Глава 5
Алекс крепко спал; сбившиеся полотняные простыни обнажали его мускулистую грудь, покрытую темным загаром. Он лежал совершенно неподвижно, заложив руки за голову, - одна из немногих привычек, отличавших его от брата-близнеца Патрика. Патрик спал, раскинув руки по простыне, всю ночь напролет беспокойно ворочался. Из-за такого беспокойного сна Патрик, когда был маленьким, часто оказывался на полу, где и продолжал спать дальше. А Алекс, когда был ребенком, спал так крепко, что его матери приходилось на цыпочках подходить и дотрагиваться до него, чтобы убедиться в том, что он еще дышит.
Когда Алекс проснулся, было уже около восьми часов. Из-за занавесей косо падали яркие лучи солнца. Он снова лег и, закрыв глаза, вспоминал предыдущую ночь.
Вскоре после его встречи с дочерью герцога Калверстилла они с Брэддоном отправились в игорное заведение. Когда Шарлотта возвратилась из дамской гостиной, ее окружила толпа смеющихся и негодующих кавалеров, которым она обещала танец. Минуту-другую Алекс наблюдал, как она отмахивается от их умоляющих жестов. "Мой Бог, - подумал он, - она по-настоящему красива".
Шарлотта раскраснелась. Она сразу же почувствовала его присутствие. Она знала: он наблюдает, и ей становилось жарко, и она дрожала от возбуждения. Даже сейчас она чувствовала прикосновение его руки, когда он растирал ей ушибленную поясницу. В тот момент, может, и не обратила внимания на это, но сейчас чувствовала, как горит ее кожа. Мысли о его прикосновении вызвали целый поток воспоминаний. Ее переполняло желание снова почувствовать его руки - так, как это было три года назад. Но какое унижение! Он просто забыл эту встречу, даже не заметил, кто в ту ночь был в его объятиях! Разрываемая гневом и желанием, она едва могла думать о чем-либо, хотя ни один из окружавших ее мужчин не заподозрил ее в отсутствии к нему внимания.
Неожиданно Алекс показался себе неуклюжим юнцом, стоящим у стены и с вожделением следящим за первой красавицей лондонского общества. Он с отвращением выпрямился и повернулся. Он знал, где живет герцог Калверстилл; незачем утруждать себя состязанием с роем мошек, вьющихся вокруг его дочери. Алекс вытащил из-за карточного стола Брэддона и вызвал свою карету.
К концу вечера, проведенного у Брукса, Алекс оказался на целых семьсот фунтов богаче.
В три часа ночи в комнате, которую Брукс именовал бархатной, догорали свечи. Темно-зеленые бархатные драпировки, закрывавшие стены, предназначались для того, чтобы день здесь не отличался от ночи и игроки чувствовали себя в некоем вневременном пространстве. Алексу игра скоро наскучила.
Он оглядел комнату. Ее заполняли аристократы, удобно расположившиеся в креслах, расставленных вокруг игорных столов. Из всех присутствующих лишь один только слуга, менявший свечи в настенных подсвечниках, выглядел таким же свежим, как и в пять вечера, когда открылись двери заведения. Игроки ослабили сложные узлы своих галстуков или совсем сорвали их в порыве отчаяния. Растрепанные, измученные, они лихорадочно бросали кости или сжимали в руках карты.
- Ну что же, милорд, - раздался с другого конца стола голос с ярко выраженным акцентом, - сегодня вы играли великолепно.
Алекс повернул голову и спокойно встретил взгляд Люсьена Боша, французского маркиза, живущего в Англии. Бош играл с безрассудным азартом и проигрался.
Бош наклонился вперед, опершись ладонями о зеленое сукно ломберного стола.
- Вам очень… везет, - с сарказмом произнес он.
Алекс пристально посмотрел на него: ломбер - игра, основанная на умении, а не на удаче.
- Я верю, месье, - ровным голосом ответил Алекс, - что вы ничего не подразумеваете под своим замечанием. Я мог бы охотно допустить, что мой выигрыш - результат… везения.
Последовала короткая пауза. Глаза Боша вспыхнули гневом; он был так рассержен, что едва мог дышать. Он скривил губы.
- Милорд, - наконец смог ответить он, - я готов в любое время поставить свое везение в картах против вашего… в любви.
В комнате повисла тишина. Игроки за тремя из четырех столов замолчали, напряженно прислушиваясь. Все знали, что сыновей покойного графа Шеффилда и Даунза выслали из Англии из-за пристрастия разрешать все споры кулаками. Александр, кажется, повзрослел, но какой мужчина оставит без ответа подобное оскорбление?
Сердце Алекса билось спокойно. Он наклонился вперед - оба мужчины оказались стоящими лицом к лицу, разделенные лишь небольшим пространством. Алекс улыбнулся.
- Может быть, месье, - тихо произнес он, - вы завидуете моему успеху у женщин и потому рискуете своей жизнью?
Люсьен ответил ему только взглядом. Он чувствовал себя ужасно: он уже совершил непоправимую ошибку. Охваченный азартом, в пылу игры он поставил на кон драгоценность, которую всегда хранил у своего сердца, - кольцо, подаренное ему женой в день их свадьбы.
- Милорд, - хрипло произнес он, не обратив внимания на угрозу Александра, которую слышали все. - Я глупец, потому что проиграл кольцо моей жены. А она… ее больше нет, и я должен вернуть его. Не сыграете ли вы со мной еще раз?
Алекс отпрянул. В потемневших глазах Боша он увидел отчаяние. Алекс опустил руку в карман и достал кольцо тонкой работы, украшенное сапфиром.
- Что на нем написано? - спросил он, поворачивая кольцо к канделябру.
Сапфир засверкал, отражая упавший на него свет. "Ом должен стоить тысячу фунтов", - подумал Алекс.
- "Toujours a moi", - тихо ответил Бош.
- "Навсегда мой", - перевел Алекс.
Он бросил острый взгляд на Боша: он видит его сегодня впервые.
- Давно вы живете в этой стране? - вдруг спросил он.
- Восемь лет, милорд.
Должно быть, маркиза погибла под ножом гильотины, подумал Алекс. Он подбросил кольцо и, поймав его, бережно положил перед Бошем.
- Вот оно, старина, возьмите. - Под возобновившийся гул мужских голосов он сгреб со стола остальной выигрыш и направился к выходу.
Чья-то рука остановила его. Это был Бош: он обошел вокруг стола и теперь стоял перед Алексом - худой, высокий, одетый в черное.
- Милорд, - медленно произнес он, - я глупец, оказавшийся у вас в долгу на всю жизнь. Я глуп, но не беден. Пожалуйста, позвольте мне выкупить кольцо.
Алекс заметил, что Бош не так молод, как казалось, - вероятно, ровесник ему.
- Нет, - коротко ответил он.
Бош, выпрямившись, застыл перед ним. "Боже, - подумал Алекс, - французская гордость!" К тому же этот человек ему очень нравился.
- Не желаете ли выпить со мной бренди? - предложил он.
Губы Боша сжались, но затем он взял себя в руки.
- Хорошо, милорд, - сказал он со вздохом. - Как я понимаю, дурак не может выкупить себя из собственной глупости.
Устроившись в библиотеке с чашками кофе, щедро разбавленного бренди, они не упоминали любовь, кольца и жен, а дружески обсуждали последние дебаты в палате лордов. Будучи французским изгнанником, Бош, разумеется, не принимал участия в политической жизни Англии, но проявлял к ней живой интерес, особенно к угрозе голодных бунтов.
- Хотелось бы знать, - говорил он, - могли бы мы предотвратить недавние события во Франции, если бы имели молотилки - такие, как вы начинаете применять здесь? Могло бы это предотвратить гнев крестьян?
- Видите ли, - осторожно заметил Алекс, - зерна было достаточно, но его не давали крестьянам. Другими словами, продовольствие припрятывали богатей.
- Да, это правда, - задумчиво согласился Люсьен. - Я говорил отцу… - Он на секунду умолк. - Мы стали самодовольны, а это большой грех. Мой брат, в частности, понимал опасность. Он купил землю в Англии. - Люсьен поднял глаза на Алекса. - Вот почему я не нищий в отличие от большинства моих соотечественников, живущих здесь. Он был очень умен, мой брат. В течение нескольких лет он дважды в год приезжал в Англию и постепенно переправил большую часть имущества сюда, в наш дом, Алекс молча отметил, что брат Люсьена тоже умер.
- Вы любите фехтование? - спросил он, меняя тему разговора.
- Очень люблю, - ответил Люсьен повеселевшим голосом.
- Не желаете ли завтра пофехтовать? - спросил Алекс. - Как раз перед отъездом из Италии я начал обучаться французской системе фехтования и был бы рад случаю попрактиковаться в этом искусстве.
- Почту за честь, - церемонно ответил Люсьен. - Завтра у Бридхейвена?
Алекс вдруг вспомнил о Пиппе Он не мог встретиться с Люсьеном, пока она бодрствует, потому что ей нельзя войти в фехтовальный зал Бридхейвена, где бывают только мужчины.
- Я бы предпочел встретиться в Шеффилд-Хаусе, если вы не против, - без объяснений предложил он.
В глазах Люсьена мелькнуло удивление.
- Конечно, милорд, - сказал он:
С чего бы человеку вздумалось фехтовать в собственном доме, а не на фехтовальном корте? Он поднялся. Он был необычно высок для француза, одного роста с Алексом. Они будут превосходными партнерами, с удовлетворением подумал Люсьен.
Он протянул руку, и Алекс без колебаний пожал ее.
- Увидимся утром, милорд, - сказал Люсьен. Он смущенно улыбнулся: - Я больше не буду брать с собой в игорное заведение мое кольцо: мало кто проявит такую же доброту, как вы. - Он низко поклонился. - Я искренне вас благодарю.
- Зовите меня Алекс. - Поглощенный беседой с образованным человеком, он совсем забыл об инциденте с кольцом.
Бедный Брэддон, за последние годы он стал таким скучным. Алекс снова подумал об этом, когда вытаскивал Брэд-дона из-за ломберного стола: Брэддон выиграл пятнадцать фунтов и проиграл целых две сотни, к тому же он был пьян и нетвердо стоял на ногах.