Любой человек рано или поздно начинает заниматься своим здоровьем. Поэтому вопрос "болеть или не болеть?" должен быть решен без гамлетовских сомнений. Не болеть, но лечиться. И желательно, "со вкусом"! ("Палата №…".)
Здоровье - это очень важно. Под звон фужеров, по телефону и письменно нам неутомимо желают здоровья на праздники и дни рождения. Как будто мы больные. А мы как на "Титанике" - там ведь никто на здоровье не жаловался…
Если относиться к здоровью серьезно, то будешь болеть всю жизнь, пока тебе "земли пухом" не пожелают. Диагнозов открыто великое множество, но еще больше их скрыто в загадочных биологических процессах человеческого тела. Поэтому вопрос "болеть или не болеть?" должен быть решен без гамлетовских сомнений. Не болеть, но лечиться!
Содержание:
ЛОР-ГИНЕКОЛОГ 1
УСТНОЕ НАРОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО ПАЦИЕНТОВ 3
СЕКС ПО-БОЛЬНИЧНОМУ 5
Наталья Нестерова
Палата №...
ЛОР-ГИНЕКОЛОГ
Дело происходило в Мексике, где мы с мужем находились в длительной командировке. Время действия - конец восьмидесятых, мне было тридцать три года.
Гуляю в парке с двумя мексиканскими подругами. Лаура как бы между прочим сообщает:
- Сдала анализ Папа-николау, все в порядке, отрицательный.
- Какому папе ты сдаешь анализы? - удивилась я и подумала, что плохо знаю испанский сленг.
Лаура и вторая подруга, Анна-Мария, переглянулись, а потом уставились на меня.
- Наталья, ты хочешь сказать, что никогда не делала Папа-николау?
- Делала? - переспросила я. - Николау? Это Дед Мороз, что ли? Девочки, на дворе июнь месяц. Кстати, в нашем фольклоре Деда Мороза сопровождает внучка, симпатичная девушка в красивом костюме…
Я рассказывала про Снегурочку, но лица моих подруг становились все более хмурыми и тревожными.
- Наталья! - строго сказала Анна-Мария. - Папа-николау - это анализ на рак.
- Может, - с надеждой спросила Лаура, - у ваших гинекологов он по-другому называется?
Родив двоих детей, отечественных гинекологов я, естественно, стороной обойти не могла. И о подобных анализах от них не слышала. Отрицательно помотала головой и робко спросила:
- Рак чего вы имеете в виду?
- Женский! - последовал обобщающий ответ. Далее мне поведали про двоюродную сестру Лауры, тетушку со стороны первого мужа Анны-Марии, а также еще о десятке женщин, которые благодаря Папа-николау были прооперированы на начальном этапе, остались живы и теперь процветают.
- Все женщины сдают этот анализ! - утверждала Лаура.
- До тридцати лет раз в год, после сорока два раза в год, - уточнила Анна-Мария, - пожилым после пятидесяти рекомендуют даже чаще.
- Это больно? - пробормотала я.
- Обычный мазок, - успокоили меня подруги. Благодушное настроение напрочь пропало. Я чувствовала внутри живота противное покалывание, почесывание - словом, подозрительные симптомы.
- Мы тебя запишем к доктору Пересу, - постановила Лаура. - Это очень-очень внимательный врач.
На "очень-очень внимательный" я тогда не обратила внимания. Решила, что это высокая характеристика профессионализма. Мне хотелось побыстрее сдать судьбоносный анализ-мазок со смешным новогодним названием, удостовериться в отсутствии страшного диагноза и жить как прежде.
В назначенный день я приехала в клинику. Сестричка провела меня в маленькую комнатку, велела полностью раздеться и выдала одноразовый бумажный халатик. В туфлях на каблуке и в этом халатике я вошла в кабинет доктора Переса. И замерла на пороге.
Это был кабинет! Не медицинский, а натуральный! С плюшевыми диванами и креслами, с книжными стеллажами, картинами на стенах, торшерами в виде статуй и деревцами в кадках. В одном углу, правда, покоилось гинекологическое кресло, кокетливо прикрытое японской ширмой.
Первой моей мыслью было - каково здесь пыль убирать! Я привыкла к отечественным, пусть убогим, но поддающимся стерильной обработке медицинским помещениям, а тут попала в любовно обставленное гнездышко кабинетного ученого.
Доктор Перес поднялся из-за стола, шагнул мне навстречу. О его внешности, возрасте и особых приметах я ничего сказать не могу. Не потому, что это было давно или я страдаю плохим зрением. Как и большинство женщин, врачу-мужчине я отказываю в половых признаках. Он врач, и точка. Специалист пола не имеет, только профессиональные знания. Ведь если посмотреть на общение пациентки-женщины с врачом-мужчиной с точки зрения обычных межличностных отношений, то получится форменный кошмар. Она приходит и быстренько раздевается, он остается одетым. Она покорно терпит, когда он шарит по ее телу, прощупывает и простукивает. Потом она одевается и уходит до следующего визита. Какая женщина позволит так с собой обращаться? Это даже не дискриминация и не извращение! Это видение из ночного кошмара!
Итак, из внешности доктора Переса я помню только то, что, когда он тряс мою руку, здороваясь, его макушка приходилась на уровне моего носа.
- Прошу! - указал доктор на кресло. - Присаживайтесь, сеньора Наталья.
Он вернулся за свой громадный стол, приобретенный не иначе как на распродаже имущества какого-нибудь старинного замка. А я замешкалась перед креслом.
Мексиканки в большинстве невысокого роста, и выдаваемые халатики придутся им в аккурат до колена. Но на мне халатик был не длиннее мини-юбки. Иначе говоря, приземлиться на бархатную поверхность кресла я могла исключительно голой попой. Что мне не нравилось.
- С вашего позволения! - сказала я привычную фразу.
Вежливые мексиканцы "с вашего позволения" говорят триста двадцать пять раз на день. Когда выходят из лифта раньше других (незнакомых!) пассажиров, когда протискиваются в толпе, когда отвечают при тебе на телефонный звонок, когда достают носовой платок, когда снимают прилепившуюся на твое плечо ниточку и так далее до бесконечности.
- С вашего позволения! - сказала я, сняла халатик, постелила его на кресло и уселась.
Так мы и беседовали: я голая, но в туфлях, доктор за своим викторианским столом. Он задавал вопросы, я отвечала. Вопросов было не десятки, сотни! Сначала мы прошлись по моей женской физиологической судьбе, потом по заболеваниям моей мамы, когда дошли до половой жизни моей бабушки, я сказала:
- Доктор! Бабушка умерла до моего рождения, ее половая жизнь была крайне нерегулярной.
- Вы знаете это из семейных преданий?
- Из учебника истории. С начала века в России сплошь войны, революции, репрессии, какая уж тут регулярность, когда мужики то на фронте, то в тюрьме.
- Очень интересное наблюдение! - похвалил доктор. - А вы знаете, что в Мексике революция началась в тысяча девятьсот десятом, а закончилась в семнадцатом?
- Знаю. У нас в семнадцатом только закрутилось по-настоящему. Доктор, я начинаю мерзнуть!
- Ох, простите, сеньора! - подхватился он. Выбежал из кабинета, принес новый халатик, который я накинула.
Вопросы не закончились, но куда клонит доктор, поначалу я не поняла. Он пространно говорил о каких-то современных теориях происхождения женских заболеваний и путях распространения. Наконец, до меня стало доходить, и я уточнила:
- Вы имеете в виду мужчин? Они… как бы это деликатнее выразиться… погружаясь в… в…
- В вагины разных женщин, - пришел на помощь доктор.
- Тем самым переносят микроскопическую инфекцию?
- Совершенно верно! Наталья! Вы очень умная женщина! Поговорим о вашем муже.
- Не поговорим! Единственное, что я могу вам сообщить, - это то, что я у него жена от первого брака. Доктор! Если мы с вами поставим моего мужа к стенке и наведем на него пистолет, он все равно ни в чем не признается. Мы можем отстреливать у него по очереди руки и ноги, он будет молчать как партизан. Контрольный выстрел в голову тоже ничего не даст, он унесет тайну в могилу. Доктор, зачем мне убивать или калечить мужа, которого я люблю?
- Ха-ха-ха! - рассмеялся врач. - Все русские женщины такие остроумные?
- Все, - кивнула я. - У нас такая жизнь, что обхохочешься.
- Ну, приступим к обследованию! - поднялся врач.
"Наконец-то", - подумала я и незаметно посмотрела на часы. Тридцать минут! Мы полчаса ерундой занимались!
Расслабилась я рано. Доктор подошел ко мне с маленьким металлическим подносиком, увидев содержимое которого я обомлела. На подносике лежали инструменты лор-врача: лопаточка, чтобы в рот заглядывать, и похожие на ножницы щипчики с цилиндриками на концах - их в нос и в уши пациентам толкают. Доктор Перес привычным жестом натянул на лоб широкую резинку с круглым зеркалом.
Не перепутала ли я кабинет и специалиста? Нет! Вряд ли "ухо-горло-нос" будет раздевать меня догола и интересоваться климаксом моей мамы. Лаура! Ее слова про "очень внимательного доктора"! Внимательнее не бывает! Ишь, с какой тщательностью в моем носу высматривает!
Конечно, меня подмывало съязвить на тему, как далеко шагнула мексиканская гинекология, до ушей, можно сказать, добралась. И какая связь, интересно, между ушами и детородными органами? Но я держала язык за зубами. Еще, чего доброго, уроню в глазах иностранного специалиста российских врачей, которые мало того что анализы Папа-николау не берут, обходят вниманием наши носы и уши, но даже не интересуются моральным обликом партнеров своих пациенток.
Удостоверившись, что по части "уха-горла-носа" у меня отклонений не имеется, доктор Перес предложил мне лечь на кушетку за ширмой. Спросил, удобно ли я устроилась. "Все отлично", - заверила я.