Братья Картеры не понаслышке знают, что зарабатывать хрустящие американские доллары можно даже, если ты не торчишь сутками в офисе. Их профессия отличается от тех, чем занимаются обычные люди. Строить дома, или продавать туристические путевки?! Нет, только не для Эйдена и Росса - сыновей демона. Джейн Мортис не знает, что такое - жить в недостатке. У нее есть все. Самой большой проблемой для девушки может стать разве что если кто-то приобрел новую сумочку от "Луи Виттон" раньше, чем она сама. После ужасной трагедии братья Картеры держались вместе, и конфликты не входили в их планы, пока однажды Эйден не встречает свою бывшую человеческую девушку - ту самую Джейн Мортис. Их встреча меняет все. Жизнь Джейн в опасности, и Эйден намерен спасти ту, к которой до сих пор не остыл. Но на пути у него встает старший брат Росс. В семье Картеров не было конфликтов? Забудьте об этом!
АННА МИЛТОН
ЛАУРА ТОНЯН
ПЕРВАЯ ГЛАВА
Джейн
Шепот его сладкого голоса сводит с ума. О н проникает внутрь каждой клеточки моего тела и пробуждает неистовый жар, расползающийся по венам, воспламеняющий, переворачивающий реальность вверх дном.
Я стону громче, когда Эйден ускоряет темп. Моя кожа горит под его руками. Он касается меня, и я начинаю возрождаться вновь, словно птица феникс. Только феникс стремится к жизни, а я - к наслаждению, которым Эйден пропитан с ног до головы.
Он идеален.
Все в нем идеально.
Каждая часть его тела.
Никогда не думала, что любить так приятно. И Эйден любит меня сейчас. Когда покрывает знойными поцелуями мое лицо, шею, грудь. Когда входит в меня все глубже. Еще глубже. Еще…
- Боже… - это слово срывается с моих влажных губ и теряется в бесконечном потоке судорожных вдохов и выдохов.
Я держусь крепче за его мускулистые руки.
Мои пальцы скользят по его гладким рельефным плечам. Мышцы Эйдена сокращаются и напрягаются от моих призрачных прикосновений, и он начинает слабо дрожать. Ему приятно так же, как и мне.
Мы единое целое.
- Ты такая сладкая, Джейн... такая сладкая...
Закусываю губу от наслаждения, пока Эйден пальцами касается моей промежности. Ч ерт, черт, черт!
- Кончай для меня, детка, - шепчет он мне на ухо. - Сделай это для меня, - продолжает тихо , - только для меня.
- Да, - говорю я.
Его толчки усиливаются. Я впиваюсь ногтями в его широкую мощную спину, выгибаюсь ему навстречу, и Эйден с очередным толчком оказывается так глубоко внутри меня, что непроизвольный крик безумного наслаждения слетает с моих губ. Эйфория окутывает меня.
- Сильнее, - произношу я. Мой голос дрожит. Как и я. Как и Эйден.
- Все для тебя, - рычит он и легонько кусает меня за ухо.
Господи. Это просто чертовски хорошо.
- Сильнее! - кричу я, потому что больше не могу сдерживать себя.
- Джейн, - Эйден кричит вместе со мной.
Он такой огромный и твердый внутри меня.
- Джейн! - он сжимает зубы и утыкается носом мне в шею. Вдыхает запах моих волос, и при этом он так же чертовски быстр.
Я переплетаю наши пальцы. Двигаюсь вместе с ним …
Откуда эти сигналы? Эйден не слышит того, что слышу я? Серьезно? Он неистово целует меня , а я не могу сосредоточиться, потому что громкое гудение перерастает в шум, который невозможно терпеть.
- Эйден, - шепчу я, уже не возбуждённо. - Эйден, что это?
Он продолжает ласкать мою грудь.
- Ты слышишь? - спрашиваю снова.
Эйден поднимает голову, и горящие исступлением глаза смотрят мне прямо в душу. Он больше не двигается. Мы замираем.
- Я любл...
- Джеейн! Эй! - до моего слуха доносится знакомый смеющийся голос.
Я распахиваю глаза, и на секунду меня ослепляет яркий свет.
Что? Какого черта?
- Что тебе снилось, дорогая? - тот голос все еще смеется.
Ничего не понимаю…
Я издаю хриплый звук, похожий на стон, и поднимаю голову.
- Похоже, что-то очень приятное, раз у тебя текут слюни, - с нежностью говорит папа, глядя на меня через крохотное прямоугольное зеркальце.
Я тут же прикладываю ладонь к губам и вытираю влагу. У меня действительно текут слюни. Боже. Какой стыд.
Это был сон. Плюс один к миллиону. Всего лишь очередная иллюзия, спроецированная моим сознанием.
Я приподнимаюсь и оглядываюсь. Мы застряли посреди главной трассы Дайморт-Бич. Я приближаюсь к окну черного "Мерседеса" отца и смотрю по сторонам. Бесконечная линия автомобилей уходит вдаль, и только бог знает, когда мы двинемся с места.
- Эмм… пап, - нападение - лучшая защита, верно? Мне нужно срочно перевести тему. - Зачем так громко сигналить?!
- Мы же в пробке! - с восклицанием отвечает отец.
- Отлично просто, - бормочу я сонно, протирая глаза. - Я думала, в этом богом забытом городе не бывает ничего подобного.
- Это оскорбление? - он вскидывает бровь , улыбка по-прежнему играет на его губах.
- Констатация факта, - фыркаю я.
- Не такой уж он и маленький, - в голосе папы мелькает обида.
- Ну да, ну да, - закатываю глаза. - Тебя бы не избрали в мэры, был бы он хоть на сотню человек больше.
Отец недовольно хмурится - я задела его гордость. Еще бы. Он очень дорожит тем, что занимает высокую должность Президента Городка Забытых Душ и Погребенных Под Толщей Повседневности Надежд , и Места, Где Отсутствуют Магазины "Гуччи " и "Victoria Secret ". Вероятно, это единственное, чем он дорожит по-настоящему, потому что в его жизни мало приятного. Оу, нет. Еще есть новая, прекрасная и добрая жена Оливия, которая боготворит его и абсолютно во всем поддерживает. А старую, стервозную и злобную Глорию папа оставил в прошлом, как и бесконечные скандалы с океаном унижений.
Забыла сказать.
Эта старая, стервозная и злобная Глория - моя мать.
И я тоже сбежала от нее.
Больше всего на свете мама любит три вещи: дорогую обувь, крутые тачки и.... молодых сексуальных парней. Парней, которые грызут гранит науки в колледже. Парней моего возраста ! Но в основном ей попадаются халявщики, которым проще переспать с престарелой женщиной из мезозойской эры, чем заработать на проживание самим. И это выглядит настолько жалко, что с каждым разом становится все отвратительнее осознавать, что женщина, натирающая ароматическими маслами загорелую спину очередного студента со смазливой мордашкой, - моя мать. Поверьте, это полный отстой.
Я сбежала от матери, потому что она легкомысленна и глупа. Слишком инфантильна и поверхностна. Жить с ней было невыносимо. Но отказываться от города, в котором я родилась.... отказываться от Чикаго, возможно, еще хуже, чем жить с чокнутой матерью, думающей, что в сорок шесть она выглядит очень сексуально.
Еще одна причина , по которой я сбегаю, как последняя трусиха, - это парень, преследующий меня во снах. Парень, покоривший мое сердце и разбивший его в огромном, шумном Чикаго.
Я устала просыпаться с мыслью, что сегодня, а, может, завтра, или через несколько дней обязательно встречу его. Я устала бояться и ждать Эйдена, с одержимостью блуждая вечерами напролет среди величественных небоскребов в надежде, что мы случайно наткнемся друг на друга.
Я нуждалась в смене обстановки. Это - как глоток свежего воздуха.
Правильно ли я делаю ?
Вы еще спрашиваете....
Салат, что передает мне... хм.... пышногрудая и светловолосая Оливия, кажется пересоленным. И я не очень люблю тайскую кухню. Нет, я не капризничаю. Просто привыкать к новой жизни всегда сложно.
Мы ужинаем в просторной светлой кухне в кислотно-желтых тонах, сидим на стульях из темного дорогого дерева, переглядываемся между собой и молчим. Я болтаю ногами и ковыряюсь в своей тарелке. Никогда не проводила время так скучно.
- Как тебе Дайморт-Бич? - наконец, спрашивает отец, выпивая из бокала вино.
- Уныло. Серо. Малолюдно. Я могу продолжать бесконечно, - пожимаю плечами и протыкаю вилкой лист салата.
- Тебе нужно время, чтобы освоиться , - продолжает он и, кажется, вообще меня не слушает. - Но я уверен, тебе понравится здесь, Джейн. Колледж Святой Марии не должен разочаровать тебя, - он складывает руки вместе, изображаю серьезное выражение лица. - П рекрасные педагоги, начитанные студенты и, - разводит руками, - тебе не придется жить в кампусе! Будем больше проводить время вместе. Разве это не здорово?
Я вскидываю брови.
- Колледж Святой Марии? - повторяю монотонно.
Чудесно.
- Надеюсь, это не ТО САМОЕ место, где учатся занудные католики? - спрашиваю я.
Отец снимает с лица идиотскую счастливую улыбку и метает в мою сторону предостерегающий взгляд, и я слышу, как Оливия начинает тихо кашлять. Что, кто-то из них католик? Отец точно нет … насколько мне известно. П охоже, это Оливия. Что ж, я не удивлена. Она вполне… похожа на католичку. Стройная и светловолосая, неброско одетая, будто ангел, с неестественно широкой, радушной улыбкой и невероятно голубыми глазами.
И она совсем не похожа на мою мать.
- Джейн, ты почти ничего не ешь, - встревает в разговор блондинка. - Тебе не нравится?
Она сидит напротив, но смотрит куда угодно, только не на меня.
- Сойдет, - прямо заявляю я.
Краем глаза я ловлю на себе взгляд отца а-ля: "Моя дочь грубая и невоспитанная. Нужно срочно поставить ее на место". А что ? Когда я была маленькой, он всегда учил меня говорить правду, и ничего кроме правды.