Хью неожиданно смутился. Ему вдруг показалось, что его ум с сердцем не в ладу. Да у нее дьявольская улыбка! А глаза! Блестят, как звезды в ночи! Минуту назад в них отражалась дикая ярость – и вот в них уже читается радушие. Черт побери, что за игру она затеяла?
Хью покосился на Робина, который всем своим видом выражал нетерпение, потом посмотрел на девочек. Со стороны их матери, сказал он себе, было бы разумно как можно дольше скрывать от них неприятности. Он же не настолько жесток, чтобы портить ребенку день рождения. Но как, ради всего святого, ему целый вечер вести светскую беседу с женщиной, подозреваемой в убийствах, которые он должен расследовать?
– Да, вы должны прийти, – заявила Пиппа. – Так хочет Пен, и если вы не выполните ее пожелание, то принесете себе несчастье. Неудача будет преследовать вас месяц за месяцем – целый год.
– Не преувеличивай, Пиппа, – сказала Пен, слегка покраснев. – А почему у тебя платье в крови?
– А, это кровь кабана. Я стояла слишком близко, когда они сдирали с него шкуру, и кровь брызнула. Грин страшно рассердился, – беспечно проговорила Пиппа, проводя рукой по бурым пятнам на муслиновом платье. – Он обозвал меня как-то – наверное, очень грубо, – но я не расслышала, потому что он говорил себе под нос, а повторять не захотел. Он велел мне уйти… Ну что, сэр, вы придете? – переменила она разговор. – Вы и этот мальчик. – Она указала на Робина.
Хью понял, эта девочка непреклонна в своем стремлении добиться желаемого. Джиневра смотрела на него с понимающей улыбкой, читая его мысли так же легко, как он – ее. И Хью признал себя побежденным. Да, вечер предстоит ему тяжелый, но зато потом ничто не будет мешать его расследованию.
– Мы с радостью примем участие в праздновании дня рождения вашей сестры, – сказал он. – Робин, подойди сюда и представься.
Хью подтолкнул сына вперед.
– Сколько тебе лет? – тут же атаковала его вопросом Пиппа. – Мне – восемь, а Пен – десять.
– Двенадцать, – надменно ответил Робин. – Я сопровождаю отца в походе.
– О, здорово! – воскликнула Пиппа, которую совсем не смутила его высокомерность. – Жаль, что я не мальчик, а то бы тоже отправилась в поход. Но почему вы оказались здесь? Разве ваш враг здесь? – Она с любопытством огляделась по сторонам, будто ожидая, что из-под земли сейчас вырастет вражеская армия.
– Пиппа, хватит, – остановила ее Джиневра. – Иди в дом, и пусть Нелл поможет тебе переодеться. Нельзя присутствовать на празднике в заляпанном кровью платье. Да, и попроси, пожалуйста, мастера Краудера выйти к нам.
Быстро увлекшись новым поручением, Пиппа вприпрыжку побежала в дом.
– Мне иногда хочется, чтобы она проглотила язык, – в сердцах проговорила Пен.
– Неужели она всегда так много болтает? – спросил Робин.
– Без остановки. – Пен сокрушенно вздохнула.
– Вы посылали за мной, мадам? – Подошедший мастер Краудер разглядывал гостей с нескрываемым интересом.
– Лорд Хью прибыл сюда по поручению короля. Он и его сын погостят у меня несколько дней, – пояснила Джиневра. – Проводите их в комнаты в западном крыле. А людей лорда Хью разместите над конюшней.
– Мои люди разобьют лагерь за воротами, – твердо заявил Хью. – Таким образом, они не будут злоупотреблять вашей… вашей добротой, мадам.
– Как пожелаете, сэр, – пожала плечами Джиневра. Эконом низко поклонился:
– Соблаговолите последовать за мной, милорд. Кивнув, Хью обратился к своим людям:
– Джек, вели, чтобы мой сундук принесли в дом. – Он церемонно поклонился Джиневре: – Мадам, благодарю вас за гостеприимство. Мы почтем за честь присутствовать на празднике, но сначала нам надо переодеться.
В этом официальном обмене любезностями было нечто нереальное, однако Джиневра лишь мило улыбнулась и сказала:
– Надеюсь, вам будет удобно в ваших комнатах, сэр. Мы собираемся на вечерню к пяти.
Хью еще раз поклонился, обнял сына за плечи и пошел следом за экономом.
– Кто они, мама? – спросила Пен, беря мать за руку.
– Они приехали по поручению короля. Нам с лордом Хью надо обсудить кое-какие земельные вопросы. – Почувствовав, что дочь встревожена, Джиневра ободряюще улыбнулась ей: – Пен, мне бы хотелось, чтобы ты развлекла мастера Робина. А я буду развлекать его отца.
– Я постараюсь держать Пиппу подальше от него, иначе она его замучит, – объявила Пен.
Джиневра стояла во дворе, наблюдая за идущей к дому дочерью. Дружинники де Боукера неторопливо выезжали за ворота, подальше от неожиданных ночных атак. Чтоб он провалился со своими насмешками!
Кажется, ему не составляет никакого труда прочитать ее мысли.
Да, но что же ей делать?
На карту поставлена ее жизнь. Если он признает ее виновной в убийстве, она лишится головы. Или, что еще хуже, заживо сгорит на костре. Убийство мужа считается особо тяжким преступлением, и за него полагается сжигать на костре. Ее дети перейдут под попечительство короны, и их судьба решится так, как пожелает король. Ее земли будут конфискованы, доходы пополнят королевскую казну – но только после того, как люди вроде Хью де Боукера заберут свою долю.
И если король настроен столь решительно, ей нужно остановить этот процесс. Виновна она или нет – это не имеет значения. Они заберут у нее то, что им надо, – ведь они уже не раз поступали так с другими.
При мысли, что ни ее ум, ни ловкость и хитрость не помогут ей в сражении против мощной государственной машины, Джиневру охватило отчаяние. Однако в следующее мгновение на смену ему пришел гнев. Она не сдастся без борьбы! Речь идет не только о ее будущем, но и о будущем ее дочерей. Ради них она не имеет права отчаиваться и сдаваться.
Джиневра медленно прошла в дом и поднялась в свои покои. Ее губы были плотно сжаты, в глазах горел огонь решимости. Она воспользуется всем оружием, что есть в ее распоряжении. Им придется оглядываться на закон, привести веские доказательства ее предполагаемой виновности в преступлениях. Они будут вынуждены допрашивать ее по каждому из выдвинутых обвинений. Они станут изобретать доказательства, запугивать свидетелей, чтобы те давали нужные им показания, но она знает закон. Лучше, чем многие законники. Она сможет защитить себя даже перед лордами Звездной палаты. Ведь фактических доказательств ее причастности к смертям мужей нет. Да и откуда они могут быть?
Она не может сражаться с ними физическими средствами, зато у нее есть ум и знания.
Джиневра стояла посреди своей спальни и прислушивалась к карканью грачей в тополях у реки. Она думала о лорде Хью – о том, что она увидела под маской резкости и неприступности. Да, она ненавидит и презирает того, кто ради своих грязных целей готов выдвинуть против человека ложные обвинения, однако это не помешает ей применить главное женское оружие.
Джиневра вынула из гладильного пресса итальянское платье из янтарного бархата, расшитое черным шнуром. Четырехугольный вырез был украшен гагатом. В разрезе юбки сюрко был виден котт из черного шелка, расшитого золотом. Джиневра пристально разглядывала платье, а потом удовлетворенно кивнула. Оно отлично подходит для ее целей.
– Боже мой, цыпленочек, какая кутерьма! – вбежала в комнату Тилли. – О, ты сегодня наденешь это платье? Ох, и роскошное оно, ты правильно решила. Да, а что это за гости, если в их честь ты надеваешь такой наряд?
– Они приехали от короля, – ответила Джиневра, раскладывая платье на кровати.
– От короля! – ахнула Тилли. – А что королю вдруг понадобилось от нас?
– Мне это тоже очень интересно, – мрачно бросила Джиневра. – Распусти шнуровку. – Она повернулась к Тилли спиной, и ловкие пальцы старой камеристки быстро расшнуровали корсаж.
Хью провели в богато обставленную просторную комнату. Ставни были открыты, и помещение наполнял аромат роз, росших внизу.
Робин стоял на коленях на приоконной скамье.
– До чего же красивый сад, сэр! Как затейливо подстрижены кусты – в виде фазанов, змей и оленей. Никогда такого не видел.
Хью подошел к сыну и положил руку ему на плечо. За садом виднелась река, ее русло извивалось между зеленых лугов, на которых паслись овцы. Все в Мэллори-Холле дышало благополучием и порядком.
– Почему мы предъявляем права на землю леди Мэллори, сэр? – Робин поднял взгляд на отца. Его ярко-голубые глаза были точной копией отцовских. – Если у нее есть документы, я имею в виду.
– У нее есть документы, но Роджер Нидем не имел права завещать этот участок, сынок. Он принадлежал его первой жене, а она была нашей дальней родственницей. Леди Мэллори заморочила Нидему голову всякими юридическими тонкостями и убедила его завещать этот участок ей в случае его смерти. Однако эта земля принадлежит семье его первой жены и должна быть возвращена ей. – Хью прошел в глубь комнаты. – Эти спорные земли богаты свинцом. Неудивительно, что леди Мэллори не хочется отдавать их – ведь она долгие годы получает немалые доходы от добычи свинца. Эти земли, Робин, послужат хорошей основой для твоего будущего благосостояния.
Робин слез со скамьи.
– А вернуть эти земли сложно?
Хью рассмеялся, вспомнив слова лорда – хранителя печати.
– Судя по тому, что я узнал о леди Мэллори, думаю, это будет очень сложно. Но существует много способов освежевать лису. – Он открыл окованный железом сундук, доставленный его людьми. – Итак, что мы наденем в честь Пен?
– Она очень красивая, – сказал Робин. – А вы что думаете?
– Кто, Пен? – Хью с улыбкой взглянул на сына.