Хотя ее завтрашнее утро и было совершенно свободно, Ханна ощутила потребность выставить собственные условия и назначить время по собственному усмотрению.
– По рукам, – кивнул Алекс.
Ханна поднялась с непреодолимым желанием поскорее выбраться отсюда, убежать куда-нибудь подальше от Александера Доналдсона.
– Значит, договорились. До встречи, – попрощалась она у парадной двери.
– Буду с нетерпением ждать завтрашнего дня. – Алекс открыл перед нею дверь. Потом выглянул в сад и нахмурился. – Где вы оставили машину?
– Я пришла пешком.
– Тогда я не могу допустить, чтобы вы возвращались домой одна, – уже стемнело, – сказал Алекс. – Я попрошу Джейкоба отвезти вас.
– Какая ерунда! – резко ответила Ханна, кое-как подавляя нахлынувшее на нее чувство неприязни. Предложение Алекса напомнило ей о прошлом. Кто взвалит на себя труд подсчитать, сколько раз ее препоручали заботам бесчисленных шоферов, гувернанток, экономок? Всю жизнь о Ханне волновались чужие люди. – Уверяю вас, я прекрасно доберусь сама. Совершенно незачем беспокоить Джейкоба. Кроме того, я люблю прогулки на свежем воздухе.
– Тогда я сам провожу вас, – заявил Алекс тоном, не допускающим возражений. В ответ Ханна лишь пожала плечами, желая показать, что ей абсолютно безразлично, отправится он провожать ее или нет. Алекс вышел вместе с ней на улицу и зашагал рядом.
В полном молчании они вышли за пределы освещенной огнями его особняка территории и ступили в ночную темноту, нависающую между их домами. Когда они взошли на холм, Ханна с радостью увидела вдали огоньки своего дома, горящие словно маяки надежды. Предусмотрительная Эдна, точно бдительный хранитель домашнего очага, зажгла на веранде свет.
– Почему вы решили построить дом именно здесь? – спросила Ханна, первой нарушая тягостное молчание. – Ведь офисы вашей компании, насколько мне известно, находятся в центре Нью-Йорка.
– Сам не знаю. Может, потому, что устал от городской жизни. Может, потому, что мне принадлежат близлежащие земли. Моя семья обычно проводила на расположенной неподалеку даче летние каникулы, поэтому вполне логично, что я решил обосноваться именно здесь.
– Какие у вас сохранились воспоминания о тех каникулах? Хорошие? – вырвалось у Ханны. Она недоумевала, что побудило ее задать такой вопрос. Пустое женское любопытство? Или желание разузнать какие-то подробности его личной жизни? Скорее почувствовав, чем увидев, как Алекс пожал широкими плечами, Ханна затаила дыхание в ожидании ответа.
– Думаю, самые обычные, – наконец произведен.
– «Самые обычные» – это какие? – продолжала допытываться Ханна. Она удивлялась себе: почему ее должно волновать, как Алекс проводил ленивые солнечные деньки в дни своей юности?
– Вообще-то я не привык копаться в воспоминаниях, – честно признался Алекс.
Ханна кивнула головой. Почему-то она предвидела подобный ответ. Мужчины вроде Александера Доналдсона никогда не тратят драгоценное время на столь непродуктивные вещи, как воспоминания. Такие мужчины живут одним днем и делают все возможное, чтобы до мелочей просчитать каждый свой шаг в будущем. Но никогда, никогда они не решаются доставить себе удовольствие – или боль – и предаться воспоминаниям.
– Я смотрю, вы уже приступили к психоанализу? – беззлобно пошутил Алекс и улыбнулся. К тому времени они подошли достаточно близко к дому Ханны, чтобы она смогла заметить в свете горящей на веранде лампы, что глаза его светятся мягким золотисто-коричневым блеском. Однако в глубине скрывался и опасный блеск глаз тигра, подстерегающего добычу.
Хлопнула дверь веранды, и ступеньки крыльца заскрипели под тяжестью грузной фигуры Эдны.
– Ханна, вы? – спросила она и нахмурилась. – А этот что здесь делает?
– Стемнело, поэтому Алекс решил проводить меня, – объяснила Ханна.