Конечно, нет. Он просто вышел из себя, убеждала себя Уитни, пока пристегивала Брэнди поводок и выпускала из машины Лекси. Видимо, ее бывший, переключившись на косметическую хирургию, оставил прежних партнеров и нашел новую практику. Пластические хирурги нуждаются в поддержании определенного имиджа. Современно обставленные кабинеты и оборудование по последнему слову техники привлекают клиентуру, готовую с радостью расстаться с астрономическими суммами, лишь бы только выглядеть моложе. А все это требует неимоверной скорости вложения средств.
Большинство людей считали, что врачи загребают кучу денег, но так было когда–то. Страхование от врачебных ошибок и безумно дорогое оборудование съели мощные доходы врачей. Райан добавил себе проблем несколькими неудачными капиталовложениями, вроде той собственности с химическими отходами в почве.
Ну, он получил то, что заслуживает, заверила себя Уитни. В последний год их брака Райан вел себя непростительно. Вечно недовольный и вспыльчивый, с каждым днем он становился все хуже. Она тысячу раз спрашивала его, может ли чем–то помочь. А он отрицал, что у него неприятности, заявлял, что ему просто трудно в первый год практики. Его долгий рабочий день становился все длиннее, работал муж во все более неурочное время, а выходить из себя стал от каждой мелочи. И все же Уитни ничего не подозревала, пока не наткнулась на счет из "Лаваленсии", дорогого отеля в Ла Джолла.
Райан мог бы поговорить с ней откровенно и признаться, что влюбился в другую женщину, так нет же. Даже когда она потребовала от него ответа, муж продолжал отпираться, пока Уитни не сообщила ему, что звонила в отель, где обнаружила, что он регистрировался там со своей якобы женой. Когда Уитни полностью его уличила, Райан просто удалился из комнаты, "чтобы прийти в себя".
Она уже прошла полпути по улице, держа на поводках Брэнди и Лекси, с уютно устроившимся у нее на груди в специально пошитом сооружении из строп Да Винчи, когда зазвонил телефон. Она взяла поводки в одну руку и схватила телефон, висевший на поясе.
– Надеюсь, у тебя было время прийти в чувство.
У Уитни возникло искушение отключить телефон, но тогда до придурка не дойдет сообщение, которое ей хотелось до него донести. Она слишком много натерпелась от этого человека.
– Ну, Райан, – ответила она самым сладким голосом, который смогла изобразить, – ты был непростительно груб со мной, да еще в присутствии свидетеля. Я подаю заявление в полицию, и если ты ко мне снова сунешься, я получу запретительный ордер. Может, тебе напомнить, что у меня есть подруга, которая работает в "Трибьюн"? Так знай, это появится в газете. Как думаешь, твоему бизнесу это пойдет на пользу?
На другом конце линии воцарилась мертвая тишина. Несомненно, Райан пребывал в шоке. Уитни никогда не давала ему такой отпор, когда они были женаты. Он предполагал, что она так и будет поступать по его велению, по его хотению.
– Ты не станешь этого делать.
В его голосе не было обычно присущей ему уверенности.
– Отвечаю за каждое слово, – продолжила блеф Уитни. – Просто пошли по электронной почте все, что тебе нужно подписать. Как только Рик с Мирандой вернутся, я дам ему документы. Если он одобрит, тогда я подпишу и немедленно вышлю тебе обратно.
Райан пробурчал что–то похожее на "ладно" и отсоединился. Уитни поняла, что он в бешенстве. Она напомнила себе, что поступает рассудительно, подождав, пока на бумаги не посмотрит адвокат, но в глубине души признавала, что ей хотелось бы насолить Райану. То, что он сделал, ранило больше, чем ей хватало смелости признать, и она заслужила эту возможность немного отомстить.
Впервые она столкнулась с Райаном Фордемом, когда вступила в студенческое общество в Лос–Анджелесском университете. С виду он был еще одним бездельником, которого заставляли учиться родители, но на деле оказалось наоборот. Райан выделялся на общем фоне – надо отдать должное этому парню – и посещал колледж по академической стипендии, изучая в то время премедикацию (использование лекарственных средств при поготовке пациента к операции – Прим.пер.)
У Райана не было ни средств, ни времени на свидания, но он нашел время для Уитни. Не успела она опомниться, как они съехались. Когда ее приняли в Калифорнийский университет в Дэвисе на ветеринарную медицину, ей пришлось выбирать. И хотя поступить в ветеринарный колледж куда труднее, чем в медицинский, все же она позволила Райану убедить себя отложить ее планы, пока он не получит медицинскую степень.
После окончания учебы они поженились. На церемонии в мэрии Санта–Моники присутствовали мать жениха и Миранда, единственная родственница Уитни. По каким–то до сих пор неясным причинам Райан невзлюбил Миранду.
Правда, в то время кузина была немного "испорченным ребенком", но кто бы ее осудил? Она осиротела в пятнадцать лет, когда ее родители погибли в автокатастрофе. За день до похорон Миранда появилась у дверей дома своих родственников в сопровождении социального работника. Пока женщина беседовала с матерью Уитни, единственным ее родителем, Уитни утешала Миранду.
– Мне некуда деться, – со слезами на глазах жаловалась кузина.
А сейчас некуда деться Уитни – благодаря Райану Фордему. По правде говоря, она не знала, что бы делала без Миранды. Кузина приняла ее, не задавая лишних вопросов.
Пусть Райан катится к черту: она покажет кому–нибудь документы. Такая мелочь, но она должна признаться, что ей бы принесло удовлетворение увидеть, как бывший муж вертится как уж на сковородке.
Эшли Фордем услышала начальные такты песни "Прауд Мэри" (песня группы "Криденс" – Прим.пер.) и сообразила, что звонит ее сотовый. Когда бы она ни услышала эту мелодию, всегда с теплом в душе вспоминала отца. И видела его улыбку, чуть выступающие верхние зубы, придававшие ему вид человека более веселого, чем он был на самом деле.
– Я на минуту, – сказала Эшли своему персональному тренеру Престону Блоку. – Жду звонка от Райана. – И сдернула телефон с пояса спортивных брюк, которые носила на занятии йогой.
– Это я, малышка.
Голос Райана звучал удрученно.
– Уитни подписала?
На секунду воцарилось молчание:
– Нет. Она хочет показать бумаги адвокату.
– Зачем? Она же подписала их после суда.
– Ей просто трудно со мной общаться, – устало пояснил Райан.
Поймав взгляд Престона, Эшли изобразила улыбку, несмотря на желание завизжать. Почему Райан не смог уговорить эту суку подписать? Что тут такого сложного?
Эшли заговорила плаксивым голоском:
– Мы потеряем дом.
Ей пришелся по сердцу впечатляющий домик со стоянкой для яхты в Коронадо–Кис, к югу от офиса Райана в пригороде Сан–Диего. Чтобы купить его, им нужно было продать громадину, которой владели Райан и Уитни.
– Не только дом, – с изменившимся от гнева голосом произнес Райан. – А вообще… все.
– Придумай что–нибудь. У тебя всегда получается, – ободряюще заявила Эшли.
Он сказал, что любит ее, и повесил трубку. Эшли тоже любила его, любила с самого первого дня встречи. И понимала, что именно сейчас на Райана много всего свалилось. Дорогие покупки, связанные с новой практикой. Взлетевшее до небес страхование от врачебных ошибок. Этот дом, который она хотела. И она сделает все, чтобы помочь мужу.
За ней все еще наблюдал Престон, и она надеялась, что гнев и разочарование не отразились на ее лице. Еще морщины появятся, если она будет хмуриться. На кону слишком многое. Если Райан не может справиться со своей бывшей, то справится Эшли. Райану незачем знать. Она с детства усвоила, что мужчинам нужно убеждение, что они главные, и Райан не исключение.
– Что случилось? – спросил Престон.
Последние три года Эшли занималась в "Фитнесс–центре доктора Джокса" с Престоном. Тот увлекся ей. Она видела это по его взглядам, как он смотрел на нее во время тренировок, разработанных специально для нее.
Эшли знала, что красива, еще со времен, когда мать привела ее на конкурс "Маленькая мисс Айдахо", и Эшли победила. Но последовавшие бесчисленные конкурсы не привели ее на первое место в конкурсах "Мисс Соединенные Штаты" или "Мисс Америка". Увы, она не получила выгодный контракт с модельными агентствами, на который рассчитывала ее мать. Воспаление аппендицита, которое не распознали вовремя, а потом было слишком поздно, унесло жизнь матери, оставив Эшли одну в Сан–Диего в разгар подготовки к конкурсу "Мисс Сан–Диего".
Она решила, что сыта по горло конкурсами красоты, чего никогда не осмелилась бы сделать при жизни матери. В двадцать четыре года Эшли стала слишком старой, чтобы участвовать в соревнованиях. Ей пришлось искать работу, но у нее был только школьный аттестат и никаких навыков. Только внешность.
Эшли устроилась секретаршей в клинику хирургов–косметологов. Скоро она увидела, как много зарабатывают хирурги на подтяжках. Одному из врачей она позволила увеличить свои и так от природы пухлые губы лишь тронув их гелем, а с помощью химического пилинга придать своей гладкой коже совершенный вид, даже когда на ней отсутствовал макияж.
Когда Эшли стала всем заявлять, что "улучшили" ее хирургические операции, она продвинулась с позиции секретарши на должность "представительницы". Она встречалась с пациентками на "предварительных сессиях", чтобы продемонстрировать, как много можно достичь с помощью услуг их фирмы. Эшли представала живым воплощением того, насколько умелые у них были хирурги.
Будущие клиенты полагали, что грудь у нее силиконовая, а натуральные скулы – результат имплантатов. Упругий живот и стройные бедра достигнуты с помощью липосакции. Сама же Эшли просто улыбалась и никогда не упоминала дары матери–природы. Наоборот, она убеждала женщин, и растущее число мужчин, воспользоваться услугами докторов.