– Я бы так не утверждал, – с вздохом ответил Аяан. – С самого начала это была рискованная беременность.
– Тогда что имела в виду Нихат, утверждая, что виноват я? Вряд ли она сказала это для того, чтобы манипулировать мной.
– Вроде бы ты не желал ни видеть ее, ни слышать. А теперь доверяешь ее мнению?
– Нихат мечтала стать врачом с десятилетнего возраста. Если существует что-нибудь, что она не предаст, так это ее профессия. Если она говорит, что я причина стресса Зохры, значит, так оно и есть. Но почему? Может, я и калека, но в здравом уме.
– В самом деле? Пока еще я не видел доказательства этого.
– Твоя жена рычит как львица, словно хочет защитить тебя от меня. Так в чем же дело, Аяан?
Глаза брата стали пустыми. Только сейчас Азиз понял: Аяан тоже сражается со своими демонами.
– Она волнуется из-за того, что… происходит со мной.
По спине Азиза поползли ледяные мурашки.
– Что ты имеешь в виду?
– Я страдаю от ночных кошмаров. Они снятся каждую ночь. Иногда они длятся недолго. Иногда я начинаю буйствовать. И…
Азиз спрятал лицо в ладонях, чувствуя, что ему становится тяжело дышать. Подняв голову, он заставил себя произнести:
– И они активизировались после того, как ты меня нашел?
Аяан пожал плечами. В его взгляде было только покорное признание.
Азиз осознал, как слеп он был. У его брата – свой ад, и он прошел его с честью. Хорошо, что Аяан станет королем.
– Я продолжаю переживать ту ночь и каждый раз, когда вижу кровь – твою кровь, – я с криком просыпаюсь. И Зохра всегда со мной, она переживает все через меня.
– Почему ты не сказал мне?
– Когда? Когда ты категорически отказался видеть маму, хотя слышал ее душераздирающие рыдания за дверью? Или когда заявил отцу, что они могут по-прежнему считать своего первенца мертвым? Или в те редкие часы, когда ты был трезв?
Азиз поерзал. Ему хотелось бежать отсюда.
– Избавься от меня, – отрывисто произнес он, чувствуя, как беспомощность съедает его изнутри. – И все мгновенно разрешится.
Аяан подался вперед. Его лицо дышало яростью.
– Думаешь, я способен отмахнуться от брата, как это делаешь ты?
– Тогда отошли жену. Защити ее.
– Не могу, – сказал Аяан, саркастически усмехнувшись. – Будущий король, я не в силах диктовать своей жене, как ей надлежит поступать. Я предложил Зохре спать в другом крыле. Но, как ты заметил, у нее есть воля. Она отказывается меня покидать.
Азиз знал, как сильно принцесса Зохра любит его брата. Когда-то он сам мечтал о подобной любви… Когда-то он думал, что у него она есть…
Он проглотил комок зависти, вставший в горле. Он не станет завидовать счастью Аяана. Это должно сегодня же прекратиться. Сейчас же.
– Хорошо. Чего ты от меня ждешь?
– Что?
– Скажи, что я должен сделать, чтобы облегчить… чтобы тебе стало легче.
– До сих пор ты отвергал все мои просьбы.
– На моих руках слишком много крови, и я не хочу, чтобы ее стало еще больше.
Лицо Аяана застыло, во взгляде промелькнула жалость, которую Азиз не желал видеть.
– Азиз, это не…
– Это твой шанс защитить жену, Аяан.
– Хорошо, – сказал, вставая, его брат. – Я хочу, чтобы ты о себе позаботился. Я хочу, чтобы ты прошел психотерапевтический курс, хочу, чтобы ты увиделся с матерью, хочу, чтобы ты присутствовал на моей коронации через…
– Не дави, – попросил Азиз, чувствуя, что просьбы брата привязывают его к Дахару. При слове "коронация" ему показалось, что в его сердце вонзился нож.
Опершись на подлокотник, он с трудом поднялся.
– Я это сделаю, но по-своему.
– Каким образом?
– Я не буду встречаться с командой докторов. Нихат может быть со мной в перерывах между визитами к Зохре.
– Азиз… – В голосе брата прозвучало предостережение. Азиз шел к двери, намеренно ни на что не глядя. – Что бы ты ни задумал, не делай этого. Она здесь по моей просьбе.
– Именно. Ты вовлек ее в это, Аяан. И теперь, когда я решил следовать твоим пожеланиям, не жалуйся.
Выйдя из кабинета брата, Азиз медленно направился к своим покоям. Он должен оставить Дахар – ради сохранения рассудка.
Но он может отложить отъезд до тех пор, пока у принцессы Зохры не наладятся дела. Он выполнит просьбы брата, потому что Аяана ничто другое не устроит. Однако нет смысла позволять команде врачей копаться у него в мозгу. Никто не сможет исправить все.
Что касается доктора Захари… Нихат должна ему. И она станет ключом к свободе от жизни, которая медленно, но верно убивает его.
Нихат закончила ужин и отослала горничную. Десять минут спустя она уже забыла, что ей подали на сверкающей серебряной посуде.
Она запомнила только, что смотрела на свое отражение в тарелке, а потом бросилась в спальню к зеркалу и поправила непослушные волосы.
Нихат осматривала себя критичным взглядом. Ее черная туника с длинными рукавами и высоким воротником была сшита из шелка. Маленькие бриллиантовые серьги-гвоздики – подарок, который она сделала себе на тридцатилетие, – были единственной драгоценностью.
Шумно вздохнув, Нихат схватила еще одну шпильку и подколола локон, выбившийся из прически. Удовлетворенная своим видом, она помассировала виски.
Не в состоянии сидеть спокойно, Нихат проверила гору подарков, на завертывание которых ушло уйма времени. Если бы она знала, что принцесса Зохра позволит родным навестить ее, то навела бы в покоях идеальный порядок.
Приподняв рукав, Нихат снова взглянула на часы. Семья должна появиться с минуты на минуту.
Она металась по гостиной, когда раздался стук. Бросившись к двери, она открыла ее – и замерла.
На пороге стоял Азиз. Его подбородок был чисто выбрит, взгляд был ясный, он даже напоминал себя прежнего. Она и забыла, с какой силой действовала на нее его близость.
И без того напряженные нервы натянулись еще сильнее. От удивления губы ее приоткрылись.
– Мне нужно с тобой поговорить.
Азиз не стал ждать ответа. Горделиво, по-королевски он прошел мимо нее в комнату.
– Закрой рот, Нихат. И дверь.
Она закрыла рот, но не дверь. Вид у нее был вызывающий, хотя внутри все дрожало.
– Почему?
Его рот скривился в усмешке, в глазах зажегся дьявольский огонек. Этот огонек, эта улыбка всегда приводили ее чувства в хаос, и, похоже, ничего не изменилось. Нихат с трудом держалась на ногах.
– Боишься остаться со мной наедине?
Она захлопнула дверь.
Ее роскошные и просторные покои неожиданно показались маленькими, когда в них вошел Азиз. Он был словно сияющее солнце, рядом с которым все утрачивало цвет и значимость.
Азиз стоял совсем близко, его взгляд ласкал ее.
– Почему на тебе такая кошмарная одежда? И что случилось с твоими волосами?
Нихат молча смотрела на него, уверенность ускользала как песок между пальцами. Она приготовилась выносить его едкое презрение, даже ненависть. Но его интерес? Никакая подготовка не поможет с этим справиться.
– Если ты так всегда одеваешься, неудивительно, что от тебя были счастливы избавиться в Нью-Йорке.
– Я ушла по собственному желанию. Оставила хорошую должность в клинике ради того, чтобы вернуться. – Нихат слишком поздно осознала, что Азиз играет с ней. Все его поведение сегодня было другим. И хотя он язвил, она предпочитала видеть его таким. Это был настоящий Азиз. – Чтобы создать то, что так необходимо Дахару.
– Да, я слышал о твоих планах в отношении клиники. Беременность принцессы Зохры, желание Аяана поставить меня на ноги, наша с тобой история – все очень удачно совпало. Как всегда.
Она вспыхнула:
– Ты думаешь, мне легко здесь находиться? Оставить свободу, должность в Нью-Йорке? Постоянно сражаться с предрассудками, только потому что я женщина? Даже то, что я являюсь личным врачом принцессы, не является достаточной рекомендацией.
– Если ты ожидала чего-то другого, то ты глупа, Нихат.
– Потому что я хочу изменить кое-что в Дахаре к лучшему? У тебя когда-то была такая же мечта, Азиз. Или ты отмахнулся от прошлого?
Азиз остался невозмутимым:
– Ты выбрала трудный путь, решив вернуться. Зачем, если тебе так тяжело?
– Я знаю, что могу все изменить. И не позволю предрассудкам, выдаваемым за традиции, меня остановить.
Возвращение в Дахар было сложным для нее испытанием. Нихат познала свободу в Нью-Йорке. Она могла пойти куда хотела, говорить с кем хотела без письменного разрешения.
– Ты никогда не свернешь с пути, который однажды выбрала. Верно? – В голосе Азиза слышалось невольное уважение. – Просто не жди, что перемены произойдут за одну ночь.
Она кивнула, безумно радуясь этому тону, что Азиз поддерживает ее, а это было ей необходимо.
– Значит, одеваясь так, словно на собственную казнь, ты собираешься убедить людей воспринимать тебя серьезно?
Она подняла бровь и улыбнулась:
– Маска безразличия исчезает, Азиз? Тебя, похоже, волнует, как я одеваюсь.
В его взгляде появилось что-то похожее на игривость, он пожал плечами.
– Ты выглядишь отвратительно. Пока не объяснишь почему, я буду считать, что это стремление погасить мой интерес. Однако ставлю тебя в известность, что я скорее получу еще одно ранение, чем прикоснусь к тебе.
Нихат сердито взглянула на него.
– С минуты на минуту должны прийти мой отец и сестры. Если я тебе нужна в качестве груши для битья, то предпочла бы для этого другое время.
Она снова взглянула на часы, не в силах сдержать беспокойство.
– Ты оделась так, чтобы увидеться со своим отцом? Это какой-то новый закон, который утвердил Аяан?