- Один из офицеров, которые разговаривают с ней, тот, повыше, справа, - виконт Гордон. Капитан лорд Гордон, сын и наследник Каддика. Единственный отпрыск славного семейства. Служит в данный момент в лейб-гвардейском конном полку. Думаю, неплохо пристроили - много почета и золотых аксельбантов, но ни грамма опасности. В их обязанности входит гарцевать на лошади на параде, хорошо выглядеть да кружить головы женщинам. Интересно, как они повели бы себя на поле боя, встретившись лицом к лицу с армией Бони.
- А может, эти парни удивили бы всех своей храбростью, если бы их не лишили такого шанса, - пытаясь быть справедливым, возразил Джервис. Он снова сделал шаг по направлению к дверям танцевального зала.
Уолдейну показалось, что его приятель заинтересовался темноволосой девушкой, но тот ничего не сказал, и Уолдейн сообщил:
- Это леди Морган Бедвин.
Джервис замер на мгновение и удивленно вскинул брови:
- Бедвин?
- Самая младшая из семьи, - охотно пояснил Уолдейн. - Только что со школьной скамьи, недавно появилась в свете, и самый большой денежный приз, если его уже не успел заполучить юный Гордон. Полагаю, о помолвке будет объявлено со дня на день. Тебе, Росторн, лучше держаться в стороне от нее, если даже Волк не сунет свой нос за пределы Англии. - Джон хлопнул Джервиса по спине и довольно ухмыльнулся.
Волк. Под таким именем в свете знали Вулфрика Бедвина, герцога Бьюкасла. Хотя Джервис не видел этого человека уже девять лет и последние пять ничего о нем не слышал, он почувствовал, как в нем с новой силой просыпается ненависть лишь при одном упоминании имени Вулфрика Бедвина. Именно Бьюкаслу виконт был обязан возникновением странного чувства отчуждения, которое он испытывал среди соплеменников, людей своего круга. Именно из-за Бьюкасла на долгие девять лет легла непреодолимая пропасть между ним и его родиной, землей его предков. Он покинул Англию в возрасте двадцати одного года. Его скитания по континенту, попытка пустить корни во Франции не привели ни к чему - Джервис по-прежнему чувствовал себя здесь чужаком, несмотря на то что его мать была француженкой. Британская почва вскормила виконта и воспитала его как будущего наследника огромного земельного владения.
Именно Бьюкасл стал объектом тех дружеских чувств, которые в дальнейшем перевернули всю жизнь Джервиса, заставили усомниться в юношеских идеалах и вынудили к изгнанию. Годы, проведенные на чужбине, воспринимались молодым человеком в каком-то смысле как смерть. Порой ему даже казалось, что уйти из жизни легче, чем терпеть несправедливость, унижения и постоянно доказывать всем вокруг свою невиновность, противостоять насмешкам и высокомерию окружающих. В конце концов виконт пришел к выводу, что проще смириться с навязанной ему светским обществом ролью повесы и распутника. Что ж, возможно, он пошел по линии наименьшего сопротивления, позволив Бьюкаслу победить.
Глядя сейчас на Уолдейна, Джервис внезапно понял, что ненависть, дремавшая в нем все эти девять лет, не угасла, по-прежнему не давала ему покоя и вызывала желание отомстить Бьюкаслу. Просто он загнал это чувство в самые глубины подсознания и заставил себя поверить, что прошлое для него умерло навсегда.
И вот теперь он здесь, в том же доме, в той же комнате, что и сестра Бьюкасла. В это просто трудно поверить.
Джервис снова обернулся, чтобы еще раз взглянуть на девушку. Ее рука в перчатке лежала на рукаве светловолосого офицера, капитана лорда Гордона. Пара направлялась в центр зала, чтобы присоединиться к дамам и джентльменам, ожидавшим музыки.
Леди Морган Бедвин.
Она шла с гордо поднятой головой, глядя прямо перед собой. За ее манерой держать себя, за этим высокомерием стояло не одно поколение аристократов.
Джервис вдруг почувствовал нестерпимое желание сыграть какую-нибудь шутку с этой девушкой. Искушение было слишком велико.
Она встала в ряд женщин, ее спутник капитан лорд Гордон, симпатичный юноша, - напротив, рядом с джентльменами. Этот молодой человек, без сомнения, предназначался ей в будущие супруги. Партия была более чем подходящая - единственный сын и наследник графа.
Несмотря на высокомерие, девушка была, без сомнения, невинна. Вокруг нее, как успел заметить виконт, постоянно кружила целая стая опекунов. Хотя в свете Джервиса считали опасным соблазнителем, он направлял свои чары только на дам, которые и в опыте, и в возрасте были ему ровней. Но если бы он захотел испытать свое умение обольщать женщин на этом невинном существе, то, пожалуй, с легкостью смог бы завладеть вниманием леди Морган и увести ее из-под носа этого мальчишки в красном мундире.
Если бы захотел.
Но разве он не хотел?
Зазвучала музыка, и виконт снова почувствовал, как сильно искушение…
В движениях леди Морган Бедвин одновременно сочетались и некоторая старательность, вероятно, объяснявшаяся ее почти школьным возрастом, и в то же время изящество. Она была слишком худой по его меркам, а ее грудь маленькой. Такой физический тип женщин никогда не привлекал виконта и не возбуждал в нем сексуального желания. Да и сейчас Джервис ничего не чувствовал к этой девушке, почти подростку, просто у него хватало эстетического чутья, чтобы по достоинству оценить совершенство ее красоты.
И еще ему очень хотелось доставить ей какую-нибудь неприятность.
- Ну, так ты идешь играть в карты, Росторн? - поинтересовался Джон Уолдейн;
- Чуть позже, - ответил виконт, не отрывая взгляда от танцующих; их ноги ритмично стучали по деревянному полу. - По окончании этого танца я собираюсь попросить леди Камерон представить меня леди Морган Бедвин.
- О Боже! - Уолдейн изобразил скорбную гримасу на лице и поднес к носу коробочку с нюхательным табаком. - Ты просто дьявол, Росторн! Бьюкасл вызовет тебя на дуэль только за то, что ты посмел поднять глаза на его сестру.
- Если мне не изменяет память, Бьюкасл никогда не прибегает к такому способу разрешения споров, - с презрением бросил Джервис, его ноздри чуть раздулись - он так и не смог забыть оскорбления, нанесенного ему девять лет назад. - А кроме того, приятель, ты не забыл, что моя фамилия Росторн. Одно это дает мне право познакомиться с леди Морган. Даже потанцевать с ней. Видишь ли, дорогой мой, я не предлагаю ей со мной сбежать.
Тут воображение нарисовало Джервису картину бегства с этой юной девочкой, и он испытал какое-то мрачное удовлетворение. Нетрудно представить, что почувствовал бы при этом ее братец и как повел бы себя.
- Бьюсь об заклад, все танцы уже обещаны красному мундиру и для тебя не найдется местечка в ее списке. Ставлю на кон пять фунтов, - усмехнулся Уолдейн.
- Говоришь, пять фунтов? - с улыбкой ответил Джервис, цокнув языком. - Ты просто нанес мне смертельную рану, Джон. Пусть это будет хотя бы десять или сто фунтов. И разумеется, ты их проиграешь.
Виконт не мог оторвать взгляда от девушки. Она была сестрой Бьюкасла, близким и дорогим ему человеком. Доставив неприятность ей, можно ранить гордость Бьюкасла. И не только гордость, впрочем, вряд ли у Бьюкасла есть сердце. Во всяком случае, у него самого, цинично подумал виконт, этот орган отсутствует.
Даже странно порой, как может повернуться судьба. Джервис все еще оставался в Бельгии, хотя год назад умер его отец и мать настойчиво просила сына вернуться в Уиндраш-Грейндж в Кенте, чтобы вступить в наследство и взять на себя обязанности нового графа Росторна. В марте, когда Наполеон Бонапарт спасался бегством с Эльбы, виконт находился в Вене. Два месяца спустя он переехал в Бельгию, в Брюссель, где в ожидании заключительного этапа в военных действиях с Францией сконцентрировались основные силы англичан и их союзников. И разумеется, многие офицеры британской армии имели жен, дочерей и прочих родственников, которые охотно переехали в Брюссель, ставший весной тысяча девятьсот пятнадцатого года центром светской жизни.
Этим и объяснялось присутствие здесь сестры герцога Бьюкасла леди Морган Бьюкасл.
Да, Джервис чувствовал искушение… Ему хотелось отомстить врагу. И, надо признаться, искушение было гораздо сильнее, чем хотелось бы.
Леди Морган Бедвин откровенно скучала здесь, и почти сразу по приезде возникшее чувство разочарования ни на минуту не оставляло ее. Ей не нравилась сама идея принимать участие в сезоне - выставке-продаже невест. Перед глазами леди Морган рисовалась довольно унылая картина - целая вереница девиц на выданье, жеманящихся и хихикающих в веер, и неуклюжих молодых людей еще с юношескими прыщами и пушком на верхней губе. Как будто, кроме женитьбы и продолжения рода, не существует других интересов и занятий. Она целый год сражалась с братом Вулфриком, герцогом Бьюкаслом, главой семьи, за возможность не принимать в этом представлении участия.
Но разумеется, Вулфрик был неумолим. У него на этот счет имелись собственные соображения. В ответ на горячие речи сестры он лишь раздраженно морщился и удивленно вскидывал брови. О, этот взгляд, холодный и внимательный, в сочетании с чуть приподнятой бровью! Он производил куда более сильное впечатление, чем боевые кличи целой армии, идущей в атаку. И еще ее тетя Рочестер, настоящий старый дракон, тут же вцепилась своими когтями в племянницу, стоило той появиться в Лондоне. Усилиями этой дамы из леди Морган мгновенно сделали невесту на выданье, надежно упаковав ее в соответствующую униформу всех юных девиц, принимающих участие в сезонах. Иными словами, теперь девушка выглядела утонченной, изысканной, хрупкой и… гораздо моложе. А в восемнадцать лет это последнее обстоятельство мало кому могло понравиться. Идею участвовать в сезоне поддерживала и старшая сестра леди Морган - леди Фрея Мор, маркиза Холлмер. Она прибыла в столицу вместе со своим супругом, намереваясь финансово поддержать первые шаги своей родственницы в свете.