Эта перспектива Саре понравилась. Она все равно собиралась как-то изменить свою жизнь. А вечером, после получения письма от Болдуина, она порвала с Биллом Бартли, который три года был ее женихом.
Когда она подумала об этом, глаза ее жестко сверкнули. Они с Биллом росли вместе, и она знала, что он не хочет иметь детей, но до этого вечера не понимала, как далеко заходит его отвращение к ним. Они сидели у нее дома, пили кофе и слушали Биттлов, как вдруг Билл резко заявил, что недавно сделал себе вазектомию, потому что "не хочет рожать детей в этот тревожный мир". Сара была ошеломлена и потрясена, поняв, что Билл принял это решение, даже не посоветовавшись с ней. Она подозревала, что Билл стерилизовался, в основном потому, что совершенно поглощен собой и никогда не стал бы хорошим отцом.
Они жарко спорили, обсуждая этот решительный поступок. Билл считал, что все это совсем не важно: он даже заявил с удовлетворением, что теперь им не нужно предохраняться. Сара жестоко высмеяла его и твердо указала ему на дверь.
На следующий день она обговорила разрыв с Биллом и решение отправиться в Луизиану со своим психотерапевтом. Д-р Хоган, конечно, был обеспокоен таким решительным изменением жизни. Она вспомнила, что, глядя на нее через стол, он нахмурился.
- Сара, разве я не предупреждал вас, что вам нельзя предпринимать никаких серьезных шагов в первые месяцы после выхода из больницы? А теперь вы порываете с Биллом и сообщаете, что хотите сбежать и пожить в каком-то неведомом городишке в Луизиане?
- Я сказала, что мне нужно позаботиться о получении наследства, - возразила Сара. - Что же до Билла, как вы можете обвинять меня в том, что я чувствую себя преданной? Господи Боже, я даже не знала, что такое вазектомия, пока он не сказал об этом вчера вечером.
Хоган вздохнул.
- Я понимаю, что вы потрясены и оскорблены. Но ведь Билл много лет занимал важное место в вашей жизни. Вы не думаете, что полностью порвать с ним сейчас - немного слишком решительно с этой точки зрения?
- А то, что он сделал со мной, - не слишком решительно? - негодующе спросила она.
- Конечно, это крайность. Но захотели бы вы, чтобы он стал отцом, если сердце у него к этому не лежит?
- Нет, - согласилась она с готовностью, - и это - главная причина, почему мы не можем быть вместе. Я хочу, чтобы у меня когда-нибудь были дети. - Она покачала головой. - Во всяком случае, иногда мне казалось, что мы с Биллом потому, что наши семьи хотят нас поженить. По правде говоря, он с трудом выносит мою чувствительность. Он считает, что я разрушила себя, когда стала брать уроки живописи у Сары Лоуренс. Ему нравится, какое социальное положение занимает моя семья, это так, но он не одобряет мой либерализм, мои музыкальные вкусы, мою манеру одеваться в стиле "Дитя цветов".
Д-р Хоган хмыкнул.
- А вы уверены, что отказали Биллу просто потому, что он - консервативно настроенный добропорядочный адвокат?
- Различия между нами гораздо глубже, - возразила Сара. - Даже наша интимная жизнь была всегда скорее автоматической. На самом деле она очень мало удовлетворяла нас. Во всяком случае, - добавила она, надеясь переменить тему разговора, - пока я буду в отъезде, у меня есть о чем подумать.
Д-р Хоган подался вперед, положив руки на стол и сплетя пальцы.
- Сара, я надеюсь, что вы все это продумали. Когда человек вот так порывает контакты с тем, кого любит, а потом уезжает куда-то в одиночестве…
- Если вы намекаете на самоубийство, я не собираюсь его совершать, - прервала его Сара. А потом продолжала почти мечтательно: - Мне нужно что-то найти.
Врач посмотрел на нее с интересом:
- Что?
Она подумала, не рассказать ли ему свои сны об Элиссе и трех дарах, но решила, что это слишком глубокое и личное дело, и пока говорить о нем не нужно. Она ответила, пожав плечами:
- Не знаю. Что-то.
- И надеетесь, что найдете это в Луизиане?
- Я надеюсь, что найду нечто простое и исцеляющее. - Она твердо посмотрела ему в глаза и серьезно продолжала: - Д-р Хоган, я хочу начать все сначала - где-нибудь в другом месте. Может быть, я смогу вернуться к живописи. Здесь слишком много воспоминаний. Здесь похоронен Брайан. Даже дома всякий раз, когда я вижу телефон и вспоминаю тот звонок.
Д-р Хоган кивнул.
- Ладно, Сара, я понял. Может быть, перемена обстановки вам поможет. И будет помогать, пока вы не поймете, что нельзя убежать от своих проблем.
- Я это понимаю, уверяю вас, - сказала она уныло.
- Что ж, прекрасно. Я согласен - с двумя условиями. Во-первых, вы должны поддерживать контакт со мной и с родителями, звонить нам, по крайней мере, раз или два в месяц.
- Хорошо. А второе условие?
- Я хочу, чтобы вы перед отъездом из Атланты научились трансцендентальной медитации. Я могу ввести вас в новую группу, которая начинает обучаться в начале той недели.
У Сары округлились глаза. Вот уже не одну неделю м-р Хоган пытался заинтересовать ее трансцендентальной медитацией.
- Вы еще не отказались от этого намерения? - спросила она.
- Сара, занятия продлятся всего несколько дней, а проверочные занятия можно отложить до вашего возвращения. Медитация поможет вам преодолеть творческий тупик и ускорит процесс выздоровления. Она удивительно снимает стрессы.
Сара вздохнула.
- Хорошо, вы меня убедили. Наверное, если это пригодилось Биттлам, пригодится и мне.
Д-р Хоган поднял бровь.
- Не нужно забывать, что я одобряю медитацию, но не наркотики, которые кое-кто с ней связывает. И еще, Сара…
- Да?
- Я думаю, - сказал д-р Хоган, улыбаясь, - что вы поступаете правильно, но не удивляйтесь, если в недалеком будущем снова всплывет ваша боль из-за гибели Брайана. Это вполне нормально. Не пытайтесь бороться с ней.
Сара кивнула с мучительным смирением.
- Я знаю. Я должна пройти через это, да?
Все следующие дни, готовясь к отъезду, Сара покорно ходила на занятия медитацией к местному ученику йога Махариши Махеша. Занятия ей понравились и кое-чему научили ее, и она даже стала сама ежедневно заниматься медитацией.
Родители Сары не одобряли ее планов уехать из Атланты, особенно с тех пор, как она сообщила им о разрыве с Биллом. Но когда она сказала, что д-р Хоган ее поддерживает, они, наконец, смирились.
А потом, когда уже ничто не омрачало принятого решения, ей позвонил Билл. Он узнал от ее матери, что она собирается в Луизиану. Он, очевидно, был уверен, что ее разрыв с ним - не более чем каприз рассерженной женщины, и просил ее остаться и восстановить их отношения.
При воспоминании об этом Сара вздохнула. Кажется, ей никогда не удастся покончить с Биллом Бартли.
На окраине Нового Орлеана Сара подъехала к бензозаправке. Собака дремала у входной двери, откуда вышел светловолосый служащий.
- Хэллоу, мэм. Залить?
Сара ему улыбнулась. Он выглядел лет на двадцать с небольшим; был он рослый, голубоглазый и очень привлекательный. Он напомнил ей Троя Донэхью, одного из ее любимых мужчин-кинозвезд.
- Нет, спасибо. Лучше проверьте шины и под капотом тоже.
- Хорошо, мэм. - Он включил насос и теперь мыл переднее стекло. - Судя по номеру, вы из Джорджии. Далеко заехали, а, мисс?
- Да, вы правы.
- Просто едете мимо?
- Да. Мне нужно в Меридиан.
Молодой человек усмехнулся.
- Ах, черт побери. А я надеялся, что такая хорошенькая девчонка колесит по Новому Орлеану.
Сара опять улыбнулась. Она понимала, что он с ней заигрывает, но ничего не имела против. Она видела, как блестят капли пота на его загорелых руках и плечах, как играют мускулы. И с удивлением отметила, что он пробудил в ней что-то такое, что она считала давно умершим.
Когда он протирал замшей боковое зеркальце, перед ней мелькнуло ее собственное лицо - удлиненный красивый овал, большие голубые глаза, прямой нос и полные губы. Ей было двадцать пять лет, но девичье платье и прямые светлые волосы делали ее моложе. Она отметила, что глаза у нее теперь не такие усталые и безжизненные, как за последние месяцы. Что-то в ней опять хотело жить. Конечно, боль от гибели брата никуда не делась, может быть, она останется навсегда, но все же у нее появилось некое чувство освобождения.
Молодой человек кончил копаться в двигателе.
- Вроде все нормально, - сказал он, проверив уровень масла. И свистнул: - 289v-8! Ну, мэм, тут и смотреть нечего.
- Спасибо, - отозвалась она, когда он захлопнул крышку.
Он проверил шины, и она протянула ему деньги.
- Будьте осторожны, - предупредил он, - вы такая смелая леди, едете по Югу одна - после всего, что тут было, всех этих бунтов.
- Я знаю, но, кажется, теперь все спокойно.
Он хмурился, пока засовывал деньги в карман комбинезона.
- Когда я вернулся из Вьетнама, я прямо был потрясен - что здесь было, все эти демонстрации против войны.
- Вы были во Вьетнаме? - спросила Сара с внезапным интересом.
- Да, мэм. Первая дивизия, "Большая красная". Недавно вернулся, в мае.
- Мой брат был в 25-й пехотной. Его убили в мае, - скупо пояснила она.
Он покачал головой, выражая сочувствие.
- Очень жалко, мэм. Но знаете, тем, кто вернулся, тоже пришлось туго. Вот от меня, например, кое-кто из родственников просто отвернулся. Черт возьми, я же не лез туда впереди всех. Попал по призыву. Но как отнеслись к этому некоторые! Я прямо не знаю, куда идет наша страна.
- Я понимаю, что вы имеете в виду, - прошептала Сара. - Будьте осторожны, ладно?
- Да, мэм. И вы тоже.