Кейт в двадцатый раз взглянула на часы. Прошло уже двадцать пять минут, а Фила все нет. Что могло его так задержать?
Вскоре она получила ответ. Маленький редактор деревянной походкой вошел в кабинет, швырнул ее материал на стол и направился к бару.
- Что случилось? - еле слышно спросила Кейт.
Майерс, стоя к ней спиной, дольше обычного клал в стакан лед, затем обернулся, и по его глазам она все поняла.
- Не получилось, - обреченно сказала она и, не сдержавшись, изо всех сил треснула кулаком по столу. - Ради Бога, Фил, расскажите, что произошло!
- Тебе это не понравится, Кейт.
- Догадываюсь, поэтому можно без предисловий. Я уже не ребенок.
Фил посмотрел ей в глаза, и она заметила в его взгляде уважение. И что-то еще. Отчаяние?
- Все из-за Стена Брукса. Не следовало тебе с ним связываться.
- А при чем тут это? - опешила Кейт.
- Если бы у нас работали нормальные люди, то ни при чем. Но в нашей редакции нормальных людей отродясь не бывало. Ладно, Кейт, хочешь правду, изволь. Джим Бин, через которого идут материалы нашего отдела, убежден, что девчонки, которые спят с его подчиненными, не способны писать по-английски.
- Вы шутите?
- Увы, нет. Материал у тебя неплохой, Кейт, и достоин того, чтобы его напечатала эта газета. Кстати, если тебе интересно мое личное мнение, то достойна ли газета этого материала, еще вопрос. Но моего мнения не спрашивают. Зато высказывают свое.
Слова Майерса прозвучали для нее погребальным звоном. Она поняла, что, как бы ни работала, как бы ни лезла вон из кожи, в "Пост" не появится ни одной ее строчки. Здесь ее держат лишь для одного.
"Это моя ошибка. Незачем было связываться с Бруксом. Господи, но разве я могла знать? Целый год работаешь как проклятая, стараешься разобраться в правилах игры, а тебя никто даже не замечает".
Она с горечью вспомнила о тех, кому покупала в "Донахью" пиво. Все они только брали от нее, не давая ничего взамен.
"Ну, я еще покажу этим ублюдкам, придет день, и мы сочтемся".
И вот этот день пришел. Роман Катовски с англичанкой - не мелочь. За такую историю "Пост" отдала бы что угодно. Сенсационная новость автоматически выделяла ее материал из множества аналогичных, готовившихся в отделе. В этом Кейт нисколько не сомневалась. Уж что-что, а отличать золото от мусора она у Майерса научилась.
Чтобы изложить информацию на бумаге, много времени не потребовалось. Качественный материал, по-настоящему качественный, хорош тем, что пишется как бы сам по себе. Закончив и удостоверившись, что никто, даже Фил Майерс, не смог бы придраться ни к одной запятой, Кейт вложила интервью в конверт и написала адрес "Дейли ньюс", главного конкурента "Пост". Кейт была уверена, что, поскольку материал написан в стиле Фила Майерса, он непременно привлечет внимание руководства "Ньюс".
И Кейт не ошиблась. На следующий день ей позвонили. Отсылая интервью, она на первой странице вверху написала рабочий телефон Фила Майерса, зная, что никто, кроме нее, трубку не снимет.
В половине двенадцатого, сразу же после редакционной летучки в "Ньюс", Тед Геблер набрал этот номер. Удостоверившись, что говорит с Кейт Кеннеди, автором присланного материала, он захотел тут же договориться о цене.
- Вы собираетесь напечатать мое интервью?!
- Наверное, я покупаю его не для того, чтобы подтереть им свой зад. Та дама, о которой вы пишете, кажется, стала настоящей сенсацией Бродвея. А то, что ей удалось этого добиться за один вечер, автоматически выносит историю на первую полосу, я уж молчу о ее предстоящем браке со Стеном Катовски.
Кейт была потрясена: сколько времени она безуспешно старалась всем доказать, что кое-чего стоит как журналист, и вот "Ньюс" делает ее материал гвоздем номера.
- И вы поставите мою фамилию? - спросила она.
В настоящий момент это было для нее важнее самого интервью. Ведь какой прок в статье, если никто не узнает, что ее написала именно она?
На другом конце провода возникла пауза. И когда у Кейт уже тревожно застучало сердце, Тед Геблер ответил:
- Слушайте, леди, я не знаю, откуда вы появились. Мне известно лишь, что вы ни с того ни с сего прислали нам "жареную" вещичку и отвечаете по рабочему телефону Фила Майерса. Если честно, вы меня заинтриговали. Не выпить ли нам пива в обеденный перерыв? Если вы свободны, конечно. Но не удивлюсь, если вы скажете, что сегодня обедаете с президентом.
- Нет, я свободна. Встретимся в "Алгонкине", если не возражаете.
Где угодно, только не в "Донахью".
- В "Алгонкине", говорите? - усмехнулся Геблер. - Мне нравится ваш вкус. Причем настолько, что я, пожалуй, даже оплачу ваш обед. Итак, в половине первого. Если придете раньше, закажите мне стаканчик темного, о'кей? - И он повесил трубку.
Кейт ни разу не бывала в "Алгонкине" и понятия не имела, что там любят встречаться газетные боссы. Она только знала, что там каждый понедельник обедает Фил Майерс, поскольку сама всегда заказывала для него столик. Однако сегодня была среда, и можно не опасаться нежелательной встречи.
Кейт явилась точно в назначенное время. Ресторан "Алгонкин", находившийся на Сорок четвертой улице, оказался даже более роскошным, чем она предполагала. И куда более многолюдным. Войдя, она сразу обратила внимание на ярко освещенный бар справа, где толпились рекламные агенты и городские хлыщи в серых фланелевых костюмах.
А очутившись в ресторане. Кейт поразилась еще больше. Ноги ступали по толстому мягкому ковру. Официанты, наверное, были приставлены к каждому столику. Женщины, которые здесь обедали, выглядели так, будто сошли со страниц "Вог".
В первую минуту ее ослепило это великолепие, но затем она стала искать глазами человека, похожего на газетчика. Ей почему-то казалось, что он будет непременно пожилым толстеньким коротышкой. Вроде Фила Майерса.
И когда Тед Геблер взял ее под руку, она сначала решила, что кто-то из посетителей хочет подцепить себе девчонку. Она уже собиралась вырваться, но тут незнакомец представился, и Кейт снова удивилась. Ибо сотрудник "Ньюс" был одним из самых красивых мужчин, которых она встречала до сих пор.
Высокий, худощавый, с голубыми глазами и улыбкой, которая делала его похожим на Роберта Редфорда. Как и Редфорд, он был блондином, Только густые волосы доходили у него до воротника.
Геблер проводил Кейт к столику. Она испытывала нечто вроде благоговейного трепета, хотя не могла объяснить почему.
Он заказал пиво, сандвичи с мясом и кока-колу. Но Кейт находилась в таком состоянии, что ее уже ничто не могло удивить. Подсядь к ним сейчас Кинг-Конг, она и это восприняла бы как должное.
- Ну-с, к делу, - сказал Геблер, когда им принесли заказ. - Во-первых, кто вы такая? Чем вы занимаетесь, кроме того, что пишете материалы для первой полосы и отвечаете по телефону Фила Майерса? И как вам удается совмещать все это? Или вопрос нескромный?
Кейт глубоко вздохнула и начала рассказывать о себе. Поведала о Рэдклиффе, о своей мечте стать журналисткой, о том, что у нее не получилось. Не обошла молчанием даже неприятный эпизод с Бруксом. В конце концов, об этом и так уже все знали. Одним человеком больше, одним меньше - какая разница?
Когда она замолчала, Геблер поглядел на нее долгим суровым взглядом.
- Так и хочется назвать вас бедным ребенком, ободряюще хлопнуть по попке, как-нибудь утешить. Но я не собираюсь этого делать, потому что вы отнюдь не бедный ребенок. У вас есть мужество и здоровое упрямство. Столкнувшись с таким обращением, многие птенчики, такие же юные, как вы, бросились бы домой в Вест-Пойнт, Вестчестер или Бог знает куда еще. Но не вы. Вы уперлись рогом и стали работать на свинью Майерса. Даже умудрились кое-чему научиться у старого мерзавца. Чего не скажешь о большинстве его тупых сотрудников. Вот, например, ваш материал. Он неплох. Мм… Не сердитесь. Интервью пошло бы в любом случае, даже если бы было кое-как сляпано. В данном случае я говорю не о теме, а именно о том, как вы ее подали. А сделали вы это профессионально. Сумели придать материалу индивидуальность. Мне это нравится. Очень нравится. По душе мне и то, как вы отбрили "Пост", послав вещь нам. Вы, дорогая, умеете бить насмерть. Когда-нибудь вы станете неплохим репортером.
- Но когда придет этот день? - спросила Кейт. - Я не моту всю жизнь ждать у моря погоды. Между прочим, едва мое интервью появится в вашей газете, я тут же вылечу из "Пост".
- Я знал, что вы это скажете, - со вздохом проговорил Геблер. - Потому-то и сижу здесь с вами, кормлю за свой счет. В "Ньюс" как раз появилась вакансия корреспондента-стажера. Это, конечно, не бог весть что - низ служебной лестницы. Пожелаете начать оттуда, с соответствующим окладом, - должность ваша. Но если это ниже вашего достоинства, считайте, что нашего разговора не было. Я заплачу вам за интервью по тарифной сетке и разбежимся.
- О нет, - воскликнула Кейт. - То есть да. Я хочу получить эту работу. Больше всего на свете.
Геблер улыбнулся, снова напомнив ей Роберта Редфорда.
- В таком случае добро пожаловать в "Дейли ньюс", - сказал он. - Сейчас вы, конечно, пойдете к себе в "Пост" писать заявление об увольнении? Хочу дать один совет: никакого заявления не пишите. Завтра, как обычно, идите на работу, сидите тихо, дайте им полюбоваться вашим материалом в "Ньюс". Если повезет, они так озвереют, что вышвырнут вас. В этом случае они должны будут оплатить вам две рабочие недели. Когда подольше покрутитесь в газетах, усвоите основное правило: нельзя уходить с работы без денег в кармане.