как увидела Филиппа. Зачем нужно было прятаться за темными очками, чтобы позже растаять от одного его прикосновения, как снег под солнцем? Ее поведение с Филиппом иначе как глупым и не назовешь. А впереди еще три дня неизбежных встреч с ним. И как он поступит, если узнает о существовании сына, которого она родила в доме тети Бетси? Об этом и думать страшно. Остается только один-единственный выход. Сбежать! Вернуться в свою маленькую крепость, где она постепенно успокоится и со временем забудет о Филиппе. Не надо ей ни поездок на роскошные пляжи, ни музея Голливуда, ни встреч с кинозвездами. Миссис Холланд она позвонит, когда вернется домой, извинится и объяснит, что ее срочный отъезд был вызван беспокойством о сыне, которого ей пришлось оставить якобы на попечение друзей в поселке. Небольшая ложь во спасение.
Да, так она и поступит. Дейзи закрыла глаза и, чтобы не думать о Филиппе, стала вспоминать родителей. Интересно, как бы они восприняли ее внебрачную беременность? Проявили бы заботу? Судя по тому, что после их гибели рассказали ей люди в черных костюмах, вряд ли у них была бы возможность оказаться в то время рядом с дочерью. С годами Дейзи вспоминала о родителях все с большей нежностью.
Да и жаловаться ей было не на что. Заботой ее окружила в тот психологически трудный для нее период тетя Бетси. Финансовых проблем у нее не возникло, и, как только немного подрос сын, которого она в честь погибшего отца назвала Эндрю, Дейзи выкупила дом, принадлежавший когда-то ее бабушке, и переехала. Поселок был расположен на берегу озера Эри. До Кливленда, чтобы погостить у тети Бетси, можно было доехать на внедорожнике часа за два.
После рождения Эндрю, когда боль от потери родителей утихла, тетя Бетси начала заговаривать с ней о том, что надо бы сообщить отцу ребенка, что у него есть сын. Дейзи знала, что должна поставить Филиппа Тарсена в известность. Такая мысль не раз приходила ей в голову, но только до того момента, пока в колонке светской хроники она не увидела сообщения о помолвке автора нашумевшего детективного романа Филиппа Тарсена с Линдой Харвуд, сестрой его покойного друга. Значит, она все-таки добилась своей цели, с горечью подумала тогда Дейзи, но ничего, невелика потеря. Они стоят друг друга, решила она и постаралась навсегда выбросить из головы мысли о Тарсене.
Материнство доставляло ей много радости, сын рос здоровым и жизнерадостным ребенком.
К трем годам, когда оформились его черты, стало ясно, что мальчик унаследовал внешность отца.
Русые локоны закрывали его нежную шейку, из-под длинных темных ресниц смотрели ясные серо-зеленые глаза. Живое напоминание об утраченной навсегда первой любви…
Дейзи села в постели, утерла вновь набежавшие слезы и спустила ноги. Видимо, поспать ей уже не удастся, часы показывают начало пятого.
Скоро можно будет вызвать такси, а пока нужно уложить вещи. Хватит упиваться жалостью к себе. Все равно теперь ничего не изменить. Их пути с Филиппом давно разошлись. Неважно, что на Линде он так и не женился. Слишком поздно произошла их вторая встреча…
Дейзи быстро приняла душ, оделась и вызвала такси, которое пообещали прислать через пятнадцать минут. Небольшой чемодан и дорожная сумка были уложены. Она обошла комнаты, проверяя, не осталось ли чего-нибудь из ее вещей, вздохнула напоследок и покинула номер. Побоявшись воспользоваться лифтом, словно звук работающего лифта мог бы разбудить Филиппа, она спустилась в нижний холл по лестнице, сдала ключ ночному портье и вышла из отеля.
Предрассветное небо поразило ее бирюзовым цветом. Было прохладно, и она пожалела, что не надела под куртку свитер. Такси подъехало быстро, и Дейзи вздохнула с облегчением, усевшись на заднее сиденье. Пусть все остается по-старому, она не хочет ничего менять в своей жизни!
…Не дождавшись Дейзи к завтраку, Филипп направился в ее номер. Легла она поздно, могла и проспать, думал он, мечтая увидеть ее сонное лицо, как когда-то в своей постели. Дверь номера была открыта, там убиралась горничная.
Она и сообщила ему, что Дейзи Остин уехала рано утром в аэропорт. Опять сбежала, горько ухмыльнулся Филипп. Наверно, не стоило ему ворошить прошлое с первой минуты их встречи.
Он ведь и расспросить ее не успел, как ей жилось после отъезда из Нью-Йорка. Найти ее сейчас не составило бы труда, но стоит ли?
Филипп спустился в бар и попросил виски.
Он пил порцию за порцией, вспоминая, какую роковую роль сыграла в его жизни Марша Фаулер, ставшая теперь Дейзи Остин. Можно сменить имя, но не характер, подумал он. Впрочем, возразил себе Филипп, я ведь изменился.
После предполагаемой гибели Марши у него исчезла легкость в общении с женщинами, хотя и до того он не считал себя ловеласом. Его любовные связи рвались либо по обоюдному согласию, либо по инициативе женщины, как это случилось у него с Кэрол. Но Марша не была похожа ни на одну из его женщин. Он бы никогда не отпустил ее от себя, если бы она не сбежала. Но почему она это сделала? И куда?
Если ее не было в машине с родителями, возвращавшимися из аэропорта, куда они ездили ее встречать, то где она могла находиться в то время? И почему сегодня она так рано покинула отель, никого не предупредив, как выяснилось. Даже миссис Холланд, которую поведение Дейзи сильно расстроило. Впрочем, писательнице Дейзи Остин ее поступок ничем не грозит, думал Филипп, для издательства главное, чтобы ее книги раскупались. Под воздействием спиртного в голове зашумело и ему стало легче. Он вспомнил о том, что происходило в его номере поздно вечером, и готов был поклясться, что вечная бегунья отвечала на его ласки! А может, все женщины лживые стервы?
От этих размышлений в баре и от выпивки Филиппа оторвала съемочная группа местного телевидения. Вряд ли он когда-нибудь вспомнил, что он им наговорил, если бы не увидел по телевизору в своем номере передачу седьмого канала, состоявшую из трех интервью: с Рольфом Мидлтоном, с ним и с Дейзи Остин, которое записали еще накануне.
Протрезвев к вечеру, Филипп краснел и бледнел, слушая свой пьяный монолог о вероломстве женщин. В трезвом виде он бы просто не смог говорить так долго! Тем более о женщинах! В ярости он уже готов был выключить телевизор, когда увидел на экране лицо Дейзи.
На все вопросы она отвечала весьма скупо, сохраняя напряженную серьезность. И только вопрос о сыне вызвал на ее лице нежную улыбку.
Он хорошо помнил ее улыбку, с которой она прощалась с ним на кухне семь лет назад. Простите, спохватился он, о каком сыне идет речь?
Откуда у нее взялся сын?
– Ему шесть лет, он ходит в школу, увлекается спортом и еще конструкторами, – говорила Дейзи с экрана. – Нет, – засмеялась она, – мои романы его еще не интересуют. В будущем?
Не знаю, но, думаю, они ему не понравятся, если он вырастет похожим на отца. Кто его отец?
Вряд ли его имя вам что-нибудь скажет. Он разбился на машине, когда я была на седьмом месяце беременности. Да, это было ужасно. Да, мне было трудно. К счастью, ребенок родился здоровым, страдания мои на нем не отразились, и теперь я счастлива, потому что у меня есть сын.
Филипп долго сидел как оглушенный, забыв про все свои обязательства на вечер. По телевизору шел какой-то детектив, единственный жанр в кинематографе, которому он, как правило, уделял внимание. Но сейчас его занимал другой детективный сюжет. Неужели в тот вечер семь лет назад он был настолько пьян, что не принял меры предосторожности? По времени зачатия сын Дейзи может быть его сыном. А если у нее был кто-нибудь еще вскоре после него? – задал себе вопрос Филипп и тут же отмахнулся. Не может быть! Хотя почему бы и нет, если она так охотно легла с ним?.. И к кому она тогда направилась, если не улетела к родителям? Возможно, у нее был приятель, который не хотел брать на себя ответственность, лишив ее девственности. И куда он потом делся? Сбежал? Или Дейзи сказала правду и отец ребенка разбился на машине? Выйдя за него, она сменила фамилию, а заодно и редкое имя Марша, которое могло не понравиться ее мужу…