- Зануда. В чем должно состоять твое решение? Вернее, задание?
- Я должен найти ему бабу.
- Что-о?!
- Что слышала. Женщину. Девицу. Компаньонку.
- Карлайлу? Этому сухарю с пробором?
- Тогда уж не с прОбором, а с прИбором… Впрочем, мне сейчас не до каламбуров. Короче, боссу требуется сопровождение на слет толстосумов в Монтане. Обязательно женщина, наша сотрудница. Оплата сверхурочная. Поедешь?
- Вот еще! У меня в пятницу маникюрша и массаж. И потом, с этим занудой я не поехала бы даже в Эдем.
- Вот именно! И любая из девочек так скажет, а Карлайлу подавай лояльность и полное подчинение… Эх, послать бы с ним уборщицу!
В голубых глазах Сэнди внезапно полыхнуло адское пламя. Она развернулась на каблуках и торопливо шагнула обратно к столу. Наклонилась к Хью и прошипела, словно кошка:
- Не надо уборщицу! У меня есть кандидатура получше!
- Выкладывай. Ох, я опаздываю.
- Что за дела - позвони и скажи, что у тебя небольшое дельце на нижних этажах. Предупреди, что задержишься… минут на десять. Мне много времени не нужно.
- Ты права, моя золотистая змейка. Сейчас. Алло, Холли? Это Хью Бэгшо. Прошу вас, предупредите шефа, что я могу задержаться… минут на пятнадцать. Тут неожиданная проблема с новым сотрудником… ничего страшного, но решить нужно немедленно. Жду. Да? Отлично! Через пятнадцать минут я у него… Итак?
- Одно слово: ТУМБА.
- Сэнди, я сегодня не очень быстро соображаю. Как всегда, хорошо - но не быстро. Внятно можешь говорить? При чем здесь мебель?
- Это не мебель, дурачок. Это Тумба Карр из моего, производственного.
- Эта толстая и страшная тетка?! Ты сбрендила, Сэнди?
- Ничего подобного. Что он тебе сказал? Найти красотку с ВОТ такими ногами?
- Ну… нет. Сотрудницу.
- Она - сотрудница. Еще?
- Лояльную…
- Лояльнее Тумбы только ее стол.
- Преданную фирме…
- Она здесь работает со времен Великой депрессии.
- Ну, уж не настолько она старая-то.
- Да какая разница! Зато потеха будет - умереть! Представляешь, каким он выйдет идиотом, привезя с собой эту уродину? А уж, что будет выдавать эта дурочка… Прямо жаль, что мы этого не увидим.
Хью некоторое время задумчиво смотрел на Сэнди, а потом просиял.
- Змейка моя, а ведь это неплохо, совсем неплохо. Давно пора щелкнуть по носу этого выскочку. Такой весь из себя правильный, корректный…
- Костюмчик с иголочки…
- Пробор по ниточке…
- И рядом этот слон в очках!
- И в своем этом костюме!
- Уродина!
- Сэнди?
- И… Что?
Хью насмешливо прищурился.
- Скажи мне напоследок, детка: а почему ты ее так ненавидишь?
Сэнди усмехнулась в ответ, обнажив ряд безупречных, мелких и острых, как у кошки, зубов.
- Вот еще - ненавижу! Скажем так: она оскорбляет мое эстетическое чувство.
- Понятно. Что ж, идея отличная, и я пошел к боссу.
- С тебя причитается.
Хью встал, подошел к Сэнди вплотную, обнял ее за бедра и с силой притиснул к себе.
- Уж поверь, детка, я все долги верну с процентами. Сегодня же ночью.
Мистер Карлайл поднял голову и сухо кивнул входящему Хью.
- Доброе утро. Вы разрешили проблему?
- Какую… О, да! С присущим мне блеском. Шутка. Все в порядке.
- Хорошо. Садитесь. Вы подобрали кандидатуру?
- Так точно, босс.
- Кто она?
- Белинда Карр, сэр. Отдел делопроизводителей. Одна из самых опытных сотрудниц. Дед ей всецело доверял.
- Она с пониманием отнесется к задаче?
- Вне всякого сомнения, сэр. Она крайне исполнительна… и немногословна.
- Вообще-то это светский раут, так что многословие…
- Босс, если я вас не так понял, это моя вина. Если вам нужен смазливый эскорт, не особенно обремененный моральными принципами…
Карлайл неожиданно покраснел и несколько судорожно покачал головой.
- Я неправильно выразился, мистер Бэгшо. Это чисто деловое мероприятие, во время него возможно заключение сделок, подписание контрактов, все такое… естественно, мне бы хотелось, чтобы сопровождающая меня сотрудница ориентировалась в делах.
- Лучше не найти, сэр. Поверьте мне.
- Что ж, хорошо. Она в курсе?
- Ну… В общих чертах.
- Введите ее в курс дела, передайте билеты и деньги, дайте указания. Дресс-код и прочее - сами знаете. Мы встретимся с ней в аэропорту.
- Слушаюсь.
- Хью…
- Да, сэр?
Карлайл вдруг устало потер переносицу и посмотрел на Хью спокойным и на редкость проницательным взглядом.
- Почему мне все время кажется, что вы надо мной подтруниваете?
Хью растерялся. Сам он считал себя, помимо прочих талантов, великолепным актером, а Карлайла - лишенным воображения тупицей и выскочкой.
- Что вы, мистер Карлайл… Я вовсе не хотел… Я всегда так разговариваю…
- Я хочу, чтобы между нами была полная ясность, Хью. Я взял вас на работу не из чувства вины за якобы уплывший от вас пост. Вы и сами прекрасно знаете, что не обладаете ни малейшей способностью руководить. Не остались вы и без куска хлеба - прадед не обидел вас в своем завещании.
- Да, но…
- Я взял вас на работу именно в той должности, на которую вы более-менее пригодны. И жду от вас результатов. Если они меня перестанут устраивать, я вас уволю. Это понятно?
- Так точ… Да, мистер Карлайл.
- Это хорошо. Вы свободны. Всего доброго. Билеты у Холли, деньги в бухгалтерии.
Хью очень осторожно вышел из кабинета и тихо прикрыл за собой дверь. Тон, которым с ним разговаривал Карлайл, был очень хорошо ему знаком. Именно так отчитывал его прадед, - единственный человек на свете, которого Хью Бэгшо по-настоящему боялся и уважал.
Что ж, теперь он будет бояться Карлайла. А вот уважать - вряд ли. Особенно после того, как тот по полной программе опозорится перед бомондом в Большом Охотничьем Доме.
Мстительная улыбка тронула губы Хью, и он легкой походкой направился в отдел делопроизводства.
3
Белинда Карр задумчиво разглядывала бумаги, разложенные перед ней на столе, и все время осторожно массировала висок. Тоненькая саднящая боль, поселившаяся в ее голове с тех самых пор, как покинул свой кабинет старый мистер Бэгшо, стала привычной, но от этого не менее изматывающей.
Рабочий день только начался, а она уже чувствует себя так, словно проработала часов десять. Если так пойдет дальше, однажды она не сможет доехать до работы. Рухнет где-нибудь в обморок.
Она тут же живо представила себе, как валится бесформенным кулем посреди улицы, и юбка задирается, и видна стрелка на поехавшем чулке, а лицо иссиня-белое, противное, некрасивое…
Она приказала себе перестать думать о глупостях. Карандаш автоматически скользил по строчкам. Вычитывать документы, приготовленные на подпись, она умела, что называется, с закрытыми глазами, во всяком случае, мозг в это время запросто мог заниматься чем-то другим. Многолетний опыт плюс врожденная грамотность…
Она стала думать о своем доме. О единственном месте на свете, где она всегда чувствовала себя в безопасности. Более того, дома она не была пожилой уродиной, неловкой и несуразной теткой в старомодных и потрескавшихся туфлях на дурацкой, хотя и удобной колодке.
Когда она приходила домой с работы и запирала дверь, мир преображался, преображая и ее саму. Даже воспоминания о белокурой стервочке Сэнди не тревожили Белинду в этих стенах.
Шесть лет назад, после смерти мамы, она впервые в жизни получила возможность делать то, что ей нравится. Покрасить стены. Накупить тканых половиков. Вплести в соломенную циновку на стене засушенные травы и цветы, вырастить на окне мелкие розовые лилии и китайский карликовый жасмин. Поставить на старинную этажерку круглый аквариум и запустить туда разноцветных рыбок.
Выбросить застиранное постельное белье - мама считала, что старые простыни мягче и легче стираются, а кроме того, новое покупать накладно. В результате Белинда всю свою взрослую жизнь спала на полупрозрачных, сероватых тряпках, при малейшем движении сбивавшихся в неаппетитные комки.
Да, готовить она теперь тоже могла, что хотела. Не капусту и морковь на пару, не вонючий чай из шалфея и ромашки, не скользкую кашу на воде - мясо и курицу, жареную молодую картошечку, спагетти, посыпанные тертым пармезаном…
Белинда немедленно ощутила укол совести. Получается, что смерть матери стала ее… освобождением? Мысль была кощунственной, Белинда всегда гнала ее от себя, хотя…
До смерти папы мама была совсем другой. Веселой, смешливой, кокетливой, симпатичной. Жарила блинчики с кленовым сиропом, запекала удивительную, золотисто-коричневую индейку на Рождество и День благодарения. Делала бусы из ракушек, которые они все вместе собирали на побережье, куда каждое лето ездили отдыхать.
Оставшись вдовой с маленькой дочкой на руках, миссис Карр резко переменилась. Сколько Белинда помнила, мать всегда боялась остаться без средств к существованию. Учителей не так рано отправляют на пенсию, но для миссис Карр призрак увольнения стал настоящим кошмаром, переросшим в навязчивую идею. Она стала экономить на каждой мелочи, продала почти всю мебель и хорошую одежду, а когда ее все-таки уволили, посвятила все свое время воспитанию дочери.
Она и постарела-то резко, в каких-то два-три года. Потом, на нервной почве, открылась астма. Белинда переживала за маму, училась отлично, легко поступила в колледж и закончила его тоже с отличием. Работала она с восемнадцати лет, за десять лет сменила несколько мест работы, пока не попала в "Бэгшо Индепендент".