Королевы теряют головы от любви и... на плахе. Судьбами их детей играют жаждущие власти и богатства.
Не стала исключением и судьба юной героини. Но сила воли, доброта и страстная любовь к незаурядному человеку, мужественному и независимому правителю сурового острова, помогли ей обрести свое счастье.
Айрис Джоансен
Черный Роберт
(Тайна королевы)
1
Раздался пронзительный хохот русалки, и Кейт закричала.
От звука собственного голоса она проснулась и резко села на кровати, зажав рот ладонью.
Сердце отчаянно колотилось, в горле пересохло. Кейт с ужасом смотрела на дверь.
Если это не было продолжением сна и она в самом деле кричала, то сейчас послышатся шаги.
Тишина...
"А может, – с надеждой подумала она, – Господь смилостивился, и в этот раз они не проснулись..."
Шаги...
Кейт на секунду закрыла глаза от охватившего ее чувства бессилия и страха, но потом решительно сжала кулаки. Нет, нельзя! Она не доставит им такого удовольствия и постарается скрыть свою слабость. Именно в эти минуты неожиданного пробуждения Кейт не всегда удавалось сразу взять себя в руки.
– Ну, дитя мое? Опять все тот же сон?
Кейт невольно вздрогнула. В дверном проеме, держа в руках подсвечник с единственной зажженной в нем свечой, стоял Себастьян Лендфилд.
Поверх ночной сорочки он надел серый халат. В этом одеянии его фигура казалась еще более тщедушной. Седые волосы были всклокочены, а блеклые серые глаза сверкали от неестественного возбуждения.
– Перед сном я молился, просил Господа помочь тебе. До чего же мне тяжко видеть твои страдания.
– Я вовсе не страдаю!
Помимо ее желания, в голосе Кейт прозвучали вызывающие нотки. За это ей тоже придется поплатиться.
Себастьян подошел к кровати и неспешно, предвкушая удовольствие, поставил подсвечник на ночной столик.
– А чьи же это стенания тогда разбудили нас?
Он наклонился к ней и мягким движением отвел прядь волос с ее лба.
– Ты так металась во сне, что уронила чепец.
Как же это она забыла надеть этот ненавистный чепец, когда послышались его шаги?!
– Мне очень жаль...
– Ничего. На все воля Бога, – прервал он ее. – Хотя Марта, конечно, недовольна, что ты опять потревожила ее среди ночи.
Рука Себастьяна снова потянулась к ее лицу – вытереть мокрую от слез дорожку на щеке.
Кейт не выносила прикосновения его длинных холодных пальцев. А в последнее время Себастьян, казалось, старался дотронуться до нее при каждом удобном случае. Брезгливо отпрянув от него, Кейт повернула голову к двери.
– Где она? Я попрошу у нее прощения.
– Сейчас придет, – вздохнул он с притворным сочувствием. – Думаю, ты догадываешься, куда я был вынужден отправить ее?
Лопатки Кейт свела судорога, когда она представила, как Марта поворачивает ключ, выдвигает верхний ящик комода и с довольной улыбкой на лице достает хлыст.
– Марта считает, что ты притворяешься и нарочно будишь нас посреди ночи...
Кейт с удивлением взглянула на него.
– Зачем?
– Я так не думаю. – Он провел пальцем по ее шее. – Марта не очень хорошо разбирается в людях. Тебе уже шестнадцать лет, ты не ребенок, чтобы досаждать нам просто так. Но, к счастью, это еще тот возраст, когда можно исправить человека, наставить его на путь истинный... Так что же за сон тебе приснился?
Кейт молчала.
– Тот же самый?
Ему и без того было известно, что ее преследовал один и тот же кошмар. Сколько раз Кейт проклинала себя за то, что рассказала ему о русалке. Ho когда ей впервые приснился этот сон, она была еще ребенком. Могла ли она тогда знать, какое оружие сама вкладывает в руки Себастьяна. Впрочем, не одно, так другое. Он умеет обратить каждое ее слово в ловушку.
– Признайся, – тихо повторил он. – Покайся в своем грехе! Ты же знаешь, что так будет лучше для тебя.
Можно обмануть его: сказать, что ей снилось совсем другое. Вдруг он поверит?
И тут в ее сердце вспыхнул гнев. Лгать? Нет, она не станет лгать. Онa ни в чем не провинилась. И наказание это незаслуженное...
– Вы не правы! Это всего лишь сон! – Голос ее дрогнул от возмущения. – Разве может сон считаться грехом?
– Ну вот опять! – пробормотал он. – Снова глаза твои сверкают. Столько лет я стараюсь изо всех сил, а ты так плохо усваиваешь преподанные мною уроки. Притворяешься послушной и покорной, а потом наступает миг, когда свойственные тебе дерзость и гордость снова поднимают голову, как змеи, готовые ужалить.
– Я не грешила! – упрямо повторила Кейт.
Неужели Себастьян думает, что она не понимает разницы? Грех – это когда ей хочется изо всех сил пнуть его по тощим, цыплячьим ногам или выдрать клок из его седых волос. Или то чувство, которое она испытывает, когда Марта отпускает какое-нибудь злобное замечание в ее адрес. Кейт всегда осознает, что в такие минуты ее и в самом деле одолевают грешные мысли. Но при чем тут сны?
– Я уже объяснял тебе, – терпеливо проговорил Себастьян. – Когда ты засыпаешь, душа твоя обретает свободу и летит, куда ее влечет порок… – Он наклонился к ней еще ближе. В глазах его вспыхнул фанатичный огонь.
– Ты зачата во грехе! И потому душа твоя грешна изначально. Тебя носила в своем чреве величайшая из блудниц. И только с моей помощью ты можешь спастись от мук ада. Кайся! Тебе снилась русалка?
Дух сопротивления вдруг оставил Кейт. "Может быть, и в самом деле дурно отрицать это", – подумала она устало.
– Да.
Он вздохнул с некоторым облегчением:
– Хорошо. Теперь нам надо понять, что послужило поводом, толчком... к греховным мыслям...
Его взгляд застыл на ее лице:
– Что ты делала сегодня?
– Занималась, как обычно, с учителем Гивсом. Помогала мадам делать свечи...
– И все?
Кейт закусила нижнюю губу.
– Когда я закончила все свои дела, поехала покататься на Вороном.
– А! В деревню!
– Нет, в лес.
Воспоминания сами собой нахлынули на нее, неся покой и радость, которые она переживала сегодня, ощущая запах влажной после недавнего дождя земли, гладкие упругие мышцы коня, бархатистость его кожи под ладонью, когда она гладила Bopoнoгo, ведя на водопой к ручью.
– С кем ты разговаривала по дороге?
– Ни с кем.
Она встретила устремленный на нее взгляд Себастьяна и вспыхнула от негодования.
– Вы знаете, что я не обманываю. Да и кто бы осмелился заговорить со мной после того, что вы им наговорили...
– Значит, сама по себе езда верхом на лошади... – нахмурился он. – Мне никогда не нравилась эта затея. У таких – слабых духом – людей, как ты, подобная свобода развивает порочные наклонности. И пробуждает всякого рода...
Кейт испугалась. Неужели он отберет у нее Вороного? Все что угодно, но только не это.
– Нет! Вы не можете так поступить. Леди будет недовольна. Она хотела, чтобы я стала хорошей наездницей.
– Опять она упрямится? – спросила появившаяся в дверях Марта. – Я ведь говорила тебе: характер у девочки портится с каждым днем.
Марта подошла к Себастьяну и, не выпуская из рук хлыст, попросила:
– Позволь мне поучить ее. Она сразу поймет, чего от нее добиваются.
Себастьян покачал головой.
– Сколько раз тебе повторять. Это моя обязанность, мой тяжкий долг. Можешь идти спать.
Жена удивленно посмотрела на него:
– Ты не хочешь, чтобы я осталась здесь?
– Иди спать...
Кейт удивилась не меньше Марты. Наказание уже превратилось в ритуал, и Марта с жадным наслаждением следила за малейшим проявлением слабости или боли, которое появлялось на лице Кейт.
– Я хочу остаться, – возразила женщина. – Почему ты отсылаешь меня?
– Потому что заметил: ее страдания доставляют тебе слишком большое удовольствие. Мы истязаем тело несчастной грешницы не ради собственной прихоти, а чтобы очистить ее душу.
На щеках Марты вспыхнули два красных пятна.
– Ты сам себя обманываешь! Думаешь, я не вижу, как ты в последнее время смотришь на нее. Мне не хотелось в это верить, но ты... – Она вдруг замолчала, увидев устремленный на нее горящий взор мужа.
Кейт по себе знала, какой ужас может вызывать в душе этот полубезумный взгляд. Но прежде Себастьян никогда не смотрел так на свою жену.
– Что ты хочешь сказать? – произнес он ласково. Марта попятилась и быстро вышла из комнаты. Себастьян повернулся к Кейт и сказал неестественно тихим, страшным голосом, от которого у нее всегда мурашки шли по коже:
– Пора, Кейт!
Она знала, что последует за этими словами. Пальцы ее сжали простыню. Но обычно вызывавшее ужас наказание сейчас не пугало ее так, как угроза Себастьяна убить Вороного.
Кейт поднялась и подошла к тому стулу, где всегда проходила экзекуция. Ничего! Сейчас это все закончится. Себастьян старается бить ее так, чтобы не оставалось шрамов. А если она сделает вид, что раскаялась... Боже! При одной мысли о необходимости унижаться и молить о пощаде у нее комок встал в горле.
– Оголи спину!
Кейт высвободила руки из рукавов ночной сорочки, и она скользнула по телу вниз, до талин. После этого девушка встала на колени перед стулом. Сквозь бумазею сорочки она ощущала ледяной холод досок. Вытянув руки вдоль тела, как Себастьян учил ее с самого детства, Кейт застыла в ожидании первого удара.
Но удара не последовало.