Арха пожала плечиками и руки развела в стороны, старательно демонстрируя, что ведунья, которая тут не причем, является воплощением невинности и с гвардейцами общается только ввиду профессиональной необходимости.
- Это, совершенно случайно, не тогда было, когда в переулке за баром папаши Крутта нашли три трупа? Которых, по утверждению инспектора, саблезубый тигр порвал? - чуть прищурившись, осведомился рогатый.
Тхия отчего-то застеснялся, начал отводить глазки и внятным его лепет даже ребенок бы не назвал.
А у ведуньи к нему начал стремительно развиваться совершенно новый интерес. Ей еще тогда подумалось, что его версия с ударом, вывихнувшим челюсть, здоровой критики не выдерживает. Получается, это кровопийца так варежку раззявил, что сам себе челюсть вывихнул? У лекарки и возник вполне закономерный вопрос: какие же у него зубки в истинном демоническом облике?
Под ее кровожадным взглядом Тхия и вовсе смешался. И даже попятился.
- А что за девица? - продолжал допрос Дан.
- Понятия не имею, - хором признались Арха с гвардейцем. И переглянулись.
- Громкая очень, - добавила ведунья, невольно поморщившись, вспоминая рыдающую девицу.
В том, что с голосовыми связками у нежной демонессы все в полном порядке, лекарка была готова поклясться.
- И настырная, - Тхия зарозовел скулами.
Что при его физиологии не могло быть в принципе. Нет в арифедах никакой крови, кроме той, что в желудке. Соответственно, и к кожным покровам ничего приливать не может. Но этот как-то умудрился заалеть ланитами.
Но, в целом, ведунья его прекрасно понимала. Спасенная демонесса не только громко верезжала, оповещая о своем отношении к мерзким насильникам и бравым спасителям всю округу. Но и норовила повиснуть у этого самого спасителя на шее. И что-то Архе подсказывало, что орать и липнуть она не перестала и после того, как благородному рыцарю помощь была оказана. Вполне возможно, что усилия девы даже и удвоились.
В принципе, и девушку лекарка тоже понимала. Мало того, что Тхия был редкостным красавчиком, настоящим аристократом от кончика длинного, хрящеватого носа до каблуков надраенных сапог. Так еще и рыжий он, как зимний лис. Подобная масть демонов была не свойственна, но считается привлекательной. И этот красавчик-герой еще умудрился бандитов порешить, девичью честь оберегая. Вдобавок, пострадал в бою, бедненький. Сплошная р-романтика!
- Спаситель дев в беде, - констатировал хаш-эд, задумчиво разглядывая в конец смущенного гвардейца. - Арифед в сияющих доспехах.
Кажется, Тхия готов был уже обернуться летучей мышкой и смыться в окно, лишь бы очутиться где-нибудь подальше отсюда. И то, что, не смотря на байки, кровососы животными не оборачивались, его бы не остановило. Этот был уже морально готов к чудесам эволюции.
- Между прочим, Адин там уже полчаса потолок разглядывает, - попробовал отвлечь внимание несчастный рыжий, которого, как примерещилось ведунье, не в первый раз поймали на спасением прекрасных дев.
- А раньше нельзя было сказать? Почему меня не разбудили? - Арха спрыгнула с колен демона, развалившегося в ее единственном кресле.
В порыве лекарского долга, она так торопилась, что отбросила край одеяла, в которое ее заботливо укутали, прямо на лицо Его лордства. Демон, продемонстрировав чудеса выдержки, спокойно снял с собственной головы одеяло, едва не зацепив пододеяльник кончиком рога, и бесстрастно швырнул постельную принадлежность на пол. Тхия совсем неизящно хрюкнул и поспешил убраться обратно к плите.
Тем временем очнувшийся пациент молча созерцал потолок, медленно поднимая и опуская ресницами, что твоя бабочка крылья. Видимо, соображал, в каком мире он находится. Зрачки его еще слегка плавали. Что, учитывая состояние больного, было вполне нормальным. А вот лазоревые глаза - Арха бы перед Тьмой поклялась, что они действительно были лазоревыми! - смотрели уже почти осознанно.
- Как вы себя чувствуете? - спросила ведунья, проверяя реакции раненного.
- Больно… - пожаловался он, едва шевеля спекшимися губами.
- В вашем состоянии это нормально. И, даже хорошо. Значит, вы все еще с нами.
- Пить хочу…
- А вот это вы бросьте. Я у вас в кишках по локоть ковырялась. Поэтому вода для вас пока будет лишней, - строго прикрикнула она на пациента.
- По локоть? - переспросил он и, кажется, намылился падать в обморок.
- Эй-эй, вернись ко мне, я все прощу, - лекарка слегка похлопала его по щеке и добавила, едва не присюсюкивая, словно общалась с младенцем или с умственно отсталым. - Спать нам еще рано. Нам надо еще боль прогнать, да?
Она смочила бинт в чашке с чистой водой и протерла губы страдальца, который за бинт едва зубами не уцепился. Но после некоторых клыкастых реакция на клацанье молярами у Архи была отменная. Ведунья погрозила шалунишке пальчиком, накапала на кусочек сахара немного опийного молока и сунула ему в рот.
Краем глаза она заметила, как дернулись брови подошедшего хаш-эда. Но Его лордство решило промолчал.
Ведунья скривилась и заострять внимание на ситуации не стала. Конечно, использование опия было очередной ступенькой на костер. Правда, у Архи их уже столько накопилось, что инквизиция вместе с городской стражей замучались бы дрова складывать. Но она же не виновата, что закон не видит разницы между избавлением от страданий и получением удовольствия.
А глазки у пациента становились все бессмысленнее. Кстати, и не совсем лазоревыми они были. По внешнему краю радужки шло кольцо глубокого сапфирового цвета, а потом уже лазурит. И у зрачка, как у солнца, отсвечивал золотистый ореол. Ведунье подумалось, что такие красивые глаза даже у демонов редко увидишь. И, между прочим, выглядели они гораздо симпатичнее, чем, например, очи цвета свернувшейся крови.
- Переложить его надо, - задумчиво буркнула лекарка себе под нос, наблюдая, как пациент отбывает в царство снов.
- Мы хотели его сегодня забрать, - подал голос рогатый.
- Куда? К гробовщику? - скептически хмыкнула Арха. - Нет, дело ваше, конечно. Но ближайшую неделю от меня исключительно к гробовщику. Ну, если учитывать регенерацию, то, может, дней за пять он и восстановится.
- Нам бы не хотелось так вас утруждать.
Лекарка скривилась, утрамбовав в дальний уголок души горячее желание одеть хаш-эду на голову сковородку, шкворчащую чем-то вкусным на плите. По ее ведовскому мнению, данная сковорода прекрасно бы смотрелась между рогов, а красноватое рагу неплохо бы оттенило бледную демоническую физиономию. Дикая лордская манера изъясняться могла довести до белого каления любого.
- А вы мне заплатите, и я перестану утруждаться, а начну помогать из чистого и незамутненного альтруизма, - заверила ведунья хаш-эда, очень стараясь говорить, а не шипеть.
- Да, конечно.
Он встал с кресла. Нет, не так. Он стек с кресла… Да нет, и это описание не слишком удачно! Скорее, так поднимается очень большая кошка - вроде небрежно и довольно тяжело, но мускулы под шкурой перекатываются, как ртуть. Вот и тут было то же самое. Не хочешь - залюбуешься. Арха и залюбовалась, наблюдая во все глаза и даже рот приоткрыв, как он подошел (подскользил, подкрался, перетек) к книжному стеллажу и аккуратно положил на полку сыто звякнувший кошелечек.
Это звяканье и вернуло ее в реальность. Даже при условии, что кошель могли набить медью, сумма там была немаленькая. Но гонорар занимал ее недолго. Демон обернулся, небрежно убрав с лица упавшую прядь волос, и несчастная лекарка поймала себя на том, что теперь любуется его руками.
Мелькнула мысль, что от обилия свалившихся ей на голову слишком красивых мужиков у некоторых ведуний уже интоксикация начинается. И, может, стоит попросить хоть одного из них ушастым заменить? Послужил бы антидотом. Он, конечно, тоже не урод. Но вдруг страх перед шаверами заставит мозги на место встать? А то такими темпами и их остатков лишиться недолго.
Глава третья
Взамен любви Тьма отбирает возможность здраво рассуждать.
И это правильно. Кто в трезвом-то уме согласится на такую шутку?
Из трактата "Рассуждения о главном"
Слишком поздний обед или чересчур ранний ужин в обществе двух демонов и пациента, сладко дрыхнувшего на единственной в этой квартире кровати, прошел под знаком общего молчания и неловкости. Ведунья жевала и глотала абсолютно машинально, не слишком понимая, что она в рот-то кладет. Хотя блюда явно были из дорогого ресторана. Но как-то не привыкла Арха вкушать пищу в присутствии аристократов.
Глядя на то, как они ели, у нее всякий аппетит пропадал. Из ужина лорды устроили целый спектакль. Впрочем, уместнее было бы назвать действие балетом. Лекарка так и не поняла, зачем на колени нужно класть салфетку и почему для вина и для воды бокалы разные? Для нее изыски сервировки заканчивались вилкой. Одной. Чаще ложки хватало. Кстати посуды, стоявшей на столе, у нее с роду не было.
Поэтому когда входную дверь со стороны коридора начали высаживать, Арха почти обрадовалась. Бояться ей явно нечего, а с пыткой едой можно было завязать на законных основаниях. Поэтому, ведунья вскочила с места, словно ее за зад укусили, и помчалась открывать. Весьма успешно игнорируя протесты рогатого, который, видимо, вознамерился подработать у лекарки телохранителем.