Часть его – та, что была более прагматичной – кричала, чтобы он взял эти деньги, но другая, более осторожная, била по рукам.
– Знаешь, тысячи мужчин что угодно бы отдали, лишь бы я у них переночевала.
Из-под челки она бросила на него застенчивый взгляд. Блэйк увидел, как приподнялся уголок ее губ. Услышал, как голос ее превратился в легкий манящий шепот. Он не хотел, чтобы этот ротик оказался в его доме. Но от миллиона фунтов отказаться трудно.
– Хорошо, – вздохнул он. – Но утром я уезжаю в отпуск, и тебе придется уйти.
– Конечно, – усмехнулась она. – Обещаю, ты меня даже не заметишь.
Блэйк недовольно рыкнул. Его внутренний радар сходил с ума. Он сомневался, что не заметит ее.
* * *
– Ты что, живешь здесь?
Эва смотрела на жилье Блэйка, плавно покачивающееся на воде канала. Они выскользнули из больницы через служебный вход, после того как ей на руку наложили четыре аккуратных шва. Он даже Рэджи отказался сообщить свое место жительства, а она была слишком вымотана, чтобы возражать, и тем не менее такого она ожидать не могла. Если бы этим утром кто-то сказал ей, что ночевать она будет на Риджентс-канале, в "Маленькой Венеции", она бы умерла со смеху.
– Хотела ведь в трущобы.
Эва смотрела на темный, загадочный профиль судна.
– Люди правда живут на таких посудинах?
– Представь себе, да.
Эва поняла вдруг, что более безопасного места и придумать нельзя. Никому из ее знакомых не пришло бы в голову искать ее здесь. И все же… Она привыкла к пятизвездочной роскоши. И хотя могла временно обойтись без смесителей за четыре тысячи, но нуждалась в элементарной сантехнике.
– Прошу тебя, скажи, что у тебя есть туалет со спуском и душ с горячей водой.
– Уже скучаешь по своей гостинице?
Эва чувствовала дикую усталость. Время перевалило за полночь. В нее стреляли, допрашивали полицейские, словно она сама в чем-то провинилась, а затем долго осматривали и ощупывали все имевшиеся в больнице врачи. Она не нуждалась в его шутках и суждениях. Да, она подкупила его. Да, она привыкла к своей роскоши. Но в конце-то концов – она просто хотела постоять под горячим душем, чтобы смыть с себя весь ужас и шок прошедшего вечера. Почему он не мог вести себя как все прочие идиоты, готовые сидеть перед ней с открытым ртом? Но нет! Ее рыцарю в сияющих доспехах плевать было на то, что, по версии одного из ведущих журналов о жизни знаменитостей, она считалась одной из самых красивых женщин десятилетия!
Ей надоело мириться с его самодовольным безразличием. Он получит миллион фунтов и право хвастаться в пабе о том, как Эва Келли ночевала в его доме, додумывая любые детали, – ей плевать.
Ей казалось, что она вот-вот упадет и съежится в комок. Адреналин покидал ее, уступая место изнеможению. Она просто нуждалась во временном пристанище.
Ну и что, что он не любил ее? Он тоже отнюдь не являлся самым любимым человеком, если, конечно, забыть о том, что он ее спас. В жизни всякое бывает.
– Послушай, ты злишься, и я это понимаю. Я помешала твоим планам. Но у тебя преимущество, потому что в тебя раньше стреляли. Уверена, ты к этому привык и для тебя это всего лишь будни. В меня же, напротив, никогда не стреляли – только щелкали из фотоаппаратов. Я обещаю, что смоюсь утром, но до тех пор мог бы ты хоть ненадолго забыть о своем гоноре и показать мне, где у тебя можно принять горячий душ?
Несколько секунд он ничего не говорил – свет фонарей падал на его лицо, и она видела, как он стиснул зубы.
– К тому, что в тебя стреляют, не привыкнешь никогда, – ответил он.
Эва оторопела. Его слова выскользнули и растворились в ночи с невероятной легкостью, при том, какой напряженный подтекст они в себе несли. Неожиданно было слышать такое от человека, который выглядел так, словно мог ловить пули зубами. Ей впервые пришло в голову, что, возможно, инцидент со стрельбой произвел на него куда больший эффект, чем она думала. Однако внешне он так не выглядел. И говорить об этом явно не хотел.
Хотела она. Как никогда прежде. Она вдруг почувствовала, что ей нужно поговорить о том, что случилось, так, словно от этого зависела ее жизнь.
Доклад – кажется, так это называли в армии?
– Тебе было страшно? – осторожно спросила она, чувствуя, что ее голос становится тихим и сипловатым.
Он не ответил, и она лишь медленно кивнула, чувствуя себя глупо оттого, что допустила мысль, будто несколько очередей способны выбить его из колеи. Чарли говорил ей, что Блэйк служил в горячих точках. Наверняка их обстреливали каждый день.
– Прости, глупый вопрос.
Молчание затянулось, и она собиралась было сказать что-то еще, как вдруг он ответил:
– Нет, не глупый.
Эва затаила дыхание.
– Любой человек, утверждающий, что не боится, когда в него стреляют, врет.
Она не сводила с него глаз. Если так он выглядел, когда ему страшно, какой же опасности его нужно подвергнуть, чтобы он действительно выглядел испуганным? А может, он просто не способен испытывать сильные эмоции. Если нет, то не является ли такая реакция сигналом тревоги?
– Но ты вел себя так… – она запнулась, подбирая нужное слово, – спокойно!
Он коротко усмехнулся, и лишь глухой не уловил бы горечи в этом смешке.
– Уверен, мой сержант, который натаскивал меня дни напролет, был бы рад это услышать.
Он пытался иронизировать, но ей было не до смеха.
– Я думала, что погибну, – прошептала она.
Глядя на нее, он опустил глаза.
– Но не погибла, – сказал он.
Его слова казались ей нежными, а не шуточными, как его предыдущее замечание.
– Благодаря тебе, – пробормотала она.
Их взгляды встретились и застыли. На берегу канала было тихо, и она осознала вдруг, что они стоят близко друг к другу. Достаточно близко, чтобы чувствовать, будто они единственные люди на планете после того, через что им вместе довелось пройти. Почувствовать себя единым целым. Она ожидала, что он бросит какую-нибудь отвлеченную реплику о том, что у ее дома крепкие стены, или о том, что стрелок был плохой. Он выглядел так, словно хотел ей что-то сказать.
Но в итоге, очевидно, раздумал и повернулся к своей лодке. Она смотрела, как он взошел на носовую часть судна, затем принялся открывать дверцу и вдруг поднял взгляд на нее.
– Ты не раздумала принимать душ?
* * *
Холодильник был пуст, не считая упаковки из шести бутылок пива, и Блэйк с радостью взял одну из них, в то время как из душа едва слышно доносился шум воды. Он развалился в кожаном кресле с подлокотниками, вытянув перед собой ноги и покручиваясь на сиденье из стороны в сторону. Он не станет думать о том, что голая Эва Келли сейчас находится в его душевой. Он просто выпьет свое пиво, обдумает план на завтрашний день и заберется в постель. Если точнее, завалится на кушетку. Не на свою, большую, удобную кровать-сани, королевского размера, которую он создал своими руками – чтобы забыть песок, и жару, и боль, и все, что осталось в прошлом, специально подогнав ее под размер лодки, которую тоже восстановил сам. Он не позволил бы гостю – тем более гостье – проводить ночь на кушетке. Пусть даже очень широкой, длинной и удобной. Особенно учитывая тот факт, что Эва отстегивает миллион фунтов за эту сомнительную привилегию. Одну ночь он мог и потесниться. За миллион фунтов он готов и на большие жертвы.
Он что – стал продажной девкой? Длинноногая блондинка с диким взглядом, кучей денег и маньяком, пожелавшим ее прикончить, сделала ему предложение, от которого он не смог отказаться? А потому лег на спинку быстрее щенка, умоляющего почесать ему брюшко.
Он сделал глоток пива, набирая телефон брата.
– Уже первый час, – зевнул Чарли и наконец ответил: – Кто-нибудь умирает?
– Разве что я, – фыркнул Блэйк. Затем он посвятил брата в события прошедшего вечера, заодно сообщив ему, где именно за больницей находится оставленная им машина.
Чарли мигом проснулся и тут же, убедившись, что никто не пострадал, нашел над чем подшутить:
– Что в тебе такого, что всем людям хочется в тебя выстрелить? Богом клянусь, братец, только ты мог оказаться в подобной ситуации!
– О, это еще не все, – продолжил Блэйк и поведал брату о том, как одна из самых прекрасных женщин мира временно стала его сожительницей.
– Позволь-ка мне еще раз все уточнить. Она дает тебе, вернее Джоанне, миллион фунтов за право у тебя переночевать?
Блэйк пожал плечами:
– В общем, да.
Чарли рассмеялся, и Блэйк нахмурился, неожиданно рассердившись на весь мир:
– Что в этом смешного?
– Звучит как сюжет фильма, на который меня когда-то, давно, таскала подружка. С Робертом Рэдфордом и Дэми Мур.
Блэйк закатил глаза:
– Ей не нужны интимные услуги, жалкий ты извращенец. Она напугана. Хочет чувствовать себя в безопасности этой ночью. Ненадолго скрыться от посторонних глаз, вот и все.
– То есть вы не собираетесь переспать?
Ответ слетел с губ Блэйка прежде, чем он это осознал.
– Я бы не стал с ней спать, даже будь мы последними людьми на земле.
Блэйк почувствовал, как на другом конце провода его брат улыбнулся.
– Почему нет? Я бы переспал, притом что счастливо женат уже десять лет.
Блэйк знал, что его брат не переспал бы с Эвой Келли раньше, чем он сам, – он был так же без ума от Труди теперь, как и десять лет назад.
– Ну-ну, рассказывай.
– И все же, – продолжал Чарли. – Гипотетически. Ты должен признать, что в бикини она выглядит превосходно.