– Не могу поверить, что моя племянница, известная своим благонравием и воспитанностью, угодила в такую историю, – сурово произнесла Джиневра. – Вот что значит легкомыслие! Мчаться сломя голову на мотоцикле! Боже, какая непростительная глупость! – И вдруг совершенно неожиданно добавила:
– Если бы все кончилось не так печально, хотелось бы мне полюбоваться на тебя в тот момент.
Кэтрин осторожно улыбнулась.
– Я оставлю вас, – сказала Мюриель. – Мне нужно быть на заседании благотворительного общества. А вы познакомьтесь получше.
Она поспешно поцеловала дочь и удалилась, помахав рукой на прощание.
Джиневра с непроницаемым лицом посмотрела вслед Мюриель, потом перевела взгляд на Кэтрин.
– Ладно, что было, то было. Давай теперь поговорим о тебе. Пора возвращаться к прежней жизни.
– Может, мне не нравилась прежняя жизнь…
То есть… я себе не нравилась в прежней жизни, предположила Кэтрин и покраснела, поняв смысл сказанного. – Может, именно поэтому я и не могу ничего вспомнить.
– Совершенных людей не бывает, – возразила Джиневра. – Только дураки всегда довольны собой. Насколько мне известно, ты умеешь справляться с трудностями. Уверена, твои нелады с памятью – явление временное. Месяц-другой, и она вернется к тебе.
Только бы прежняя глупость не вернулась вместе с ней.
Тетушка говорила так убежденно и убедительно, что Кэтрин была готова поверить ей. Но внезапно она подумала: а не лучше ли позабыть о прошлом? Возможно, и лучше. Но вот будущего без прошлого, как известно, не бывает.
Глава 2
Джонатан уверенно вел серую "тойоту". Тетушка Джиневра спала, устроившись сзади. Кэтрин, сидя на переднем сиденье, тайком разглядывала мужа.
Начиная со второго визита, он приходил в больницу гладко выбритым. На нем всегда были свежие рубашки и чистые джинсы. Ее взгляд скользнул вниз по его ноге к тяжелым черным ботинкам, какие носят байкеры, и Кэтрин живо вспомнила, как он выглядел в тот день, когда она очнулась после аварии. Темная щетина, придающая угрюмому лицу еще более суровый вид.
Майка с обрезанными рукавами, джинсы в масляных пятнах. Татуировку на руке и тонкий белый шрам на левой щеке.
Ей припомнился рассказ Оливии. Не исключено, что в свое время Джонатан носился на мотоцикле с ордой себе подобных. С ним нужно держать ухо востро, подумала Кэтрин, ощутив странное волнение, которое всегда испытывала в его присутствии. Но, поразмыслив немного, поняла, что страха в ее волнении нет и в помине.
Кэтрин беспокоило то, что Джонатан вызывает у нее вполне определенный интерес. Да и другие женщины поглядывали на него с одобрением, порождая в ней чувство гордости. Она была вынуждена признать, что не может оторвать от него глаз, когда он рядом. Но внутренний голос, тем не менее, упрямо твердил ей об осторожности.
– Тетушка сказала, что прилетела только сегодня утром. Видимо, путешествие утомило ее, – нарушила тишину Кэтрин.
Глядя на дорогу, он сказал:
– Нет, ты себе этого не позволяла. Ты – дипломированный экономист, специализировалась в области управления производством. После окончания колледжа стала партнером Пола Томпсона. У вас очень прибыльный бизнес.
– Пол Томпсон… Один из тех, кто навещал меня в больнице помимо тебя и матери.
Перед ее глазами возник мужчина невысокого роста, полноватый, лет пятидесяти с небольшим. Почти лысый и в очках с такими толстыми стеклами, что она с трудом видела его глаза. Заботливый, как отец родной.
– Да, он представился деловым партнером и этим ограничился, – сказала Кэтрин.
– Доктор Грин хотел, чтобы твоя память восстановилась без чьей-либо помощи, – пояснил Джонатан. – Поэтому всем твоим посетителям он давал строгие инструкции не упоминать о том, какое они имеют к тебе отношение. Все они приходили только для того, чтобы их лица и имена пробудили в тебе воспоминания.
Кэтрин кивнула.
– Да-да, я помню. Значит, эти ограничения отменены, раз ты отвечаешь на мои вопросы?
– Доктор Грин считает, что тебе пора продолжать жить обычной жизнью. Головные боли прошли, поэтому тебе можно рассказывать гораздо больше.
– Но память может и не вернуться ко мне. А я не смогу жить в таком состоянии, – заметила Кэтрин, давая понять, что, полностью владеет ситуацией, в которой оказалась. – Я буду называть людей, которых помню, и расспрашивать о них.
Джонатан кивнул, сдвинув брови.
Первым ей на ум пришел отец Рэндалл, священник с очень приятным лицом, карими глазами и доброй улыбкой. Копна непослушных темно-каштановых волос придавала его облику моложавость.
– Я часто посещала церковь?
– Да.
Потом Кэтрин вспомнила небольшого роста стройную женщину средних лет, одетую в строгий костюм. У нее были светло-русые волосы и серые глаза, смотрящие на собеседника открыто и приветливо. Женщина представилась как Мэри Хейз.
– Мэри Хейз сказала, что была моим секретарем По связям с общественностью?
– Твоя фирма занимается финансами. Секретарь по связям с общественностью тебе ни к чему.
Она посмотрела в окно, размышляя о той Кэтрин, чей портрет нарисовал Джонатан. Судя по всему, она вела обычную жизнь деловой женщины, хотя и выбрала себе в мужья необычного мужчину.
Четвертым, помимо мужа и матери, человеком, навещавшим ее, был Чарлз Полански, высокий стройный мужчина лет шестидесяти, одетый в костюм-тройку. Чрезвычайно вежливый. Он представился ее адвокатом и попросил не подписывать никаких документов, не посоветовавшись с ним.
Если первые трое посетителей открыто выражали обеспокоенность состоянием ее здоровья и явно симпатизировали ей, то мистер Полански сохранял профессиональное хладнокровие. Впрочем, как-то раз он выразил сожаление по поводу ее болезни – видимо, вполне искреннее. И все же у нее сложилось впечатление, что они были скорее деловыми партнерами, чем друзьями.
– Я доверяю мистеру Полански? – спросила она.
– Насколько мне известно – да, – ответил Джонатан. – Он и его сын прежде сотрудничали с твоим отцом. Теперь старший Полански ведет все твои дела.
Кэтрин внимательно посмотрела на мужа.
– А ты доверяешь ему?
– Да, – ответил Джонатан.
Интересно, почему ей так нужно знать мнение мужа о ее адвокате? И тут она подумала, что, видимо, всегда прислушивалась к Джонатану. Какими же все-таки были их отношения?
Она напрягла память и тут же ощутила резкую боль в голове. Так теперь случалось всегда, когда она пыталась что-нибудь вспомнить. Надо сосредоточиться на том, что я только что узнала, посоветовала себе Кэтрин.
– Итак, я принадлежу к тем женщинам, для которых важна карьера, – констатировала она, вглядываясь в лицо Джонатана и, вопреки своему желанию, продолжая думать об их отношениях. – Но как могла удачливая деловая женщина угодить в подобную историю? – спросила она и покраснела, услышав в своем голосе изумление.
– Не представляю, – ответил Джонатан.
Кэтрин решила, что зашла уже так далеко, что может позволить себе задать еще один вопрос.
– Есть ли во мне что-нибудь, о чем мне не хотят говорить?
Он не смог сдержать улыбки – настолько смешными показались ему ее слова.
– Нет, я ничего такого не знаю. Но, на мой взгляд, некоторые глупости ты себе позволяла.
Однако это касалось только тебя и меня.
Кэтрин не обращала внимания на то, что он говорит, завороженная его улыбкой. Когда он улыбался, на щеках его появлялись ямочки, черты лица смягчались и он уже не казался таким недосягаемым.
– Конечно, история с мотоциклом абсолютно не в твоем стиле. Она в стиле тех глупостей, о которых и вспоминать нечего.
– Оказывается, ты умеешь улыбаться, – сказала она, не подумав, и вновь покраснела. – Я впервые вижу твою улыбку. О, она наверняка нравится женщинам!
– Я умею не только улыбаться.
Неожиданно Кэтрин обдало жаром. Она представила себя в его объятиях. Они предавались любви. Внутри нее начал разгораться огонь, но через минуту видение исчезло.
– Не сомневаюсь, – ответила Кэтрин, вся дрожа.
И опять в машине воцарилась тишина. Кэтрин не сводила глаз с Джонатана. Неужели они действительно были пылкими любовниками или это видение всего лишь игра ее воображения?
Нет, этот вопрос задавать еще рановато.
– А как насчет домашнего хозяйства? Я любила им заниматься? – Ты никогда не отказывалась от домашних дел, хотя у тебя есть Нэнси Перкинс, которая приходит два раз в неделю и выполняет всю работу по дому. – Джонатан помолчал, потом добавил:
– Ты хорошая кулинарка.
Она уловила его замешательство перед тем, как он высказал свое мнение. Интересно, почему?
– Неужели?
– Я тоже был удивлен этим, – сказал он в ответ на ее скептический вопрос.
Кэтрин думала, что бы еще спросить, когда Джонатан включил сигнал поворота и снизил скорость. За разговором она не заметила, сколько времени прошло. Теперь Кэтрин поняла, что город остался далеко позади. Какое-то время они двигались по двухполосному шоссе, но последние несколько миль ехали по дороге с довольно крутыми поворотами. Справа вилась река, а за ней на полях зрела кукуруза. С левой стороны дороги, за полосой невозделанной земли, поднимались до небес крутые горы.
Именно налево повернул Джонатан, и Кэтрин увидела на дороге указатель, оповещающий о том, что машина въезжает на территорию частного владения. Дорога была пустынной, давно уже не мелькало никаких строений.
Но через некоторое время Кэтрин увидела огороженный луг, на котором паслись четыре лошади. За лугом виднелась конюшня. Справа стоял двухэтажный дом.
Кэтрин ощутила, как напряглись ее нервы.