Видя, что бояться нечего, она с облегчением вздохнула. Эштон вгляделся в ее бледное лицо. Под глазами залегли темные тени, слабая гримаса свидетельствовала о непроходящей боли. Он смочил полотенце, помахал им, чтобы немного просушить, и положил девушке на лоб. Она с облегчением отдалась этому прохладному прикосновению, чувствуя, как боль понемногу отпускает; какая-то смутная мысль пронеслась у нее в голове, и, открыв глаза, она увидела, с какой любовью и состраданием он смотрит на нее. Сердце ее начало оттаивать.
- Вы сказали "когда", - едва слышно прошептала она. - Может, вы имели в виду "если"?
Он приподнял полотенце, убрал прядь волос, упавшую на бровь, и, не отвечая, мягко провел пальцами по ее щеке. Затем, немного нагнувшись и полуобняв девушку за плечи, Эштон заговорил:
- Я всегда стараюсь употреблять точные выражения, дорогая.
Краска неожиданно залила ее только что бледное лицо, она с усилием оторвала глаза от его настойчивого взгляда и попыталась сменить тему:
- Это вы принесли меня сюда?
Он кивнул.
- И положили на эту самую постель, как сейчас?
Она изо всех сил старалась избежать его твердого взгляда.
- А что на мне было? - Она неловко повела рукой. - Я не вижу никакой одежды.
- Ваша рубашка была изодрана и запачкана, так что я велел ее выстирать и выгладить на случай, если она вам еще понадобится.
Она забавно подняла брови и поморщилась:
- Рубашка?
Она протянула руки и дотронулась до рукава фланелевого халата, в который ее здесь одели.
- Ночная рубашка? - изумленно спросила она, теребя пуговицу. - Вроде этой?
Он покачал головой и улыбнулся краешком губ.
- Более… как бы это сказать… словом, такая, какую носят жены или скорее невесты… в первую ночь.
- Невесты? - испуганно спросила она.
С видимым удовольствием он принялся описывать ее одеяние:
- Гораздо тоньше. Без рукавов. Низкий вырез… здесь… и здесь…
Она сосредоточенно следила за движениями его пальцев. Хоть он и не касался ее, указательный палец оказался на опасно близком расстоянии, и она вся сжалась.
- А здесь были кружева и здесь… по бокам, тоже.
Она заговорила было, но поперхнулась, так что пришлось откашляться.
- И вы… э-э… купали меня?
Он поднялся, отступил на шаг от кровати и, прежде чем ответить, мечтательно посмотрел на нее.
- Нет. К сожалению, пришла Уиллабелл и попросила меня выйти.
Лирин едва подавила вздох огромного облегчения: По крайней мере, она сохранила хотя бы тень достоинства в глазах этого незнакомца.
Направляясь к камину, Эштон бросил через плечо:
- Мне на несколько часов надо уехать, но здесь будет Уиллабелл. - Он взял кочергу и помешал угли. - Если что-нибудь понадобится, только скажите ей, и все будет сделано.
Мир Лирин внезапно перекосился. Где-то в гортани возникло тошнотворное чувство страха, а в мозгу - сверлящее воспоминание. Перед мысленным взором вырисовывалась неясная картина, на которой выделялось перекошенное от ужаса и застывшее в немом крике лицо. Она коротко вскрикнула и откинулась на подушки, стараясь прогнать преследующий ее кошмар.
Услышав подавленный звук, Эштон обернулся и увидел, что его жена со страхом смотрит куда-то в потолок.
- Лирин? - Он шагнул к ней, но она отчаянно затрясла головой, не в силах избавиться от призрака.
- Уходите! - закричала она. - Пожалуйста!
- Лирин… в чем дело? - Совершенно сбитый с толку, он двинулся было к постели, но остановился перед ее умоляющим взглядом.
- Уходите! Оставьте меня в покос! - почти прорыдала она. - Ну, пожалуйста…
- Хорошо, хорошо, Лирин, только успокойтесь, - сказал Эштон. - Я ухожу. - Он поставил кочергу на место и пошел к двери. Неожиданная перемена в поведении Лирин привела его в совершенное замешательство, он никак не мог найти ей правдоподобного объяснения. Выйдя в коридор, он мягко прикрыл за собой дверь и порывисто вздохнул. Только тут он почувствовал, как бешено колотится сердце и сводит от леденящего страха желудок.
Дом погрузился в послеполуденную дрему. Дамы отправились по своим комнатам соснуть часок-другой. Воспользовавшись этим, Марелда принялась обдумывать сложившуюся ситуацию. Решение придется искать самой, ибо небольшой, в кожаном переплете, томик стихов, лежавший на ночном столике, никакой подсказки не давал. Глаза скользили полюбовным четверостишиям, а мысли метались, как разъяренный бык, по клумбам, усаженным красными цветами. Плотно закутавшись в шаль, она яростно мерила шагами комнату, вдавливая пятки в мягкий ковер. Останавливаясь время от времени у кровати, она хватала книгу и вычитывала случайные строки. В конце концов ярость захлестнула ее и, скрежеща зубами, она швырнула том в дальний конец комнаты.
- На даму твою пик - коварный туз червей, - процедила она сквозь зубы. - Ну и чушь пишут эти поэты! - Она вновь принялась кружить по комнате. - Я слишком доверялась этим буколическим бредням. Теперь приходится иметь дело с действительностью и ее колючками. - На ее лице застыла маска гнева. - Эта бродяжка прекрасно сыграла свой спектакль. Эштон поверил, что она его жена. Вот если бы мне придумать что-нибудь в этом роде.
Она остановилась, взглянув на огонь в камине, лениво лизавший дубовые сучья. Иссякающее пламя, казалось, в точности отражало ее надежды - некогда радужные, а ныне слабые и утратившие почву.
- Проклятье! - Марелда снова заметалась по комнате. - Эта потаскушка добьется своего, если… если мне не удастся вывести ее на чистую воду. Как эта маленькая дрянь сумела так быстро обворожить Эштона? Она что, знала Лирин и сразу после ее смерти задумала все это?
Закусив губу, она задумчиво посмотрела на дверь. Комната для гостей, где сейчас была эта женщина, находилась в противоположном конце коридора.
- Может, посмотреть ей прямо в лицо? - В ее темных глазах вспыхнул и быстро разгорелся огонек надежды. - Плохого в этом, во всяком случае, ничего не будет. Терять нечего, может, это мой единственный шанс.
Марелда приоткрыла дверь и прислушалась. В доме было тихо, только из кухни доносились какие-то звуки. Она выскользнула из комнаты и быстрыми шагами пошла по коридору. Дверь в комнату для гостей была слегка приоткрыта; когда она вошла, навстречу со стула у окна поднялась Луэлла Мэй.
- Ты что здесь делаешь? - отрывисто спросила Марелда.
Девочку напугал этот резкий тон, и ответила она не сразу.
- Эта… Мистер Эштон уехал и велел мне побыть здесь.
- Ладно, я сама посижу с ней немного, - Марелда решительно кивнула головой в сторону двери. - А ты принеси чего-нибудь попить. Я позвоню, когда ты понадобишься. - Девочка робко кивнула и пошла к выходу, а Марелда крикнула ей вслед: - Да закрой поплотнее дверь! Марелда поудобнее устроилась в кресле напротив того места, где сидела Луэлла Мэй, и, опустив подбородок на сжатые кулаки, вгляделась в свою соперницу. Интересно, подумала она, может, эта девица плетет свои интриги во сне? Выглядит-то она посреди этих пышных кружевных подушек и под ситцевым одеялом так невинно. У Марелды мелькнула смутная мысль. Она почти сразу же отбросила ее как совершенно безумную, но на мгновенье все же задумалась, что, если взять одну из этих красивых подушек и задушить маленькую чертовку. Никто не узнает, и, даже если это действительно Лирин, Марелда избавится от нее навсегда.
- Навсегда, - сладострастно выдохнула она.
Мягкий звон настенных часов нарушил сон Лирин и напомнил ей, что она все еще не поняла, кто же она и каково ее место в этой новой жизни. Она подняла руку к раскалывающейся от боли голове и прикоснулась к шишке на лбу. Может, от холодного компресса полегчает? Графин с водой стоял на ночном столике, и, приподнявшись на подушках, она потянулась к полотенцу.
- Ну что ж, пора вставать. - В тишине голос Марелды прозвучал резко, заставив Лирин испуганно оглянуться. - Ясно, что к упорядоченной жизни вы не привыкли.
Лирин приподнялась было на локте, но тут же вынуждена была закрыть глаза - комната поплыла, в висках застучало. Вскоре боль немного отпустила, и она осторожно приоткрыла глаза.
- Вы застали меня врасплох, мадам.
- Сомневаюсь, - насмешливо бросила Марелда.
Лирин смутил такой тон. Эту женщину она явно не знала и не понимала, что вызывает ее враждебность.
- Боюсь, я не понимаю вас. Кто вы такая и чего хотите от меня?
- Меня зовут Марелда Руссе, а хочу я, чтобы это вы сказали, кто вы такая и что вам здесь нужно.
Словно пытаясь осознать услышанное, Лирин прижала ко лбу тыльную сторону ладони.
- Мадам, боюсь, своего имени я не знаю и, даже если бы речь шла о моей жизни, не могла бы вам сказать, что мне здесь нужно.
Марелда холодно рассмеялась и заговорила еще резче:
- Слушайте… как вас там… маленькое представление, которое вы здесь устроили, успело убедить беднягу, что вы его жена… хотя в действительности Лирин Уингейт умерла три года назад.
- Представление? - Изумрудные глаза широко раскрылись от изумления, но веки тут же снова сомкнулись. Лирин откинулась на подушки.
- О, мадам, - вздохнула она, - если это было представление, то дай Бог, чтобы оно оказалось последним и спектакль закончился. Тогда я стала бы свободной. А так, как сейчас, жить невыносимо, мое единственное спасение - сон.
- И разумеется, никто из хозяев не нарушил ваш драгоценный покой, чтобы задать пару вопросов? - враждебно спросила Марелда.
Зеленые глаза снова раскрылись, и Лирин, слегка нахмурившись, уперлась взглядом в собеседницу:
- Вы что же, хотите сказать, что все эти царапины я нарисовала, а уж потом налетела на экипаж?