Ровена выдохнула с облегчением:
– Я точно буду благодарна за это.
– Хотя жаль, что вы скрываете свои достижения.
"Это инстинкт выживания".
– Наши с отцом отношения… непростые. И всем будет лучше, если я не буду его сердить.
– Могу понять.
"Правда?"
Ровена посмотрела на часы:
– Ох, я и не заметила, что уже так поздно! Нужно идти в дом, а то Бетти решит, что я утонула.
– Бетти, экономка?
Ровена кивнула.
– Она присматривает за Диланом, пока я плаваю. Обычно это занимает всего сорок минут… – Она замолчала, подсчитывая время. – Вы же сказали, что проснулись, когда я нырнула в бассейн?
– Меня разбудил плеск.
Однако Колин не дал о себе знать, пока она не закончила плавать. Что он все это время делал?
– Да, – сказал он, словно читая ее мысли. – Я смотрел, как вы плаваете. Понимаю, что это нарушение границ… Единственное мое оправдание, хотя и слабое, – вы меня заворожили. – Колин взял ее за руку обеими своими ладонями, и… снова это покалывание! Руки у него были большими, сильными и немного шершавыми. – Надеюсь, вы примете мои извинения.
Ох, как он хорош. Ровена совершила ошибку, посмотрев ему в глаза, и ее буквально затянуло в их синюю глубину. В таких глазах можно утонуть.
Не отводя взгляда, Колин сказал:
– Почему запретное хочется намного больше?
"Возьми меня", – хотела ответить она. Но потом напомнила себе, что он политик, и, хотя его слова звучат искренне, на самом деле он может врать не моргая. Но очень убедительно.
Однако невинный флирт никому не повредит. Правда?
Взгляд Колина встретил ее собственный, а затем скользнул к губам. Естественно, это заставило Ровену посмотреть на его губы, и все ее мысли заняло то, насколько они располагали к поцелуям, как она хотела их целовать.
Колин поднял ее ладонь и прижался поцелуем к тыльной стороне – и земля разверзлась у нее под ногами. Как давно мужские губы не касались ее тела!
– Было очень приятно с вами поговорить, – сказал он. Ровена была абсолютно согласна.
– Может, повторим как-нибудь.
– Может быть. – Колин выпустил ее руку, но медленно, скользя по ее пальцам своими и задержавшись, когда они соприкасались только кончиками.
"Не уходи", – подумала она, но вслух сказать не посмела. Колин же, видимо, потерял дар чтения мыслей, потому что развернулся, подхватил свои ботинки и свитер и удалился.
Молча глядя, как Колин исчезает в темноте, Ровена мечтала снова повторить этот флирт, но понимала, что лучше бы не повторять ничего. Все равно ничего большего не получится.
Когда Ровена вернулась в свои комнаты, их горничная Бетти лежала на диване и смотрела повтор "Династии" по телевизору.
– Ты так долго плавала, – заметила она, садясь и выключая телевизор. Тугие седые кудряшки на затылке сплющились.
– Извини, Бетти. Я не планировала так задерживаться.
– Можно подумать, у меня есть более интересные занятия, – фыркнула Бетти. Она не спрашивала, почему Ровена задержалась, и та не стала делиться.
Бетти медленно поднялась с дивана, потягиваясь артритной спиной. Горничная служила их семье с тех пор, как сама Ровена была ребенком. Она научила девочку печь печенье, рассказала про птичек и пчелок, отвела на примерку первого лифчика. Мать Ровены не тратила время на такие глупости. Но теперь возраст сказывался, физически она уже с трудом справлялась с работой, и скоро ей придется уходить на пенсию.
– Дилан просыпался?
– Даже не шелохнулся.
– Спасибо, что присматриваешь за ним, – сказала Ровена, обнимая горничную.
– Не за что, милая. Завтра в то же время?
– Если тебе не трудно. – Провожая Бетти к двери, Ровена как бы между прочим спросила: – Как тебе наш гость?
– Мистер Миддлбери? Ведет себя приятно, очень вежливый. Любит пофлиртовать, наверное… но ведь какой красавчик! – Она оглянулась на Ровену. – Ваше поколение еще называет мужчин красавчиками?
– Вполне.
– Вот и славно. Ему точно подходит. Будь я лет на тридцать помоложе… – ухмыльнулась она. – А почему ты спрашиваешь?
Ровена пожала плечами:
– Просто любопытно.
– Приглянулся?
– Вовсе нет. Ты же знаешь, я не встречаюсь с политиками.
– О, так он не политик. Просто делает услугу своей семье. Они считают, что раз он герой войны, то в Вашингтоне у него будет больше влияния.
Не политик? Любопытно.
– Ты много о нем знаешь, – заметила Ровена.
– Мы пару раз болтали. И тебе стоит.
Ровена не стала упоминать уже случившийся разговор.
– Я об этом подумаю.
Проводив Бетти, Ровена проверила, как там Дилан – он крепко спал в кроватке, – а затем приняла душ, переоделась в пижаму и забралась в кровать с ноутбуком, чтобы проверить свой электронный почтовый ящик, в основном забитый спамом. Уже собираясь выключать ноутбук, она вдруг подумала, что было бы неплохо найти какую-нибудь информацию о Колине. В результатах поиска вместо светских колонок с перечислением любовниц и выходок герцога обнаружились новостные статьи о его героизме во время войны.
Он явно заслужил такую честь. Во время его последнего тура на Среднем Востоке вертолет, в котором он летел, разбился. Его выбросило, но, несмотря на сломанную ногу, Колин приполз обратно и вытащил пилота, потерявшего сознание. Оба серьезно обгорели, но выжили.
Похоже, ему очень повезло. За исключением маленького шрама, рассекающего бровь, у него не осталось видимых следов. Конечно, пока он не снимал одежду. Но Ровене совершенно не стоило сейчас думать про Колина без одежды. Иногда ей не хватало свиданий. Но в конце концов, она всем могла сама себя обеспечить – в спальне и вне ее.
Но ведь было бы так славно…
Глава 3
Следующий день тянулся медленно, словно время застряло в бочке с патокой. Ровена старалась найти себе занятие – заказала припасы для детского сада, писала учебные планы и искала в Интернете идеи для поделок. Но то и дело прямо посреди работы у нее перед глазами появлялся образ Колина, каким он был в павильоне – с обнаженным торсом, с перевитыми жилами руками, – и она совершенно забывала, что делает.
Придет он сегодня снова к бассейну? Или сказал "может быть", только чтобы ее не обижать? Может, после разговора она ему больше не нравилась?
Весь день она нервничала и отвлекалась, а за ужином краем уха слушала рассказ Дилана о прошедшем дне. Что, если Колин действительно придет? Что тогда? Даже если Ровена ему нравится, он приехал всего на несколько недель. Они все равно не смогут начать отношения.
Ровена теперь взрослая и ответственная. У нее есть ребенок. Дни коротких романов и интрижек на одну ночь закончились в тот день, когда она узнала, что беременна. Это… несолидно.
Незачем было гадать, придет Колин к бассейну или нет. Но почему, когда вечером все кресла у бассейна оказались пустыми, она была так разочарована?
На обратном пути Ровена подумала, не свернуть ли к комнатам Колина. Просто сказать снова, что ей понравилось с ним беседовать, а если ему что-то нужно, стоит только попросить.
И конечно, он скажет: "Ровена, мне нужна только ты".
Он будет без рубашки, может, только что из душа, с каплями воды на широких плечах. Волосы мокрые и взъерошенные. Он протянет руку, и после нескольких секунд колебания она ее примет. Колин втянет ее в комнату и закроет за ними дверь…
На этом моменте она заставила себя идти дальше, в свои комнаты. Хотя вряд ли что-то такое вообще случится, но ее пугала мысль о возможных последствиях.
На следующее утро она сумела вообще не думать о Колине, пока по дороге к особняку не увидела его вместе с адвокатом отца на задней террасе.
– Здравствуй, Колин, – сказала она с улыбкой. При виде его сердце у нее забилось быстрее, но тут же снова упало от его ответа:
– Здравствуйте, мисс Тейт.
Что тут еще скажешь. Расправив плечи, Ровена пошла дальше. Незачем было огорчаться или обижаться. Они всего раз поговорили, и не то чтобы он обещал ей новые встречи. Для того чтобы больше с ним не встречаться, обратно Ровена пошла долгим путем – через парадную дверь, вниз по дороге и снова наверх, четверть мили до детского сада.
– Почему ты пошла долгим путем? – спросила Триша.
– Хорошая физическая нагрузка, – объяснила Ровена, а потом спряталась в своем офисе до обеда, пытаясь не жалеть себя. Какие глупости. Сказывается то, что она столько времени не выходила из поместья.
Днем Дэвис, бойкий мальчишка, мать которого работала на сенатора в отделе сбора пожертвований, свалился со шведской стенки, и Ровена сидела с ним, держа лед на опухшей и покрытой синяками руке, пока не приехала его мать и не умчала сына в больницу. Ровена заполнила отчет о несчастном случае и остальные бумаги, а затем выслушала отповедь отца – причем прямо при Дилане, – потому что, разумеется, виновата оказалась она.
– Дэвису сегодня бо-бо, – сказал Дилан, когда вечером она укладывала его спать.
Ровена подтянула одеяло ему под подбородок.
– Да, Дэвису бо-бо. Но его мама позвонила и сказала, что это маленькое бо-бо. Ничего не сломано.
В его больших карих глазах читалось искреннее облегчение. Дилан сам многое пережил в свои два с половиной года и глубоко сочувствовал другим. И хотя физически у него были ограничения, ее сын обладал острым умом и мудростью не по возрасту.
– Деда на тебя злится, – сказал он.
– Нет, малыш, он не злится, – соврала Ровена. – Он просто беспокоится за Дэвиса. Но Дэвис в порядке, и все хорошо.