2
Сьюзен и Эндрю играли в саду. Прозрачный утренний воздух был наполнен их звонкими голосами и беспечным смехом.
Дом на окраине Ньюпорт-Ньюса, принадлежащий бабушке Патриции, в котором они теперь жили, был небольшой и нуждался в серьезном ремонте, но из-за нехватки денег ремонт постоянно приходилось откладывать. Что Патриции особенно нравилось здесь, так это небольшой сад позади дома, а еще близость океана.
Было десять утра. Вымыв посуду после завтрака, она прошла в свой крошечный, заваленный книгами кабинет и опустилась на скрипучий стул с сиденьем, обитым потертым габардином. На письменном столе перед ней лежало письмо от Раймонда Бейнза, принесенное почтальоном пару часов назад. Она уставилась на него, как на готовую к нападению гремучую змею.
Раймонд сообщал в своем письме, что желает лично встретиться с Патрицией в Шотландии для урегулирования некоторых финансовых вопросов. И, что самое ужасное, он требовал, чтобы вместе с ней в Эдинбург приехали сын и дочь.
Везти малышей в Эдинбург Патриция не хотела. Хотя знала, что рано или поздно будет вынуждена ближе познакомить их с семьей покойного мужа. Родственники Малькольма, потомки древнейшего шотландского рода, по сей день сохраняли многие родовые традиции.
Лично ее Бейнзы не жаловали, но вынуждены были общаться с ней из-за детей и ежемесячно высылали деньги на их содержание. Сью и Эндрю являлись самыми младшими представителями старинного клана. Кстати, особое внимание в разговорах всегда уделялось Эндрю. Именно в нем эти снобы видели своего законного наследника.
Патриция собиралась навестить с детьми родственников мужа, но только тогда, когда ее сын и дочь повзрослеют. Ей хотелось, чтобы к моменту встречи с семейством Бейнз Эндрю и Сьюзен стали самостоятельными личностями со сложившимися характерами.
Получив же от Раймонда письмо, написанное в весьма категоричном тоне, она поняла, что ее планам не суждено сбыться. Тем не менее, Патриция решила на некоторое время отложить поездку в Шотландию. Ну хотя бы до тех пор, пока у нее не появится другая, более стабильная работа, а ее бабушке, находящейся на лечении в больнице, не станет лучше. Поэтому она твердо решила, что попросит Раймонда обсудить с ней все вопросы по телефону.
– Лететь в Шотландию вместе с детьми только для того, чтобы побеседовать о деньгах, – это немыслимо! – произнесла она вслух, снимая телефонную трубку и набирая номер. – Наверняка Раймонд со мной согласится.
Дозвониться до Раймонда ей не удалось. Трубку взяла его секретарша.
– В данный момент мистер Бейнз очень занят, – сообщила она. – Он распорядился передать, что готов разговаривать с вами только при личной встрече. На какое число вы запланировали поездку, миссис Бейнз?
– Я не намереваюсь приезжать, – ответила Патриция, слегка растягивая слова. Только по этому признаку можно было понять, что она страшно волнуется. – Прошу вас, скажите мистеру Бейнзу, что я предпочла бы побеседовать с ним по телефону. Я буду ждать его звонка.
– Хорошо, миссис Бейнз, – ответила секретарша.
Патриция положила трубку и принялась нервно барабанить пальцами по растрескавшейся полировке столешницы. При одной мысли о личной встрече с Раймондом Бейнзом у нее замирало сердце.
Через десять минут раздался телефонный звонок.
– Алло! – произнесла Патриция, схватив трубку.
– Завтра – день очередного перечисления денег для Эндрю и Сьюзен…
Хотя говоривший не поздоровался и не представился, она мгновенно узнала его низкий голос, принадлежащий Раймонду.
О, этот удивительный незабываемый голос! Патриция сотню раз слышала его во сне, он звучал в ее фантазиях – эротических фантазиях, посещавших ее ночью в одинокой постели. Она не прекращала мечтать о нем, хотя прекрасно понимала, что этим мечтам никогда не суждено сбыться.
– Здравствуй, Раймонд.
Однако тот не потрудился ответить на приветствие.
– Если ты с Эндрю и Сьюзен не приедешь в Шотландию, то я распоряжусь больше не перечислять вам денег, – заявил он твердо.
У Патриции похолодели руки. В последнее время она нуждалась в деньгах, как никогда раньше, потому что должна была платить за лечение бабушки, самочувствие которой резко ухудшилось. На это уходили огромные суммы. Доходов Патриции – время от времени она подрабатывала в колледже учителем испанского языка, а еще давала частные уроки – им катастрофически не хватало.
– Почему бы нам не обсудить все вопросы по телефону? – спросила она. – Уверена…
Раймонд беспардонно перебил ее:
– Разговаривать с тобой по телефону я не желаю, – отрезал он.
Быстрым движением руки Патриция смахнула со щеки скатившуюся из глаза слезинку, радуясь хотя бы тому, что Раймонд не видит, насколько она слаба и ранима.
– Но, послушай… – пробормотала она.
– Когда решишь, в какой день сможешь вылететь из Америки, свяжись с моей секретаршей, – отчеканил Раймонд и положил трубку.
С минуту Патриция не могла пошевелиться и продолжала стоять, словно заледеневшая, слушая длинные монотонные гудки.
Потом медленно положила трубку на место и, что было силы, ударила кулаком по столу, чувствуя себя абсолютно беспомощной и несчастной. Ей показалось, что в кабинете вдруг стало невыносимо душно, и она поспешила выйти, но в это мгновение телефон затрезвонил опять.
На этот раз звонил не Раймонд и не его секретарша, а лечащий врач бабушки. Как тут же выяснилось, бедняжка только что перенесла еще один сердечный приступ.
Уложив после ленча детей в постель и прочитав им сказку, Патриция поцеловала их в нежные щечки, вышла из детской и направилась в свой кабинет.
Все прошедшее необычайно сложное утро она думала лишь об одном: о Раймонде и его требовании приехать. Эти мысли не покидали ее ни в больнице, ни в колледже, ни во время занятия с учениками, ни дома.
Она пыталась придумать выход из сложившейся ситуации, но не могла. Даже если бы ей удалось завтра же найти новую работу, на которой ей стали б платить в два раза больше, этих денег на питание семьи, лечение бабушки, на учебу Эндрю и прочие жизненно необходимые вещи им бы все равно не хватило.
Патриция не могла себе позволить потерять те деньги, которые ежемесячно присылали Бейнзы. Поэтому дрожащей от волнения и страха рукой она взяла телефонную трубку и вновь набрала номер офиса Раймонда.
В Шотландии было семь вечера, но Раймонд всегда работал допоздна.
Ответила секретарша. Патриция сообщила ей, что готова вылететь в Эдинбург на следующей неделе, но одна, без детей. Девушка все выслушала и пообещала передать ее слова мистеру Бейнзу, а затем перезвонить в течение часа.
Патриция прошла в кухню и сварила крепкий кофе, который всегда помогал ей снять напряжение. Как только она поднесла чашку с ароматным черным напитком ко рту, зазвонил телефон.
Ее рука дрогнула, и немного кофе пролилось на пол. Она поставила чашку на стол и побежала в кабинет.
Что-то едва уловимое подсказывало ей, что звонит не секретарша Раймонда и не кто бы то ни было другой, а сам Раймонд. Задыхаясь от волнения, она схватила трубку и выпалила:
– Раймонд?
– Эндрю и Сьюзен должны приехать с тобой, – произнес мистер Бейнз повелительно, ничуть не удивившись тому, что Патриция сразу назвала его по имени.
– Нет, – ответила она.
– Почему? – с нескрываемым раздражением потребовал он объяснений.
Правда заключалась в том, что в Патриции все еще жил панический страх, порожденный угрозами и побоями мужа. А еще враждебным отношением к ней всей его родни. Вот она и боялась везти детей туда, где ей пришлось так много страдать. Однако в ответ произнесла:
– Эндрю еще учится. До конца текущего учебного года остается целых две недели.
– Тогда приезжайте через две недели, – сказал Раймонд.
– Но для меня это неудобно! – воскликнула Патриция. – И потом я абсолютно не вижу смысла в том, чтобы подвергать детей подобным мучениям: в дороге они ужасно устают.
– А о том, что их бабушке и дедушке хочется повидаться с внуками, ты не подумала? – спросил Раймонд укоризненно.
– Что? – Патриция нервно усмехнулась. – Когда родилась Сью, то Розмари и Джарвис вообще не пожелали ее знать!
Девочка появилась на свет с очень светлыми волосами, точно такими, какими обладала в первые годы жизни сама Патриция. Со временем ее волосики потемнели, приобретя каштановый цвет. Малькольм всегда был черноволосым.
Взглянув на внучку всего один раз, Розмари решила, что она не от Малькольма. И с тех пор ни она, ни Джарвис больше не проявляли интереса к малышке Сьюзен. А та буквально через пару лет стала сильно походить на отца – и разрезом глаз, и формой губ и носа. Теперь одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что она истинная дочь Малькольма Бейнза.
– Люди меняются, вернее, жизнь заставляет их меняться, – философски заметил Раймонд. – Розмари и Джарвис год назад потеряли младшего сына. Их желание сблизиться с внуками вполне естественно.
Патриция прижала холодную ладонь к пылающей от волнения щеке.
– Значит, теперь они считают Сью своей внучкой?
– Когда они увидят Сьюзен, рассеются их последние сомнения, – заверил Раймонд.
Патриция насторожилась.
– А почему ты так в этом уверен? – спросила она, не понимая, откуда Раймонду стало известно, как выглядит Сью.
– Теперь я знаю, что твоя малышка очень похожа на Малькольма. Я видел ее фотографии.
– Те фотографии, которые я высылала Малькольму? – попыталась уточнить Патриция.