– Рана уже зажила, но моя гордость вряд ли когда-нибудь исцелится. Проклятый неудачник! Мало того, что многие думают обо мне самое худшее, даже собственный брат хихикает, как деревенский дурачок, едва речь заходит о том, куда именно меня ранили. Хотя я постоянно пытаюсь объяснить, что в тот момент наступал, а не бежал с поля боя, и друзья, и мой брат по-прежнему недоверчиво посмеиваются. Бесчувственные олухи, и больше никто! И уж конечно, никакие они не друзья! Что же касается вас, милорд, для меня большая честь возобновить наше знакомство. Веллингтон часто отзывался о вас с похвалой, и никто не сомневается, что вы честно служили нашей стране не только при Ватерлоо, но и на других полях сражений. Судя по донесениям, ваш полк показал себя с самой лучшей стороны.
– О, так получилось, что под моим началом служили люди редкого мужества. Как бы ни расхваливали меня командиры, я всем обязан их храбрости, которая помогла нам победить врага.
– Да, они стали блестящим примером истинной отваги, – согласился Стюарт, – но я не раз слышал, как ваши люди клялись, что именно вы смело вели их в самую гущу схватки и вдохновляли на подвиги. Они были ужасно разочарованы, когда вы не смогли сами прибыть во дворец, чтобы получить свои медали, но, насколько я понял, вам помешало ранение. Поверьте, немногие офицеры получали такие блестящие аттестации от своих подчиненных, как вы в тот день.
Колтон, смущенный столь беззастенчивыми похвалами, бормотал благодарности, одновременно размышляя, как бы поскорее перевести разговор на другую тему. И тут заметил молодого человека, так возмущавшегося его недостойным обращением с Адрианой. Он успел ретироваться в дальний конец холла. Что же, возможно, это к лучшему. Кто знает, что могли с ним сделать волкодавы!
Но даже на расстоянии Колтон ощущал злобу, полыхавшую в светло-зеленых глазах. Злобу, явно рожденную ревностью к Адриане. Что же, учитывая исключительную красоту девушки, в этом нет ничего необычного.
Колтон был убежден, что этот человек – не кто иной, как Роджер Элстон, о котором рассказывала сегодня мать. Роджер Элстон, отчаянно пытавшийся завоевать сердце и руку Адрианы. По мнению Колтона, бедняга окончательно потерял голову.
Отвернувшись от Элстона, он оказался лицом к лицу с молодой блондинкой, незаметно подобравшейся поближе.
– Прошу простить меня, мисс, надеюсь, мы не утомили вас своими разговорами о войне.
– О нет, милорд, – возразила Фелисити Фейрчайлд, едва дыша от волнения. Не каждый день дочери бухгалтера доводится беседовать с титулованным лордом. Она до сих пор не верит собственному счастью! – Наоборот! Сердце замирает, когда слушаешь рассказы о воинских доблестях!
Сообразив, что пренебрегает обязанностями хозяйки, Саманта поспешила исправить положение:
– Пожалуйста, простите мой промах, мисс Фейрчайлд! Боюсь, я совершенно потеряла голову, увидев брата, и до сих пор не могу опомниться. Позвольте представить: Колтон Уиндем. А это мисс Фелисити Фейрчайлд.
Фелисити низко присела в реверансе перед новым маркизом.
– Какая честь познакомиться с таким известным человеком!
– О, мисс Фелисити, честь принадлежит исключительно мне! – откликнулся Колтон, низко кланяясь, несмотря на то что спина после утомительного путешествия в экипаже почти не гнулась. Мышцы иногда еще затекали – сказывалось недавнее ранение.
– Мисс Фейрчайлд – внучка Сэмюела Глэдстоуна, – пояснила Саманта. – Ты, наверное, помнишь его, Колтон?
– Разумеется. Фабрикант и владелец Стеновер-Хауса. Наша семья гостила там каждый сочельник. Я еще помню, какие пиры он устраивал для своих друзей и соседей.
– Вот уже несколько месяцев как он тяжело болен, так что миссис Джейн… – Саманта вопросительно уставилась на брата. – Надеюсь, ты помнишь и его дочь?
– Да, но мы, естественно, давно не виделись. Она уехала в Лондон задолго до того, как я покинул дом.
– Мистер Фейрчайлд работал в какой-то лондонской конторе, пока миссис Джейн не настояла на переезде в Брэдфорд, где она может ухаживать за отцом. Не дай Бог, случись что с мистером Гладстоном, фабрика перейдет ей.
Колтон вежливо кивнул хорошенькой блондинке.
– Печально слышать о болезни вашего дедушки, мисс Фейрчайлд. Мои мать и сестра часто писали о его добрых делах. Мистер Гладстон – человек редкостной души.
– Должна признаться, что мы очень редко навещали дедушку, пока жили в Лондоне, – мило улыбнулась Фелисити, – но, переехав в Брэдфорд, я поняла, каких преданных друзей он приобрел с годами. Просто поразительно, сколько титулованных особ приезжают справиться о его здоровье. Именно таким образом я познакомилась с вашей сестрой и леди Адрианой.
Саманта взяла брата под руку.
– Все мы очень рады, что здоровье мистера Гладстона значительно улучшилось после переезда его родных в Брэдфорд. Если Господь даст, мы вскоре увидим его здоровым и бодрым.
– Дедушке очень хотелось бы услышать о ваших подвигах, милорд, – просительно улыбнулась Фелисити. – Не проходит и дня, чтобы он не принял друга, знакомого или просто служащего – поболтать или поиграть в шахматы. Он будет счастлив побеседовать с вами.
– Уверен, что такое времяпрепровождение пошло ему на пользу, – учтиво заметил Колтон.
– Да, я просто поражена той добротой, которую проявили к нему ваша сестра и леди Адриана. В Лондоне мы никогда бы не смогли встречаться с людьми вашего положения. И все же леди Саманта и леди Адриана отнеслись ко мне как к равной. Будь я мудрее, наверняка распознала бы в них ангелов милосердия.
– Мисс Фейрчайлд, – рассмеялся Колтон, – уверяю, что вы не первое создание, которое эти ангелы приняли под свое крыло. Леди Адриана и моя сестра подружились еще до того, как младшая из них научилась говорить, и могу заверить, что обе отличались жалостливым и добрым сердцем. И их гостеприимство распространялось не только на людей. Пока я еще жил дома, они всеми силами старались вылечить и призреть больных, раненых и убогих животных, и если кто-то при этом умирал, горю не было конца. Если бы вы только знали, какую странную коллекцию собрали эти ангелы!
– Стыдись, Колтон! – упрекнула Саманта. – Мисс Фелисити примет твои речи на свой счет!
– Но, мисс Фейрчайлд, – возразил Колтон, прижимая руку к сердцу, – я не хотел вас обидеть! Разве можно сравнивать вас и тех мохнатых и пернатых тварей, которых моя сестра и ее подруга приносили домой! Уверен, что в вашем случае они решили для разнообразия оказать помощь кому-то из детей человеческих.
Он глянул на стоящую неподалеку Адриану и получил в ответ такой мрачный взгляд, что невольно вспомнил о той девочке с огромными глазами, чье сердце так легкомысленно разбил. Разве он мог знать, что она вместе с родителями приехала как раз в тот момент, когда он произносил пламенную речь перед отцом, отказываясь обручиться с Адрианой. А Гаррисон попросил подождать их в гостиной, куда доносилось каждое сказанное в кабинете слово.
Колтон протянул руку, приглашая ее подойти ближе.
– Присоединяйтесь к нам, Адриана! Стоя там, вы напоминаете мне о той девочке, которая всегда держалась поодаль, когда я говорил с сестрой, словно молила включить ее в разговор. Но с тех пор многое переменилось, и я умоляю вас не сердиться на меня. Даю слово, я рад видеть вас и обещаю впредь стать совсем другим.
Нерешительная улыбка тронула уголки губ Адрианы, и, когда она, хоть и неохотно, подчинилась, он обнял ее за плечи.
– Моя сестра обняла меня и сказала, что рада моему возвращению. Могу я надеяться, что и вы испытываете те же чувства?
– Добро пожаловать домой, милорд, – пробормотала она.
– Ну же, обнимите меня, – попросил он, словно обращаясь к прежнему шестилетнему ребенку. – И поцелуйте! Непременно!
Ее очевидные колебания заставили его чуть свести брови.
– Неужели боитесь? Меня? Не может быть! Куда девалась та маленькая девочка, чья отвага заслужила восхищение моего отца?!
Заметив, что глаза всех присутствующих устремлены на нее, Адриана набрала в грудь воздуха, чтобы не дрогнуть. Разве могут они понять, что в ее жизни был только один человек, который ранил ее так глубоко, что рубец до сих пор ныл? Может, поэтому она не подпускала к себе поклонников?
Адриана робко положила ему руку на плечо. Колтон наклонился, и она под одобрительный смех гостей скользнула губами по загорелой щеке.
– Ну вот, так лучше, – кивнул Колтон, прежде чем выпрямиться. Подняв голову, Адриана встретилась с настойчивым взглядом серых глаз и не смогла отвести своих. Довольная улыбка заиграла на губах Колтона.
– Теперь я в самом деле чувствую, что вернулся домой, – хрипло прошептал он.
– Так вот как нужно добиваться поцелуя хорошенькой девушки, – смеясь, провозгласил Стюарт. – Оставьте этого негодяя, дорогая, и идите ко мне. Хотя я и не знал вас с детства, все же успел довольно близко познакомиться с вами. Разве на меня не приятнее смотреть?
Колтон с улыбкой покачал головой и сжал локоть Адрианы.
– Оставайтесь здесь, дорогая, – посоветовал он. – Вам нужна моя преданная защита, а майор, сразу видно, – настоящий повеса, которого должны остерегаться юные девы.
Услышав издевательский смешок майора, Колтон крепче обнял даму за плечи и ответил на вызов торжествующей улыбкой. Голова сладко кружилась от нежного аромата роз, казавшегося неотъемлемой частью юной дамы. Опустив голову к полям ее шляпы, он жадно вдохнул пьянящее благоухание.
– Этот аромат напоминает мне о розарии матушки. Как вы думаете, в это время года еще остались бутоны? Буду счастлив, если согласитесь проводить меня туда.
Щеки Адрианы загорелись. К ее стыду, мучитель заметил это и провел пальцем по нежной коже.
– По-моему, вы краснеете, Адриана.