Лотти наблюдала, как Рафаэль нервно крутит в руках золотое перо, постукивая то одним, то другим его концом по столу. Совершенно несвойственно для него. Она же поймала себя на том, что в ожидании и тревоге затаила дыхание.
– Думаю, нам стоит попытаться еще раз.
От этих слов будто земля разверзлась под ее ногами. И, вопреки ее воле, глупое сердце отчаянно затрепетало в груди.
– Попробовать еще раз? – Во рту у Лотти внезапно пересохло.
– Да. Ради ребенка.
Ее сердце упало.
– Ребенка? – Она вовсе не хотела, чтобы ее слова прозвучали так презрительно, так гадко, но недоверие сделало свое дело и наполнило ее речь горечью.
– Да, ребенка, Шарлотта. Не вижу причин не вернуться к этой теме.
– Как тебе вообще пришло это в голову?
– Я нашел нового специалиста по ЭКО в Иране, – продолжил Рафаэль. – Описал ему ситуацию, рассказал, что у нас есть еще один замороженный эмбрион. Он уверен, что в этот раз все получится.
Лотти уже видела такое, разумеется. Зацикленность Рафаэля на ее беременности. Но это все осталось в прошлой жизни, до их разрыва. После того как умерла Серафина.
Родившись на двадцать пятой неделе, их дочь прожила всего несколько драгоценных часов. Случайная травма, повлекшая преждевременные роды, – все это сейчас было покрыто туманной дымкой и словно не имело к ней никакого отношения.
Когда Серафина умерла и ее бездыханное тельце отключили от всех аппаратов, Лотти долго смотрела на все еще теплый сверток в своих руках и думала, что хуже уже быть не может, что она находится на самом дне бездонной черной ямы. Но у судьбы остался еще один камень за пазухой. Выяснилось, что после несчастного случая она никогда больше не сможет забеременеть естественным путем и что ЭКО – ее единственная надежда снова стать матерью.
Рафаэль взялся за дело с упорством, граничащим с безумием. Они прошли серию процедур ЭКО, но ни одна не дала результата. После каждой неудачи он становился все более упорным и настойчивым – казалось, ничто не может сбить его с выбранного курса. Это занятие поглотило их жизни – и в конце концов разрушило их брак.
Лотти дрожащей рукой убрала с лица белокурый локон – воспоминания о Серафине всегда вызывали в ней внутренний трепет. Пора положить конец этому безумию.
– Что ж, ты зря потратил время. Зачем вообще возвращаться к этой теме? Когда наш брак полностью изжил себя?
Рафаэль изучающе смотрел в фиалковые глаза, которые искали на его лице объяснений происходящему. Разумеется, их брак рухнул. В тот самый день, когда Лотти ушла от него. Сказала ему, что не любит. И никогда не любила.
Он выругался про себя, стараясь скрыть разочарование. Надо сохранять спокойствие. Он и так уже на грани срыва – и знает это.
Но вот чего он не знал, так это того, как сильно забьется его сердце, когда она войдет в комнату. Словно кто-то внезапно ткнул его палкой в бок, и он пробудился от спячки. Что это? Злость? Боль из-за предательства? Желание? Да что бы там ни было, это ужасно раздражает!
Он был уверен, что два года разлуки уничтожили его тягу к Лотти. Но, увы, это не так.
Нахмурившись, Рафаэль провел рукой по волосам.
– Затем, что подобные происшествия, Шарлотта, заставляют задуматься. Десять дней в больнице прочищают мозг, уж поверь мне, и дают прекрасную возможность понять, что важно, а что нет.
– Продолжай.
– Например, для меня действительно имеет значение это место. – Он повел руками вокруг и был вознагражден резкой болью в плече. Но решил этого не показывать – Лотти не должна видеть его слабости. – Графство – мой главный приоритет. Поколениями Ривальди носили титул графов Монтеррато. – Он сделал паузу. – Как ты знаешь, Шарлотта, я последний в роду, и моя обязанность – оставить наследника.
Монтеррато. Наследник.
Ничего не изменилось. Снова Монтеррато, его будущее, продолжение рода. Для Рафаэля это своего рода навязчивая идея. Это все для него – его жизнь, его кровь. Она тоже последняя в своей семье, так уж вышло, – единственная дочь покойного Джона Лэма и Греты Лэм, ныне Лоуренс, повторно вышедшей замуж и сейчас живущей в Южной Америке. Только вот она не кричит об этом на каждом шагу.
– Что ж, раз тебе так сильно нужен ребенок, я бы посоветовала тебе найти кого-то еще в качестве его матери. Судя по количеству женщин, которые постоянно тебя окружают, я уверена, ты легко мог бы выбрать любую светскую львицу.
Рафаэль стал мрачнее тучи.
– Ради бога, Шарлотта. – Он ударил кулаком по столу, отчего позолоченная бронзовая чернильница пошатнулась на своих львиных лапах. Его глаза буквально метали молнии, когда он смотрел на Лотти. – Ну как ты не можешь понять? Я хочу нашего ребенка.
Лотти раскрыла рот от изумления. Это вовсе не тот спокойный и сдержанный Рафаэль, которого она знала. Никогда он не был таким. По крайней мере, до сих пор.
Внезапно ей в голову пришла одна мысль: Рафаэль пережил несчастный случай, получил много травм, в том числе головы. Может, у него какое-то посттравматическое расстройство?
– Ты прав, Раф, я не понимаю. – Она понизила голос, пытаясь выудить из него правду. – Это как-то связано с несчастным случаем?
От скрипа стула по паркету Лотти вздрогнула – Рафаэль встал, оперся о стол и уставился на нее немигающим взором – как гадюка, готовящаяся к броску.
– Почему ты спрашиваешь?
– Не знаю, просто интересно. – Судя по его реакции, она задела болевую точку. – Хочешь поговорить об этом?
Рафаэль отвернулся и направился к окну, под его тяжелыми шагами поскрипывал пол.
– Не о чем тут говорить. Все прошло, – бросил он через плечо.
Проклятье. Меньше всего он хочет говорить об этом.
Но чего же он ждал? Что Лотти согласится без всяких объяснений выносить ему ребенка?
Конечно, можно было соврать. Уломать ее, соблазнить, добиться своего, а потом признаться, что это все обман. Одна мысль об этом воспламенила кровь в его венах. Он чувствовал, как Лотти смотрит ему в спину, покусывая губы в ожидании, как вздымается и опускается ее грудь, как она держит руки на коленях, сидя в кресле. От всего этого желание затащить ее в постель стало нестерпимым. Черт, да какая там постель – положить ее здесь, прямо на столе, а дальше все просто.
На улице начало темнеть, но свет в комнате не был включен, и все словно окуталось серой дымкой. Лотти любовалась гордым силуэтом – высоким, подтянутым, таким таинственным в угасающем свете, стараясь запомнить его очертания, прежде чем отвести взгляд.
– Что ж, в таком случае говорить больше не о чем. – Лотти встала. – В моем дальнейшем пребывании здесь нет никакого смысла.
– Нет, постой! – Несмотря на свои травмы, Рафаэль в несколько быстрых шагов нагнал ее и схватил за руку, едва Лотти потянулась за сумочкой.
В секундном замешательстве они смотрели друг на друга, затем взгляд Лотти скользнул по руке, вцепившейся в ее запястье, по потемневшему лицу ее обладателя. Наконец отпустив ее руку, Рафаэль отступил в сторону, отбросил волосы со лба.
– Прости меня.
– Раф? Что это вообще такое?
Распрямив плечи, он пронзил ее взглядом:
– Ладно, Лотти, раз ты так хочешь знать, я объясню.
Его голос был жестким, но в глазах читались боль и страдание, и Лотти стало тревожно.
– Дело в том, что вот уже четыре недели, как я бесплоден. Еще одна попытка ЭКО – мой единственный шанс стать отцом.
Глава 2
– Ты больше не можешь иметь детей? – Лотти с ужасом уставилась на Рафаэля.
– Верно.
– Ты… бесплоден?
– Кажется, мы это уже выяснили. – Он сердито посмотрел на нее.
Лотти покраснела.
– Но почему? Как же так?
– В общих чертах: дерево, которое спасло мне жизнь, лишило меня возможности дать жизнь другим. Ирония судьбы, не правда ли?
Румянец уступил место нервному тику. Лотти просто не знала, что сказать.
– Это навсегда? В смысле, это совсем не лечится?
– Кажется, нет. – Рафаэль поменял позу, и Лотти поймала себя на том, что смотрит на его пах. – Поверь мне, я все разузнал.
– О, Раф! – Внезапно Лотти приблизилась к нему и обняла неподатливое тело. – Мне так жаль!
С отвращением сбросив ее руки со своей шеи, Рафаэль сделал шаг назад.
– Мне не нужно твое сочувствие. Мне нужна реальная помощь.
Глядя на него широко распахнутыми глазами, Лотти повторила:
– Мне так жаль. Должно быть, тебе было непросто примириться с этим. – Она протянула руку, чтобы коснуться его, но Рафаэль отодвинулся еще дальше, скрестив руки на груди в качестве барьера между ними. – Ты с кем-нибудь это обсудил? Нельзя держать это в себе.
– Пф-ф, – презрительно фыркнул Рафаэль. – Что мне нужно – так это решить проблему.
Ничего нового. Зачем она только задала этот вопрос. Лотти смотрела на гордого, надменного мужчину, который с упрямым видом стоял в нескольких шагах от нее. Скорее умрет, чем уступит эмоциям.
– Не у всех проблем есть решение, Раф. Просто смирись с этим.
– Конечно же решение есть, – парировал он. – И оно связано с тобой.
Вот она, причина ее пребывания здесь. Не бумаги на развод, а отчаянная попытка родить наследника рода Ривальди. Лотти склонила голову, прикрыла глаза рукой, стараясь привести в порядок свои мысли и сформулировать ответ.
– Я понимаю, что сейчас вся власть в твоих руках, – выпалил Рафаэль, спеша заполнить повисшее между ними молчание, прежде чем Лотти успела отказать, – и это ставит меня в невыгодное положение.