- Не, ты чего, я не возьму.
- Я всё равно собиралась её выкидывать!
- Ну, ладно, тогда давай, - Эмма принимает мобилку и разглядывает её, - спасибо.
- Не за что.
- Такая классная…я даже не знаю.
- Ну, вот и пользуйся! И хоть иногда … вспоминай меня при этом.
Готика спускается по ступенькам вниз. Эмма возвращается в коридор третьего этажа. На урок ей идти не хочется. Она включает по пути телефон, просматривает меню и список контактов. В нём, действительно никого нет, даже родителей. Или, возможно, она все контакты удалила.
Коридор опустел, в нём никого нет. Эмма подходит к окну и смотрит вниз. Она видит, как из парадного подъезда выходит на крыльцо Мария. Спустившись по ступенькам с крыльца, она выходит за ворота на улицу и, надев тёмные очки, сразу же сворачивает налево.
Эмма неожиданно для самой себя бросается вниз по лестнице, выскакивает из школы и устремляется вслед за Готикой.
Та ещё не успела уйти далеко.
- Мария! - зовёт её Эмма.
Готическая девушка продолжает идти, словно не слышит её. Она выглядит довольно странно для такого тёплого предмайского дня. Её чёрное длиннополое пальто, хотя и расстёгнуто нараспашку, но воротник поднят вверх, словно она зябнет от холода.
- Мария! - громче зовёт Эмма, идя вслед за ней.
Острые концы воротника, устремлённые вверх, словно шпили готического собора, лишний раз подчёркивают её стиль. На ногах - чёрные ботинки "стилы" с высокой шнуровкой. На боку болтается чёрная сумка, ремешок которой перекинут через плечо.
- Мария!
Но та не оборачивается, словно глухая, и продолжает идти своей демонстративной независимой походкой, не замечая никого и ничего вокруг.
- Мара! - почти кричит Эмма, догоняя её.
На своё готическое имя Мария, наконец, отзывается и оборачивается.
- Что? - вынимает она из уха наушник, в котором гремит музыка.
Чёрные очки и наушники мп3-плейера позволяют ей полностью отключаться от внешнего мира.
- Ты что, не слышала, что я тебя зову?
- Слышала.
- Чего ж не оборачивалась.
- Я думала, это не меня.
Эмма пытается увидеть её глаза за тёмными стёклами и не может придумать ничего лучшего, чем спросить:
- А ты сейчас куда идёшь?
Невинный, на первый взгляд вопрос явно смущает готическую девушку. Замявшись, она снимает очки, а затем водружает их себе на волосы.
- Да так, в одно место…
- Домой?
- Нет.
В распахе пальто видна ажурная чёрная блузка с жабо и рюшами и узкие чёрные джинсы, перехваченные ремнём. На шее у Готики - шипованый ошейник, явно намекающий всем, что к ней лучше не обращаться с глупыми вопросами.
- А можно я с тобой немного пройдусь?
Готика удивлённо пожимает плечами.
- Можно, если немного.
Они идут рядом. Эмма не знает, о чём ещё спросить. Разговор как-то не клеится.
- А что ты сейчас слушаешь?
- Музыку.
- А правда, что ты любишь ходить на кладбище? - спрашивает Эмма.
- Правда.
- И ты ходишь туда одна?
- Одна. Пока ещё не нашлось желающих составить мне компанию. Особенно ночью.
- Что, ты и ночью там бываешь?
- А днём там неинтересно. Слишком много народа. Зато ночью такой кайф. Представь, светит луна. Повсюду кресты и звёзды. Запах сырой земли, ветер, завывающий в деревьях, листва, шуршащая под ногами. Единственное место, где можно спокойно подумать о смысле жизни и смерти.
- А на какое кладбище ты ходишь?
- В последнее время я обожаю бывать на Зверинецком. А так, я обошла уже почти все: и Байковое, и Берковцы и Лукьяновское…
- Знаешь, если ты сейчас идёшь туда, я могла бы составить тебе компанию.
- Спасибо, конечно…за компанию, - подчёркивает Мара и вновь вынимает наушник из уха. - Но сейчас я иду не туда.
- А куда?
Мара останавливается.
- Тебе туда нельзя.
- Да, ладно. Я чё, маленькая? - обижается Эмма.
- Нет, - серьёзно отвечает Мара. - Но тебе туда нельзя.
- Скажи хоть, куда?
Мара молча качает головой: нет.
Эмма смотрит на неё умоляющим взглядом.
Мария внимательно смотрит на неё и неожиданно открывает ей свою тайну:
- Я иду на Девичью.
- Но туда же нельзя! - вырывается у Эммы.
- Вот. А о чём я тебе только что говорила?
- Ты ходишь на Девичью? - ошарашено переспрашивает Эмма.
- Только никому об этом не говори, ладно?
- Никому, клянусь. И тебе там не страшно?
- Не-а.
- Ну ты даёшь! А как же Змей этот, Люцифер?
- А он мне пофигу.
- Но там же девушки пропадают!
- Как видишь, я до сих пор ещё не пропала. И потом…я давно уже никого и ничего не боюсь.
Хочешь я буду твоей подругой?
- А я вот всего боюсь, - заявляет Эмма. - Я страшная трусиха.
- Да, я это заметила, - усмехается Мара.
- Хотя, когда случается то, чего боишься, это оказывается совсем не страшно, - философски замечает Эмма.
- Это точно! - пылко поддерживает её Мара.
Ободрённая реакцией своей новой знакомой, Эмма продолжает:
- Я, например, уже несколько раз умирала.
- Ты? - приходит черёд удивляться готической девушке.
Эмма молча задирает рукав кофточки и показывает поперечные шрамы на внутренней стороне запястья.
- А из-за чего ты всё это делаешь?
- Да так.
- Колись уже, раз начала.
- Ну, короче, жизнь - дерьмо… потому что.
- Ясно, а на самом деле?
- Ну, короче, я не знаю, почему так делаю, - серьёзно отвечает Эмма. - Умом я понимаю, конечно, чем это может закончиться. Но кто-то иной словно подталкивает меня. Это какое-то наваждение. Понимаешь…Мне сегодня даже хотелось… прыгнуть вниз.
- Что, без всякой причины?
- Ну почему без причины? Из-за любви, ясное дело, - горестно вздыхает Эмма и добавляет, - неразделенной.
- К этому монстру? - уточняет Мара.
- Ага. Я на него запала, а он меня забанил.
- За что?
- За то, что я курю. Лучше бы сам пил, да курил. Может быть, тогда бы и разрешал мне всё.
- А мне зато никто ничего не запрещает, - хвалится Мара, - что хочу, то и делаю.
- Классно тебе. У тебя, случайно, не будет сигаретки?
- А я не курю.
- Как это? - недоумевает Эмма.
- А вот так. Как видишь, не сложилось.
- Чё, серьёзно?
- Серьёзно. Со мной ведь никто не дружит. Вот и некому было научить.
- А пиво хоть пьёшь?
- Даже не пробовала ни разу.
- Да, ладно. Так не бывает.
- Бывает. Я ненавижу пиво и водку!
- Ну ты даёшь! Может, скажешь ещё, ни разу ни с кем не целовалась?
- Нет, - коротко отвечает Мария.
- А про тебя говорят, что ты чуть ли не трахаешься со всеми на могилах.
- Я слышала, что про меня говорят. Поэтому и избавила себя от общения со всеми, чтобы этого не слышать.
Мара демонстративно ускоряет шаг. Эмма догоняет её.
- Мара, извини, я не хотела тебя обидеть. Просто я хотела о тебе больше узнать. Ведь о готах всякое болтают… и что у них постоянная депрессия…
- Сейчас у всех великая депрессия, - недовольно отвечает Мария.
- Ну, это точно, - соглашается Эмма, останавливаясь возле табачного киоска, - подожди секунду.
Наклонившись к окошку, она требует:
- Пачку Марлборо.
- А тебе 18 есть? - спрашивает киоскёрша.
- А чё, я так молодо выгляжу? Женщина, вы что? Я школу уже давно закончила. И на сигареты, по крайней мере, могу себе заработать.
На тарелочке в окошке без дальнейших разговоров появляется пачка сигарет. Эмма тут же раскрывает её, вынимает сигарету, щёлкает зажигалкой и закуривает. Они идут дальше.
- А у тебя из-за чего депрессия? - продолжает Эмма прерванный разговор. - Тоже из-за любви?
- Скорей, из-за её отсутствия. Из-за того, что я никому не нужна! - резко отвечает Мара.
- Как это никому не нужна? А родителям?
- Отец бросил меня, когда мне было полгода, и с тех пор ни разу не заявился. А мать с тех пор бухает по-чёрному. И на меня ноль внимания, как будто я ей неродная. И зачем она меня только рожала? Тем более, что я её не просила.
- А как же… всё это? - кивает Эмма на дорогостоящее готическое обмундирование Мары-Марии.
- Это всё бабушка. Она единственная, кто ни в чём мне не отказывает.
Они сворачивают на улицу Столетова, деревенскую улочку, до сих пор ещё незаасфальтированную, на которой старые хибары за покосившимися деревянными оградами соседствуют с крутыми особняками за высокими кирпичными заборами.
- А мне нравится твой готический стиль. Тебе, кстати, очень идёт быть готкой, - переводит Эмма тему.
- Во-первых, не готкой, а готессой, - покоробившись, поправляет её Мара-Мария. Её всегда коробит, когда она слышит слово "готка" в свой адрес. - А, во-вторых, разве по мне не видно, что я чёрное чмо, и все, кому не лень, только и делают, что называют меня чёрным чмо?
- Просто тебя никто не понимает.
- Это точно. Со мной ведь никто и не дружит, у меня никого нет: ни друзей, ни подруг. Мне ни с кем неинтересно. Все такие тупые… Я не про тебя, - спохватывается она.
Эмма неожиданно прерывает её:
- А хочешь, я буду твоей подругой?
Мария благодарно кивает. В левом глазу её неожиданно вспыхивает слезинка. Она тут же вытирает её рукой. Готессам непозволительно плакать, в отличие от эмочек. Эмма замечает характерное движение рукой и улыбается.
- Жаль, что со мной нет моего розового платочка.
- Да это мне так …что-то…