– Вы знаете, как трудно, как физически тяжело делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца в течение целых пяти минут? – Именно это она проделала с Рассом.
Мак покачал головой, его глаза помрачнели.
– Это действительно тяжело. И все это время твое сознание кричит криком, пытаясь заключить сделку с мирозданием.
– Сделку?
– Пожалуйста, пусть Расс живет, а я никогда не скажу ни о ком дурного слова. Пожалуйста, пусть Расс живет, и я обещаю стать самой лучшей в мире внучкой и внучатой племянницей. Пожалуйста, Господи, пусть Расс живет, и я сделаю все, что ты попросишь, встречусь лицом к лицу с худшими из своих страхов…. – Она отбросила волосы назад. – Ну, вы понимаете, обычные обещания, которые практически невозможно выполнить. – Она опустила глаза на свой стакан с водой. – Это были самые долгие пять минут в моей жизни.
– Но Расс остался жить. Вы действительно спасли его. И это просто потрясающе.
– Да.
– И теперь вы хотите быть уверенной, что я не помешаю его выздоровлению?
– Что-то вроде того.
– И поэтому вы здесь, чтобы присматривать за мной и снять эту заботу с Расса?
– Он собирался приехать сам, но это не самая разумная затея.
Мак нахмурился.
– Но вы не все правильно поняли. Расс сделал мне большое одолжение, предложив эту работу.
Он продолжал молчать, не пытаясь давить на нее, и Джо мысленно поблагодарила его за это.
– Понимаете, этот сердечный приступ у Расса и страх, что он умрет, заставили меня по-иному взглянуть на то, что я тоже смертна.
Мак передернулся, и Джо чертыхнулась про себя. Что она понимала в смерти по сравнению с этим человеком? В приступе сочувствия Джо инстинктивно потянулась вперед и сжала его руку, но тут же застыла на месте. Во рту появился вкус горечи, и она отдернула руку. Сердце стучало. А вдруг ему неприятно ее прикосновение… Конечно, неприятно.
– Думаю, вы понимаете, о чем я говорю.
Мак получил тяжелые ожоги в результате несчастного случая на съемках, но его молодой ассистент оказался на грани жизни и смерти. Джо помнила, какое облегчение испытал Расс, когда молодой парень в конце концов вышел из критического состояния.
– Я пытаюсь объяснить, что это заставило меня переосмыслить свою жизнь. Признать, что я не чувствую себя счастливой, что в действительности я не люблю свою работу. И что не хочу провести следующие двадцать лет с таким же чувством.
Джо выдохнула.
– Поэтому, когда Расс понял, что вам нужна дом работница, и сказал мне об этом, я обрадовалась этому шансу. Это дает мне два-три месяца, чтобы придумать, как жить дальше.
Мак пристально смотрел на нее:
– Хотите сменить профессию?
– М-м-м, – протянула она несколько неуверенно.
– И чем собираетесь заниматься?
Ее неуверенность усилилась.
– Понятия не имею.
Мак знал это ощущение.
Ему не хотелось сочувствовать ее истории. Ему вообще не хотелось никому сочувствовать, но вышло иначе. Может, дело было в той простоте, с которой она рассказывала о себе. В полном отсутствии пафоса. Или в том, что ему было знакомо это чувство неудовлетворенности. Но если он закрылся здесь от всего мира, предаваясь жалости к самому себе, то она решительно стремилась вперед.
Может быть, глядя на нее, он научится…
Мак оборвал эту мысль. Он не заслуживал шанса идти вперед. Он исковеркал жизнь другому человеку. И заслуживал того, чтобы провести остаток жизни, стараясь это искупить. Но не за счет других людей. Как Расс. Или Джо.
– Знаете, а вы не правы.
Джо подняла на него глаза:
– Относительно чего?
– Кажется, вы считаете свою внешность простоватой, даже незаметной.
– Незаметной? – Она хмыкнула. – У меня рост шесть футов и телосложение, которое из деликатности называют крупным. "Незаметная" – это точно не про меня.
"Крупная" – не самое удачное слово, чтобы описать ее. Ее фигуру отличали впечатляющие изгибы и выпуклости в нужных местах. И его мужские гормоны отзывались на них, даже невзирая на то, что мозг посылал достаточно ясный сигнал оставить ее в покое.
Мак откинулся на спинку стула, старательно держась к Джо здоровой стороной лица.
– Вы совершенно потрясающая женщина. Ну и что, что вы высокая? У вас хорошие пропорции. – Она выглядела сильной, спортивной и полной жизни. – У вас прелестные глаза, блестящие волосы и кожа, которой позавидовали бы большинство женщин. Возможно, вы не соответствуете идеалу красоты с обложки глянцевых журналов, но это не значит, что вы некрасивы. Перестаньте себя недооценивать. Могу вас уверить, что вы вовсе не дурнушка.
Джо распахнула от удивления глаза. Это заставило его нахмуриться и сесть поглубже на своем стуле.
– Это не так.
Она сжала губы. Одернула блузку, что только подтвердило ему ее истинно женскую природу. Розоватый цвет ее щек стал ярче, как будто по его лицу она догадалась, о чем он подумал.
– Есть еще одна причина, по которой я здесь, – выпалила Джо.
Ее торопливое признание, то, как вылетали ее слова, натыкаясь друг на друга, как мило она выглядела, когда волновалась, вызвало у Мака желание улыбнуться. Он не мог вспомнить, когда в последний раз улыбался, не говоря уже о том, чтобы смеяться… Ладно, это только все усложнит, так же как солнечный свет и морской бриз.
Но ему действительно было ее жалко.
– Еще одна причина? – переспросил он.
Джо облизнула губы. Они были крупными, как и все в ней, и полными обещаний.
– Мак, еще одной причиной того, что я сюда приехала, было то, что хотела попросить вас научить меня готовить. – Она поморщилась. – Ну, если быть абсолютно точной, чтобы вы научили меня готовить башню из миндального печенья.
Все мускулы в теле Мака напряглись. Каждый нерв заныл. На мгновение все его сознание заполнила картина горящего пламени, красного и жгучего. В горле встал ком размером с кастрюлю для соуса. Проглотить его удалось лишь с третьего раза.
– Нет. – Это резкое слово вырвалось у него само собой.
Мак закрыл глаза, с трудом заставляя легкие пустить внутрь воздух, а когда снова открыл их, все тело стало скользким от пота.
– Нет. – Только одно слово, холодное и ясное. – Это не обсуждается. Я больше не готовлю.
– Но…
– Никогда. – Должно быть, его взгляд был слишком безжалостным, потому что Джо вздрогнула. – Это не обсуждается.
Мак встал.
– А теперь, если не возражаете, пойду немного поработаю перед сном. Завтра утром перенесу свои спальные принадлежности в дальнюю комнату.
Похоже, она пришла в себя.
– Сначала я должна здесь убраться.
Это напомнило ему о том, что завтра она собиралась ехать в магазин.
– Деньги на хозяйство можете взять в банке, которая стоит на кухонной полке.
– Хорошо.
Маку совсем не понравилось, как она на него посмотрела. Он повернулся и вышел, с трудом заставляя дрожащие ноги поднять его по лестнице и донести до комнаты. Опустившись в кресло у письменного стола, Мак уронил голову на руки и постарался сделать все, что мог, чтобы успокоить беззвучный крик, разрывавший мозг.
Научить Джо готовить?
Невозможно.
Грудь пульсировала в унисон с висками. В ушах стоял оглушающий шум. Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем пульс замедлился, в груди отлегло, дыхание пришло в норму. Ему показалось, что это целая жизнь.
Наконец, Мак поднял голову. Он не мог научить ее готовить. Джо спасла жизнь его брату, и он был у нее в долгу, но он не мог научить ее готовить.
Встав с кресла, Мак подошел к стеклянным дверям на балкон. Теперь, когда шторы были раздвинуты, через них в комнату лился лунный свет. Внизу, в темной воде, отражались звезды. Он не мог научить ее готовить, но мог сделать все остальное, о чем она его просила. Он мог сделать так, чтобы у Расса не осталось причин волноваться за него.
Одну неделю вести жизнь хотя бы отчасти напоминающую жизнь нормального человека? С этим он в состоянии справиться.
Подумав о своем поспешном уходе из столовой, Мак провел рукой по волосам. Джо наверняка сочла его сумасшедшим. Медленно втянув в себя воздух, он прислонился лбом к холодному стеклу. Он не мог помочь ей на кулинарном фронте, но, может быть, сможет помочь ей с поисками нового места работы?
Чем скорее она поймет, куда двигаться дальше, тем скорее уедет и оставит его в покое. Из груди Мака вырвался дикий низкий смех. Ему никогда не найти покоя. Он этого не заслуживает. Но он может сделать так, чтобы она уехала. И он это сделает.
Мак проснулся на час раньше, чем услышал шаги Джо по лестнице. Она прошла мимо двери в его спальню, расположенную в конце коридора. Без сомнения, чтобы убраться там, как и обещала. Ему страшно хотелось кофе, но он терпел, потому что был не готов встретиться с Джо.
Во всем виноват этот свет, проникавший в комнату из окон. Он дезориентировал Мака.
Вранье. Это не свет, все дело в этой женщине, приводившей его в замешательство.
Сейчас можно спуститься вниз и запереться на кухне, пока она занята здесь наверху.
Да уж, так он точно убедит ее сказать Рассу, что у него все хорошо. Мак снова задернул шторы, натянул чистые джинсы и свитер и, пройдя в ванную, смежную со спальней, плеснул в лицо водой. Остановившись у двери спальни, он сосчитал до трех и только потом открыл ее.
– Доброе утро, Джо, – позвал он. Как ни странно, его голос не был резким и хриплым, как он ожидал.
Она появилась в конце коридора:
– Доброе утро. Вы хорошо спали?
Мак с удивлением подумал, что действительно хорошо спал.
– Спасибо, да. – И, вспомнив о хороших манерах, добавил – А вы?
– Нет.