Еще не видя ее, он уже был настроен против нее. И их личная встреча вряд ли могла что-то изменить. Да и как иначе, если он неподкупный полицейский, а она молодая красивая женщина, сделавшая все для того, чтобы стать еще и очень богатой… вдовой. Но они встретились, и то, что он прочел в одном ее взгляде, сказало ему больше, чем все материалы следствия. Она же вдруг поняла, что не все еще в этой жизни потеряно, раз судьба свела ее именно с этим мужчиной.
Однако нашлись люди, которых очень не устраивал такой поворот событий…
Памела Робертс
Драгоценный дар
1
- Марк? Эдди тебя приветствует.
- Эдди? О да, конечно, Эдди. Привет. Чем обязан?
- Да вот хотел предложить встретиться вечером, выпить, поговорить. Мы чуть ли не сто лет не виделись, Марки.
- Ты, Эд Бернштейн, деловой Бернштейн, хочешь сказать, что звонишь мне посреди рабочего дня, чтобы пригласить провести вечер в баре за кружкой пива и неторопливой дружеской беседой? - В голосе Марка послышалось плохо, вернее вовсе не скрытое недоверие, приправленное изрядной долей насмешки.
Эд не обиделся. По двум причинам. Во-первых, потому, что они с Марком дружили чуть ли не с пяти лет, когда его родители купили дом по соседству со Стэтсонами. А во-вторых, потому, что тот имел полное право сомневаться в искренности его намерений. Что говорить, в последние годы они встречались редко: либо на днях рождения, причем далеко не всех подряд, либо когда их сводили вместе профессиональные интересы.
- Ну ладно, Марки, черт проницательный, угадал. Хочу поговорить с тобой об одном деле. Посоветоваться. Узнать, что ты думаешь. Но и выпить, конечно, тоже, - ответил Эд. - Послушай, я знаю, что ты загружен по самые уши, но ведь и я вроде как не бездельничаю. И если хочу с тобой увидеться, то имею на то серьезные основания. Так что уж окажи любезность старому другу.
- Слушай, Эдди, что, если ты расскажешь все по телефону? - предложил его собеседник. - Поверь, я бы с удовольствием встретился, но у меня сейчас ни минуты свободной. Три серьезных дела одновременно, с полтора десятка второстепенных, и черт его знает, что еще подвернется до вечера. Честно, Эд, я…
- Эй, Марки, скажи, разве я когда-нибудь прежде просил тебя об одолжении? Просил?.. Молчишь? То-то. Так вот, сейчас я прошу. Впервые в жизни. Мне необходима твоя помощь.
На другом конце провода повисло молчание, но не враждебное, а задумчивое. И наконец раздался ответ:
- В девять пятнадцать в "Белой вороне" на углу Тридцать пятой и Оксфорд. Идет?
- Идет, - немедленно согласился Бернштейн. - Спасибо, Марки.
- Но сам понимаешь, если вдруг что-то непредвиденное…
- Если вдруг, то ничего не попишешь. Тогда буду думать, как…
- О'кей, до встречи, - не дослушав, перебил его Марк и повесил трубку, чтобы тут же снять ее снова.
День продолжался…
- Эд, дружище, здорово! - Огромный, похожий на медведя мужчина хлопнул по плечу небольшого Бернштейна с такой силой, что тот едва не свалился с высокого табурета. - Прости, задержался. Дела.
- Привет, Марки! - Эд поднялся, протянул другу руку, стиснув зубы, вытерпел мощное пожатие и сел обратно. - Что пить будешь?
- Да все равно, лишь бы крепкое.
- Два двойных бурбона сюда, - подняв палец, чтобы привлечь внимание бармена, бросил Эд.
- Один тройной, - поправил его друг.
Бернштейн окинул его сочувствующим взглядом.
- Паршивый день?
- Да когда они у нас не паршивые? - вздохнув, отозвался Марк. - Три убийства, из них два - дела семейные. Бр… - Он передернул плечами. - И как это только люди в наше время решаются семью заводить?
- Ну-ну, Марки, не надо так мрачно. Не все же заканчивают так, как твои "клиенты".
- Нет конечно, - усмехнулся тот. - Девяносто процентов остальных обеспечивают процветание твоим коллегам.
Оба расхохотались, несмотря на недавно закончившийся тяжелый для обоих день. Ибо Марк Стэтсон был детективом отдела убийств Сорок второго участка Чикаго, а его друг Эдвард Бернштейн - адвокатом.
Впрочем, последний быстро помрачнел. Похоже, момент для встречи и уж тем более для такой, как у него, просьбы был далеко не самым удачным.
- Ладно, Марки, кончай со своим юмором висельника. Давай лучше выпьем. Твое здоровье.
- И твое, Эдди, - отозвался Стэтсон и проглотил свою порцию обжигающего и расслабляющего эликсира. - Уф… хорошо. Как раз то, что надо. - Он сделал жест бармену, приказывая повторить, и спросил Бернштейна: - Так о чем ты хотел поговорить, дружище? Не тяни и не ходи вокруг да около, мне надо бы хоть часов пять-шесть поспать успеть.
Эд тоже потребовал наполнить бокал, потер обеими руками лицо, давая себе время еще раз обдумать, как все же сформулировать просьбу, в очередной раз понял бессмысленность любых попыток завуалировать ее во что-то более приглядное, а также и однозначность ответа, который последует на нее.
- Это по поводу дела Десмонд, - прямо заявил он, словно с разбегу кинулся в ледяную прорубь.
- Угу. Что именно? - рассеянно отозвался Стэтсон и поднес бурбон к губам.
- Я хотел попросить, чтобы ты лично перепроверил все свидетельства, - негромко, но решительно произнес адвокат. - У меня есть определенные сомнения по поводу…
Закончить ему не удалось, потому что в этот момент Марк проглотил свой напиток, поперхнулся им и мучительно закашлялся.
- Что?! - кое-как отдышавшись, чуть не заорал он. - Ты сказал Десмонд?! Ты имеешь в виду ту самую Десмонд?!
- Да, Марки, ту самую. И не кричи так. Всем вовсе не обязательно знать, о чем мы с тобой разговариваем, - попытался успокоить его Эд.
- Да чихать я хотел на всех, - раздраженно ответил Стэтсон, хотя тон все же немного понизил. - Повтори-ка еще раз, что ты сказал, Эдди. Наверное, я ослышался.
- Не дури, Марки, ты отлично знаешь, что не ослышался. Дело Десмонд попало ко мне три недели назад. И с тех пор меня не покидает дурное чувство.
- А оно и не должно тебя покидать, - сурово сообщил ему друг. - Не забывай, приятель, что ты получаешь деньги за то, что защищаешь убийцу. Так с какой, скажи на милость, стати ты должен хорошо себя чувствовать?
- Во-первых, я не получаю денег за защиту убийц. Ты прекрасно знаешь, что, пока суд присяжных не признал гражданина убийцей, он таковым не является. И мое дело - добиться для него справедливости. Не оправдания, заметь, а справедливости! Это большая разница. И я никогда не прошу и не добиваюсь оправдания, если знаю, что мой клиент виновен. Я борюсь лишь за то, чтобы приговор соответствовал тяжести содеянного.
- Да брось ты, Эдди, не начинай все снова. Мы с тобой обсуждали это миллион раз.
- Вот именно, дорогой мой. И не забывай, что любой - да-да, именно любой - может оказаться в подобной ситуации.
- Послушай, полиция прекрасно знает свое дело. Твоя малютка Десмонд убила своего мужа. Я убежден в этом. Абсолютно. И не собираюсь даже пальцем пошевельнуть, чтобы она вышла из этой передряги безнаказанной, да еще и с кучей его долларов. Ясно? - Стэтсон с силой ударил кулаком по стойке.
- Нет, Марки, не ясно. И позволь, как бы мне ни было неприятно, напомнить тебе о том, что ты мне кое-чем обязан.
- Помню.
- Так вот, я считаю, что пришло время расплатиться. И я прошу тебя всего-навсего взглянуть беспристрастно на материалы расследования. Беспристрастно!
Детектив нахмурился.
- Не думал я, Эдди, что ты захочешь меня впутать в такое грязное дело. Все же мы с тобой друзья. Давние. Помочь убийце избежать наказания… - Он вздохнул, покачал головой. - Не ожидал, парень, не ожидал…
- Ну все, довольно! - взорвался Эд. - Я не просил тебя ни о чем подобном. И тебе уже давно следовало бы знать меня лучше. У меня в отличие от многих моих коллег не только остро развито чувство профессиональной этики, но и, кроме того, элементарной человеческой порядочности. Я бы никогда не обратился к тебе, моему лучшему другу, и не попросил помощи, если бы не был твердо убежден в ее невиновности. Ты хоть в этом-то отдаешь себе отчет, а, мистер Крутой? Или полагаешь, что я уже давно превратился в продажного и беспринципного юриста, отвечающего твоим представлениям? И что вытянул тебя из той несчастной истории, куда ты влип по глупости и доверчивости, из-за своей продажности и беспринципности, а не потому, что верил в тебя, своего друга? Так, что ли, мистер Неподкупная Добродетель?..
- Да ладно, Эдди, брось, будет тебе, - прервал его Стэтсон. - Ты же знаешь, что я так не думаю. Знаешь ведь?
- Нет, не знаю! - горячо возразил Бернштейн. - Потому что ты подозреваешь меня в гнусности и нечестности. Потому что считаешь способным ради нескольких тысяч втянуть тебя в кучу дерьма. Да-да, именно так, мистер Правдолюбец.
- Довольно, Эдди, не устраивай сцен, на нас уже смотрят, - попытался угомонить разошедшегося друга Марк, но это было не так-то просто.
- Да плевать мне, что на нас смотрят! Это ты заботься о мнении окружающих. Это ведь ты готов предать старую дружбу и смешать меня с помоями, а не наоборот!
- Прости, Эдди, ну, прости, дорогой ты мой. - Марк положил свою огромную ручищу на узкое плечо адвоката и притянул к себе, едва не раздавив в медвежьем объятии. - Не прав был, признаю. Не думаю я так о тебе, сам же знаешь.
Бернштейн едва с табурета не свалился от неожиданности. Уж кто-кто, а Стэтсон в жизни никогда ни перед кем не извинялся. Видно, почувствовал-таки, как сильно обидел его.