Аделаида сидела на пуфике перед туалетным столиком, не сводя глаз с лица Шарлотты. С другой стороны на Шарлотту так же пристально смотрела Виолетта. Шарлотта чувствовала себя словно зажатой между двух стен, где ей нечем было дышать. Она опустила глаза. Ее руки, лежавшие на коленях, непрерывно двигались, как бы моя одна другую. Ей было жарко, и ее подташнивало. Из окна доносились ритмичные удары: в саду рабочие возводили огромный шатер, в котором будут ужинать гости на ее балу.
- Хорошо, мама, - сказала она наконец.
- Что - хорошо? - раздраженно воскликнула мать.
- Я расскажу тебе почему, - медленно произнесла Шарлотта. Она не могла поднять глаза и упорно разглядывала свои сжатые пальцы. - В Кенте я ездила на бал, - сказала она, - потихоньку от всех. Джулия не виновата, я сама хотела поехать. Это был маскарад, и я припудрила волосы, чтобы никто не смог меня узнать.
Сидевшая рядом Виолетта замерла. Мать в оцепенении смотрела на дочь. Она была слишком ошеломлена, чтобы спросить Шарлотту, почему та нарушила все правила, которые она годами вбивала в головы дочерей.
- И что случилось? - после долгой тишины ровным голосом спросила Аделаида.
Шарлотта посмотрела на мать глазами, полными горя.
- Я встретила мужчину, - дрожащим голосом произнесла она. - Я встретила мужчину и вышла с ним в сад.
Те, что увидела Аделаида в глазах Шарлотты, растопило гнев в ее груди словно снег. Она бросилась к Шарлотте и, усевшись в изголовье кровати, обняла дочь.
- Все хорошо, дорогая, - прошептала она, поглаживая руку Шарлотты и целуя ее голову точно так же, как она делала, когда Шарлотта в детстве ушибала палец.
Шарлотта не отозвалась на ласку, но и не отстранилась. Шелковистые волосы упали ей на лицо, и она прижалась к груди матери.
- Но… что случилось потом? - спросила Виолетта. - Что значит - ты вышла с ним в сад? Ты позволила ему поцеловать тебя? Как это было? Тебе понравилось? - Она протянула руку и шутливо ткнула Шарлотту в бок.
Мать бросила на старшую дочь такой взгляд, какой редко приходилось видеть раньше.
- Замолчи, Виолетта, - приказала она.
И Виолетта больше не произнесла ни слова. Она уже собиралась признаться, что тоже была на прошлой неделе в саду - с маркизом и ей очень понравилось. Но Шарлотта никогда особенно не интересовалась мужчинами… если только… И глаза Виолетты округлились от ужаса: Шарлотта позволила этому человеку вольности по отношению к себе. Виолетта набрала в грудь воздуха и открыла рот, но мать перехватила ее взгляд, и она ничего не сказала.
Аделаида собиралась с мыслями. В отличие от Виолетты она прекрасно поняла, что произошло. Ее маленькая Шарлотта, ее дитя, думала она с болью, ножом пронзавшей ее сердце, подверглась насилию. Она готова была убить того человека голыми руками. Аделаида еще крепче прижала Шарлотту к себе.
Наконец она прокашлялась, усадила Шарлотту прямо перед собой и, положив руки на ее плечи, заглянула ей в сухие, без слез, зеленые глаза.
- Тебе не плохо, дорогая? Ты не хочешь, чтобы я… Не следует ли вызвать доктора Паджетера?
Шарлотта еще больше побледнела и затрясла головой. Аделаида молча смотрела на нее. Ей нужно точно выяснить, что же произошло, но не в присутствии Виолетты. О… какой же придумать предлог, чтобы выдворить ее?..
- Виолетта… Вот что, Виолетта, ступай в свою комнату. Не спорь, - твердо произнесла мать, предвидя протесты Виолетты. - Я зайду к тебе через несколько минут, и мы все обсудим. А пока никто не должен ничего знать, Виолетта, и особенно Алиса. - Алиса была горничной Виолетты.
Виолетта немедленно вышла из комнаты в полной уверенности, что позднее вытянет из матери все подробности. Мама, самодовольно думала она, словно воск в руках умелого дознавателя. Конечно, она знала все о том, чего ей на самом деле не следовало знать: например, что происходит между мужем и женой. Она была уверена, что Шарлотта никогда ни о чем не спрашивала маму и потому не имела об этом никакого понятия. Или, может быть, имела? Жаждая ответов на эти вопросы, она направилась в свою комнату.
Когда они остались одни, Шарлотта судорожно вздохнула и разразилась рыданиями, прерывая их бессвязными словами:
- О, мама, я встретила мужчину… в саду. Я поцеловала его. Нет, не так: он поцеловал меня… - Голос у нее сорвался в рыдание, и она прижалась лбом к плечу матери. Как она сможет рассказать, что случилось на самом деле? - Я пошла с ним, мама, - наконец сказала она, подняв голову и страдальчески глядя на мать. - Мы уединились за деревьями, и он… он обнажил меня. Я… я так и не остановила его.
Аделаида молча слушала, поглаживая дочь по руке. Это было и хуже и лучше того, чего она боялась. По крайней мере Шарлотту не изнасиловали. Но она явно нарушила таким безрассудным поступком все законы общества - у Аделаиды все внутри переворачивалось, когда она слушала Шарлотту. За деревьями! Где любой мог их увидеть!
- Как его зовут? - спросила Аделаида.
- Не знаю.
- Ты не знаешь, - только и смогла вымолвить Аделаида, но затем спросила: - Шарлотта, ведь это не мог быть один из лакеев сквайра Брентортона, правда?
Шарлотта открыла рот.
- Мог быть, мама. - Она зарыдала еще сильнее. Между рыданиями вырисовывались подробности: бал, серебристо-черные волосы, зеленое домино, викарий, статуя Нарцисса, лимонад, приготовленный из плохих лимонов.
Успокаивающее поглаживание руки остановилось. Кто был этот человек? Описание Шарлотты было довольно расплывчатым, а в Лондоне так много джентльменов - если только это был джентльмен, уныло подумала Аделаида. Определенно, он вел себя не как джентльмен. Но и Шарлотта вела себя не как леди.
Что-то мелькнуло вдруг в ее памяти, что-то она слышала о молодом человеке с сединой, но не могла вспомнить, что именно. Остается только надеяться. Она решила сей же час послать кого-нибудь в Кент разузнать о бале-маскараде.
К тому времени, когда Шарлотта выплакалась, Аделаида приняла решение. Она обняла Шарлотту за плечи.
- Ты обаятельна, красива и молода, Шарлотта, - серьезным тоном продолжала Аделаида, гладя голову дочери. - Думаю, ты влюбишься и выйдешь замуж, и все будет так, как будто это в первый раз. Потому что это будет по-настоящему в первый раз. Ты должна забыть о прошлом.
"Ты должна об этом забыть", - послушно повторяла Шарлотта, лежа в постели в ночь накануне бала, утром перед балом и позднее днем, когда Мари осторожно расправляла складки на ее белом бальном платье, с белой вышивкой на белом фоне, и бледно-зелеными бантами.
Дом наполнился шумом. Из гостевых комнат вынесли всю мебель: для приема ожидаемых пятисот благородных гостей требовался весь дом. Целые охапки нежно-голубых и синих дельфиниумов были доставлены утром и расставлены в огромных вазах. Длинные гирлянды дельфиниумов украшали лестницу, ведущую из гостиной в бальный зал, и обрамляли другую, временную лестницу, соединившую шатер с домом.
- Он совершенно синий, - еле слышно заметила Шарлотта, когда они с матерью в конце дня осматривали бальный зал.
Паркетный пол был натерт до такого блеска, что голубые цветы отражались в нем. Как будто весь зал погрузился в океан.
- Ты увидишь, дорогая, - уверенно ответила мать, - когда дамы заполнят комнаты, а все свечи будут гореть, этот синий цвет станет великолепным фоном. А теперь иди и посмотри, не закончил ли месье Памплемусс причесывать Виолетту. Прическа займет у тебя по меньшей мере час, и не забудь, что сегодня мы должны закончить обед до восьми, потому что гости приглашены к половине десятого.
Шарлотта побрела наверх. Как она может забыть случившееся?
Бал, который устроила герцогиня Калверстилл для своей младшей дочери, имел огромный успех. К половине восьмого зеваки заполнили улицу перед Калверстилл-Хаусом в надежде увидеть прибытие титулованных особ и даже членов королевской семьи. К одиннадцати часам стало ясно, что бал - главное событие сезона. Присутствовали все, кто имел хоть какой-то вес в обществе, и все оживленно обсуждали последние сплетни, что придавало балу еще большее очарование.
Сама грозная леди Джерои заявила, что идея Аделаиды с дельфиниумами просто восхитительна; она и ее дамы-патронессы "Олмэкса" любезно разрешили Шарлотте войти в его священные владения. Бал продолжался до рассвета - еще долго после того, как в полночь в шатре был подан ужин.
А что касается того, получила ли удовольствие сама Шарлотта, можно лишь сказать, что она выжила.
"Она не получила удовольствий", - подумала, раздеваясь ранним утром, Аделаида. Любой мог это заметить. Шарлотта все время беспокойно оглядывала зал, как будто ожидая почетного гостя, который еще не прибыл, и в конце концов расплакалась в дамской гостиной, и ее пришлось потихоньку увести наверх в дальние покои дома.
Было около двух часов ночи, когда, танцуя медленную кадриль, Аделаида взглянула вверх и увидела на лестнице двух молодых людей, смотревших вниз на танцующих.
Она застыла на месте, забыв о танце, отчего ее партнер, достопочтенный Сильвестр Бредбек, чуть не споткнулся.
- Сильвестр! - требовательно сказала Аделаида. - Кто эти молодые люди?
Сильвестр оглянулся.
- О, это не чужаки, дорогая, - успокоил он герцогиню. Сильвестр был старым близким другом, и если он кого-то не знал, то этого человека и не стоило знать. - Думаю, тот, что слева наследник Шеффи (он немного выше), а другой - его брат. Их зовут… Дайте вспомнить… Кажется, наследника зовут Александр, а его брата… Патрик. Как вы видите, они близнецы, но Александр опередил Патрика на пять минут и вследствие этого - на два миллиона фунтов.