– Нет, Руас, мне не повезло. Потому что моя избранница… Она выходит замуж. Выходит за нелюбимого, но жутко богатого купца. Брак устроил отец, которого перестал кормить пустой титул. Теперь купец получит дворянское звание и все прилагающиеся к этому званию преимущества. Вместе с моей Хафизой…
– Досадно, – пробормотал Руас. Ему было жаль брата.
Арси, победитель, сейчас едва походил на самого себя. Руас вновь поднял глаза, захотел что-то сказать и только теперь услышал, как зовут любимую Арси. Любимую, которую продали другому.
– Хафиза… Ты сказал, что ее зовут Хафизой?
– Да, Хафиза Сайсаран, дочь графа Сайсарана, владельца земель по соседству с нашим летним дворцом…
– Хафиза Сайсаран…
Руас закусил губу. Его Хафиза, девушка с земляничным соком на губах, девушка с волосами, в которых запуталось солнце…
Теперь настала очередь Арси всматриваться в лицо старшего брата. Полутьма старого парка и впрямь оказалась не самым лучшим местом для такого разговора.
– Что с тобой, Руас?
Тот лишь помотал головой, словно борясь с невыносимой болью.
– Ну же, брат! Что произошло…
И Руас понял, что лгать не сможет.
– Та девушка, которую я избрал себе в невесты… Я тоже думал о ней, о Хафизе Сайсаран…
Арси расхохотался. Его боль мгновенно прошла – да и неудивительно. Девчонка-то оказалась непроста… Ох как непроста! А он-то осторожничал, а он-то сдерживался! Маленькая дурочка, оказывается, крутила со всеми подряд… А сама зорко осматривалась по сторонам.
– Ох, брат… И ты, оказывается, поймался в ее сладкие сети! Ах, какая умница! Вот уж из нее принцесса бы вышла! Двор бы от смеха умер… Хотя… Я-то никогда не верил ее заверениям в вечной любви. Она, конечно, умница. Но все же просто маленькая шлюшка!
– Не смей, Арси! Лучше уходи! Убирайся, пока цел!
Дыхание у Руаса перехватило, в глазах жгло и щипало. Арси почувствовал, как удивительно прекрасен мир вокруг. Боли как не бывало, а вот насмешливая радость удачливого соперника сейчас переполняла его. Быть может, поэтому он и сказал то, что сказал.
– Уж не знаю, почему ты всегда так ее боготворил, – сказал он, поворачивая кобылу и готовясь подхлестнуть ее. – Она ведь терпеть тебя не могла, наша Хафиза.
Стук копыт затих в ночи, а Руас все стоял, сжимая кулаки.
Хафиза! Хафиза…
– Нет! Постой! Этого не может быть! – закричал Руас вслед брату. Топот копыт отчего-то стих, и почти сразу насмешливый голос брата раздался прямо у него над головой.
– Я знал, что это заденет тебя за живое… Похоже, братишка, что ты влюблен… Влюблен в девицу сомнительных достоинств, недостойную упоминания в приличном обществе.
Руас проглотил комок и ответил:
– Но ведь и ты был влюблен в эту самую девицу!
– Влюблен? Братишка, да ты шутишь! – Скабрезная улыбка искривила губы Арси. – Она красавица, пылкая и смелая, тело у нее просто роскошное… Но любить…
Принц покачал головой.
– Откуда ты знаешь, какое у нее тело? – запальчиво выкрикнул Руас.
– Малыш… Пока ты боготворил нашу Хафизу, я с ней спал. И было это, признаюсь, очень приятно…
– Ты врешь! Ты нагло лжешь мне, своему брату!
– Успокойся, братец! Я не лгу. Я просто взял то, что мне было предложено, и не более. Я по-прежнему мечтаю о долгой и счастливой жизни в мире с окрестными странами. Мечтаю найти свою королеву…
– И при этом не гнушаешься веселых девиц… – с горечью проговорил Руас.
– Я просто живу, брат. Живу с удовольствием…
– Это грязно и мерзко. Это недостойно принца ар-Ракса…
– Это приятно и необременительно… И достойно любого мужчины.
Руас отказывался верить собственным ушам. Но… Даже если Арси ему лжет, то чем еще объяснить странную отчужденность Хафизы в последнее время? Раньше они так часто гуляли втроем, болтали обо всем на свете. А сейчас она все чаще отказывается от этих прогулок. Отказывается и от подарков, которые ей преподносит он, Руас. Да и просто увидеться теперь с девушкой ему более чем непросто.
– Но не принца…
– Успокойся, братишка. Все это уже позади. Мы свободны, а наша красавица вскоре станет почтенной замужней дамой, толстой и ленивой купчихой. Думаю, совсем скоро она не вспомнит ни о тебе, ни обо мне. Да и к счастью. Не хватало еще, если где-то ее имя всплывет рядом с нашими…
– Ты не смеешь так говорить! Ты обольстил девочку, а теперь радуешься тому, что не надо на ней жениться!
– Руас, успокойся… Не надо таких слов – и потом, скорее это она обольстила меня… Уж поверь, кое-что я в этом понимаю. Девочка она красивая, но думаю, что я был у нее далеко не первым.
Это было ложью, но сейчас Арси куда важнее было найти общий язык с братом, чем оставаться до конца честным.
– Не смей! Она прекрасна! Она беззащитна… Она… Да она лучше сотни принцесс, которых предложили нам в пару! О, если бы она предпочла меня…
– Она предпочла? – Арси изумленно выделил голосом первое слово. – Она? Маленькая шалунья… Брат, я тебя не узнаю. То ты мечтаешь о достойной паре, то об этой простушке… Ты, мудрость нашего рода, его надежда.
Удивленно взглянул в глаза брата Руас. В полутьме они казались бездонно-черными, словно тьма поглотила саму душу Арси.
– Я мечтаю о ней потому, что ее… Да, потому что ее люблю! И потому, что лучше нее не найти мне на свете девушки.
– Брат, прекрати! Будь же серьезнее – ты родился на целых три минуты раньше. И должен жениться первым. На той, что будет достойна, слышишь ты, достойна этого. А ты в запальчивости кричишь, что полюбил какую-то шлюшку и что кроме нее тебе никто не нужен.
– Укороти свой грязный язык, подлец!
– Брат, успокойся. Ты сошел с ума, клянусь. Ради юбки ты готов поступиться высоким именем принца ар-Ракса. Успокойся…
– Я спокоен, червь. Я и в самом деле принц ар-Ракс. И я не позволю никому, даже брату, говорить гадости о женщине, которую…
Но младший брат перебил тираду старшего.
– Я, – голос Арси был тих и нарочито насмешлив, – тоже принц и тоже ар-Ракс и потому могу называть вещи своими именами…
– Ах ты…
Гнев затопил разум Руаса. Он готов был уничтожить брата, превратить его в лунный луч и навсегда забыть о нем. Но тогда бы пришлось забыть и о собственных колдовских силах, о будущем, о… Да обо всем.
Знание этого было более чем глубоко "вбито" в разум обоих братьев. Как бы ни горел Руас гневом, как бы ни мечтал наказать брата, но даже помыслить об убийстве не мог.
Он повернул ладони так, чтобы лунный свет залил руки. Глубоко вдохнул и начал нараспев читать:
– …Амар ойэв эрдоф асиг ахалек шалаль тимлаэмо нафши арик харби… – Руас оглянулся в поисках булыжника или хотя бы комка грязи, – …торишемо!
И на выдохе подбросил в воздух крошечный камешек, стараясь сделать так, чтобы он пролетел над головой брата. И в тот миг, когда Руас произнес последний слог, Арси исчез. Лишь камешек упал к ногам колдуна, голубовато отсвечиваясь в переменчивых лунных лучах.
– Ну вот, братишка, теперь я найду тебе надежное и спокойное убежище. Чтобы ты не мог учить меня тому, что хорошо и что плохо. И чтобы более не смог отобрать то, что мне дорого, а наигравшись, вернуть постылую игрушку.
И чтобы уж точно брат не нашел дороги к свободе, Руас замуровал камешек в скалах у полуночной городской стены. Однако следовало все же место как-то отметить… Чтобы какой-нибудь ретивый ваятель не решил, что из заповедной скалы может получиться опора фонтана или статуя в городском саду.
Всего десятка слов древнего заклинания хватило, чтобы придать скале необычную форму: теперь место упокоения брата, вернее, место его узилища стало напоминать голову волка, воющего на полную луну.
– Ну вот, братишка, теперь ты и твое пристанище во всем подобны друг другу.
Руас больше не пылал гневом – его душа замерла в холодном отчаянии. Ибо он в единый миг потерял все, что считал для себя в жизни важным: брата, друга, надежду на жизнь в любви с прекраснейшей из женщин… Он почувствовал, что потерял не просто нечто в жизни важное – он потерял и саму жизнь.
И теперь более напоминал себе камень – пусть движущийся, беседующий, принимающий пищу, но все же не живой.
Свиток четвертый
Бесспорно, что магические семьи ничем не отличаются от семей немагических. И счастье и горе одинаково часты и для человека, и для колдуна. Отличие в одном – колдуны и маги куда лучше умеют свои неприятности преодолевать. Более того, они умеют даже из самой горькой беды делать правильные выводы и второй раз уже не "наступать на одни и те же грабли" (здесь вполне уместна обычная человеческая поговорка).
В незапамятно далекие времена в семье властителя колдовского народа родились близнецы-мальчишки. Были они изрядными шалопаями и отчаянно соперничали друг с другом. Предметом спора могла стать даже сладкая лепешка, не говоря уже о вещах куда более серьезных. Но это неудивительно, ибо встречается слишком часто. Как бы близки эти мальчики ни были, друг друга они не любили. А с возрастом нелюбовь превратилась сначала в отвращение, а потом и в ненависть. Легко догадаться, что стало с этими юношами, когда они выросли. Конечно, они оба погибли. Погибли от руки друг друга в сражении за очередную безделицу. Вот так, согласно легенде, пресекся некогда могучий род властителей колдовского народа.