* * *
Когда Маренн подъехала к своему дому в Грюнвальде, то сразу увидела машину Скорцени за оградой. "Что-то рано, - мелькнула мысль. - У Гретель Браун, наверное, заболела голова, или её муж решил провести вечер в семейном кругу с фюрером". Достав ключи, Маренн вышла из машины, открыла ворота, которые распахнулись почти бесшумно, затем вернулась за руль, въехала во двор и так же почти бесшумно закрыла ворота за собой.
Со двора было видно, что в гостиной на первом этаже горел свет, окна Джилл на втором оставались темными - значит, дочь все ещё была в Управлении.
- Айстофель, выходи! - Маренн распахнула дверцу автомобиля, и овчарка послушно выпрыгнула на чистый, поблескивающий снег, встряхнулась. - Пошли.
Женщина направилась к дому. Собака опередила её и, взбежав на крыльцо, уселась перед дверью, поскуливая.
- Иду, иду, я уже слышу тебя, - донёсся изнутри дома голос Агнесс. - Добрый вечер, фрау.
Горничная открыла дверь, и Айстофель, лизнув её руку, тут же скрылся в коридоре.
- Побежал на кухню, - улыбнулась Агнесс. - Чувствует, что я как раз приготовила его любимые отбивные.
- Отто давно приехал? - спросила Маренн.
Она сняла шинель, отдала её Агнесс, поправила волосы перед зеркалом.
- Уже около часа здесь, - сообщила горничная. - Я предлагала ужин, отказался, сказал, подождет вас.
- А фройляйн Джилл?
- Фройляйн звонила четверть часа назад. Она задерживается на службе. Приедет поздно. Просила не беспокоиться. Оберштурмбаннфюрер фон Фелькерзам привезет её домой.
- Ну, если она под присмотром Ральфа, я абсолютно спокойна, - кивнула Маренн.
- Прикажете подавать ужин?
- Да, пожалуй.
Агнесс поспешно ушла в кухню. Было слышно, как она отгоняет Айстофеля от стола.
- Убери лапы, я сколько раз говорила! Лапы на стол нельзя! Отойди отсюда!
Маренн вошла в гостиную. Отто Скорцени сидел в кресле перед зажженным камином, вытянув ноги в ярко начищенных сапогах поближе к огню. Рядом на низком столике с прозрачной стеклянной столешницей лежала папка с вырезками из газет и документами. В хрустальной пепельнице дымилась недокуренная сигарета. В богемском фужере зеленого стекла с золотой резьбой поблескивали остатки коньяка. Гость просматривал бумаги, перелистывая их, а когда вошла хозяйка дома, даже не повернулся.
- Совещание у Кальтенбруннера закончилось так рано? Или вообще не состоялось? - спросила Маренн, прислонившись спиной к дверному косяку. Она расстегнула пуговицы мундира и, наклонив голову, выдернула деревянную спицу, скреплявшую волосы, которые тут же рассыпались по плечам густыми каштановыми волнами.
- Его вызвали к Борману, - Отто наконец обернулся. - Оставшиеся вопросы перенесли на завтра на утро. А вы с де Кринисом, я вижу, тоже решили сегодня особенно не перетруждаться. Во всяком случае, управились до полуночи, что бывает нечасто. Кстати, я звонил в клинику, тебя там не было.
"Ах, вот в чем причина всех колкостей, - насмешливо подумала Маренн. - Позвонить он все-таки не забыл".
- Я была в Гедесберге, у Вальтера, - ответила она, проходя в комнату. - Меня тоже иногда вызывает начальство.
- Конечно, как без этого? - съязвил Скорцени. - Шелленберг лучше всех разбирается в полевой хирургии.
- Он вызывал меня совсем по другим вопросам, - она сделала вид, что не заметила его тона.
- Я догадываюсь, - Отто криво усмехнулся, взял сигарету из пепельницы и затянулся, глядя на огонь. - Догадаться нетрудно.
- А завтра мы идем на концерт фон Караяна, - сообщила Маренн, чтобы повернуть разговор в другое русло. Оправдываться она не собиралась, поэтому с гордым и независимым видом села в кресло напротив гостя, положила ногу на ногу, и вытянула сигарету из пачки, лежавшей на столике. Скорцени наклонился вперёд, чтобы дать даме прикурить:
- Кто это "мы"?
Щелкнула зажигалка. Маренн заметила, как взгляд гостя скользнул по её коленям, обтянутым чулками.
- Так кто собирается на концерт? Ты и наш общий шеф Управления? - продолжал спрашивать Отто подчеркнуто равнодушно.
- Пока что только я и Джилл, - мягко ответила Маренн. - Хотя Джилл ещё не знает об этом, но Вальтер обещал отпустить ее. Я думаю, Джилл будет рада. А ещё де Кринис со своей Фредерикой. Может быть, присоединится Ральф.
- Меня вы не приглашаете?
"Этого не хотелось бы", - подумала Маренн. Но промолчала.
- Впрочем, все равно завтра после обеда я еду во Фриденталь, и отменить это невозможно, - добавил Скорцени и снова откинулся на спинку кресла.
Теперь уже усмехнулась его собеседница:
- Я не сомневалась, что у тебя найдется, чем заняться.
Минуту оба молчали. Затем послышалось, как по паркету простучали каблуки. Это вошла Агнесс, принесшая поднос с посудой.
Маренн обернулась к горничной:
- Все поставьте и можете идти домой. Я справлюсь сама. Уже поздно, а вам надо торопиться к маме. Как она себя чувствует?
- О, ей намного лучше, фрау, - горничная сделала реверанс, - микстура, которую вы прописали, помогает. Она уже почти не кашляет.
- Пусть принимает ещё дней пять, - сказала Маренн, подходя к столу. - Если лекарство закончится, скажите мне, я выпишу еще.
- Большое спасибо, фрау, - горничная смутилась. - Вы так добры.
- Идите, идите, - отпустила её Маренн.
- Сейчас принесу горячее…
- Хорошо.
Агнесс поспешно вернулась на кухню, а Маренн подошла к столу, чтобы расставить тарелки.
- Ты предполагаешь, мы будем есть горячее? - Отто встал, приблизился к хозяйке дома и положил ей руки на талию.
- Ты не голоден? - Маренн не повернулась и, казалось, сосредоточила всё своё внимание на белом баварском фарфоре с элегантным зеленым рисунком.
Ответа на её вопрос так и не последовало, поэтому она добавила:
- Это даже странно, что ты не хочешь есть. Жаль, нет Науйокса. Он бы ни за что не отказался.
- Пойдем в спальню, - Скорцени прижал её к себе.
- Мне вот вчера Джилл рассказала интересную историю, - Маренн мягко отстранилась. - Её подруга Зилке вместе со своим женихом-летчиком были на приеме у Шахта. И там Зилке видела тебя. Она, конечно, расписывала моей Джилл, как все женщины просто осаждали тебя своим вниманием. Видимо, Зилке этим рассказом хотела сделать Джилл приятное, - Маренн обошла стол и взяла приборы, завернутые в салфетку. - Так вот она сообщила Джилл под большим секретом, что ты буквально у неё на глазах соблазнил племянницу Шахта - вы оба отсутствовали около получаса, а затем та появилась чрезвычайно возбужденная.
В комнату вернулась Агнесс, осторожно неся блюдо:
- Фрау, запеченная говядина с картофелем и зеленью, - произнесла горничная, за которой, облизываясь, бежал Айстофель.
Указав взглядом на собаку, Агнесс добавила:
- Уже наелся всякой всячины, так что не балуйте его.
- Поставьте, спасибо, - с улыбкой кивнула Маренн. - Думаю, что наш друг ещё не исчерпал свои возможности, так что обязательно выклянчит кусочек.
- Ну, как знаете, фрау, - Агнесс пожала плечами. - Как бы не объелся. Всего хорошего, фрау, - сняв передник, она отошла к дверям и присела в реверансе. - Всего хорошего, господин.
- До свидания, Агнесс. Завтра приходите в обычное время, - ответила Маренн. - Передавайте привет вашей маме.
- Спасибо, фрау.
Горничная вышла, а Маренн попросила Скорцени:
- Достань из бара вино и фужеры. И садись. Я за тобой поухаживаю. Так что насчет Зилке?
- Насчет Зилке? Я такой не знаю, - гость взял из бара бутылку красного вина и два хрустальных фужера, после чего вернулся к столу.
- А насчет племянницы Шахта?
- Мне кажется, твоя Зилке все выдумывает, - Отто начал разливать вино, не глядя на Маренн.
- Не моя Зилке.
- Хорошо, ваша с Джилл Зилке. Мне надо будет познакомиться с ней поближе, попросить, чтоб не болтала ерунды. Она где работает? Тоже у Шелленберга? Никогда не видел. Хотя, может быть, и видел, но не знал, что это Зилке. Хорошенькая?
- Не уходи от ответа.
Маренн поставила перед гостем тарелку с едой:
- Приятного аппетита. Ты был у Шахта?
- Был.
- Значит, все, что говорит Зилке, правда.
- С каких пор ты стала слушать все, что говорит Зилке и ей подобные? - Отто поморщился. - Это сплетни.
- Я слушаю не Зилке, - поправила Маренн. - Я слушаю то, что говорит моя дочь, а Джилл не будет расстраивать меня, если это не заслуживает внимания. Она обо мне заботится. Раз она сказала мне, значит, рассказ Зилке показался ей правдоподобным. Тебе не кажется, что похождений с фрау Гретой Браун достаточно, и племянница Шахта - это уже слишком. Джилл сказала, что Шахт был в ярости. В его доме, с его ближайшей родственницей, чуть не в его собственной спальне! Он назвал это эсэсовской наглостью, которая переходит все рамки приличий. И пообещал, что при известных обстоятельствах заставит тебя на ней жениться. Дойдет до рейхсфюрера или, если будет нужно, до самого фюрера. Насколько я знаю Шахта, слова у него не расходятся с делом. Это серьезно.
- Я не боюсь, до кого бы он ни дошёл, - Отто презрительно пожал плечами. - Мне это все равно. У меня хватит собственных сил, чтобы справиться. Но странно, что ты пеняешь мне за мелкую интрижку, когда сама только что приехала из Гедесберга.
- Я не устраиваю сексуальных представлений на глазах у половины столицы.
- Ты даже не пытаешься отрицать свою связь с Шелленбергом!
Резко наклонившись вперед, гость схватил Маренн за руку и притянул к себе; бокал с вином, стоявший рядом с хозяйкой дома, опрокинулся; вино растеклось по скатерти.