Даже сегодня, после стольких лет, Мэксин без труда воскрешала в памяти образ Сони. Ах, как восхитительна она была в своем черном платье! В тот вечер она в последний раз пробежала по залитому потоками воды тротуару и села в спортивный автомобиль, спрятав за гладкой дверцей свои прекрасные ноги. Такая молодая. Такая глупая. И такая ужасно, невыносимо эгоистичная. Мэксин замечала долю эгоизма и в обеих дочерях Сони. Последние пятнадцать лет она неустанно боролась с этой их фамильной чертой. И хотя именно Изабель была внешне точь-в-точь похожа на мать, именно Джулиана, красивая, как коробочка из-под конфет, светловолосая и миловидная, унаследовала основной порок принцессы Сони. Проницательный глаз Мэксин различал под нежной внешностью Джулианы некое жесткое хладнокровие и алчность, и гувернантка сильно беспокоилась. Ведь именно эти черты характера гораздо живее напоминали ей покойную принцессу, чем жгучая красота, унаследованная младшей девочкой.
Прошлой ночью Мэксин впервые подумала о некоем проклятии, возможно, поразившем эту семью. Она стояла в дверях бального зала, наблюдая, как Изабель танцует с Оноре Малро. Глядя на свою любимую девочку, кружившуюся возле этого престарелого мужчины, она отчего-то сильно заволновалась. И сама не могла толком объяснить причину. В памяти вдруг ожили те времена, когда всюду только и разговоров было что о проклятии рода Перро. Все газеты и развлекательные журналы наперебой писали о цепи трагедий, поразивших королевское семейство, отводя этим материалам множество своих полос.
Гибель жены Бертрана и трагедия с женихом его сестры вновь подлили масла в огонь местных сплетен. Мэксин, к своему стыду, вспомнила, как жадно тогда прислушивалась ко всем пересудам вокруг несчастья, постигшего принцессу Элис, повеса-жених которой утонул в лодке. Несколько лет спустя, столкнувшись с Элис в замке, Мэксин ужаснулась, что еще не так давно развлечения ради читала в газетах и слушала сплетни о горе этой женщины.
"Ну вот, то молодишься из последних сил, а то вдруг углубляешься в дебри воспоминаний, точно древняя старуха", - пожурила она себя. Нет, в самом деле, лучше уж выбросить из головы все дурные мысли. Сегодня предстояло еще немало сделать, ведь в замке было полно гостей, съехавшихся на празднества.
Мэксин поспешила вниз, чтобы забрать пачку поздравительных писем, на которые она должна была ответить за принца Бертрана. Проходя мимо библиотеки и ее огромных окон, обращенных в сад, она вдруг остановилась и замерла у одного из них, внимательно вглядываясь вдаль.
На смотровой площадке виднелись фигурки двух принцесс и этого смазливого мальчишки, сынка Оноре Малро. Ангельски светящаяся в своей светлой шубке Джулиана что-то оживленно рассказывала, а Изабель в это время не сводила своих темных горящих глаз с Эрика. Даже с такого расстояния Мэксин смутно почувствовала некую напряженность атмосферы. Слепящие лучи солнца мешали ей разглядеть выражения лиц этой троицы, но было в их позах что-то такое… Мурашки настоящего ужаса поползли по спине Мэксин.
- А ну-ка возьми себя в руки, старушка, - вслух произнесла ирландка. - Взгляни на них спокойно и убедись наконец, что все в порядке.
Она достала очки из вместительного кармана своего синего шерстяного жакета. Ну конечно, в другой ситуации можно было обойтись и без них, ведь ей всего-то пошел шестой десяток, и до глубокой старости еще далеко. Однако сейчас ее слепило солнце, его прямые лучи оставляли ореол на тонированных стеклах окна. Надев очки и прищурившись, Мэксин снова обратила свой взор в сад. Ага! Вот теперь она отчетливо видит всех троих. Эрик обнимал Изабель за плечи. Изабель смотрела на него снизу вверх так, словно он был центром Вселенной, олицетворяя для нее и солнце, и луну, и все звезды на небесном своде. Это он-то, довольно заурядный, если сказать по правде, юноша.
Мэксин вздохнула. Трудно было ошибиться, увидев взгляд ее любимицы. Так и есть, этому красавчику Изабель отдала свою самую главную драгоценность. Правда, теперь все говорят, что девственность уже не столь важна и что только дурочки продолжают беречь крохотный кусочек тонкой пленки, но Мэксин считала иначе. Для мужчин, полагала она, очень важно быть именно первым. Пусть дамы что угодно говорят о своем равенстве и свободе, но когда дверь спальни закрывается за молодоженами, мужчина предпочитает думать, что именно он обучит свою невесту таинствам брака.
Поначалу Мэксин показалось, что Джулиана смотрит на сестру и ее молодого поклонника с ласковой благожелательностью старшей и более умудренной. Но, присмотревшись внимательнее, она увидела, что улыбка Джулианы вдруг стала злой, готовой полоснуть точно лезвие, а движения - нервными и резкими. Боже правый! Кажется, она тоже смотрит только на Эрика!
Мэксин сняла очки и выпустила дужку из пальцев. Очки беспомощно повисли на длинном шнурке. Нет, этого не может быть! Ну конечно, она ошиблась, как ошибается цыганка, гадающая на кофейной гуще, если выпьет перед этим слишком много горячительного. Не нужно им это противостояние. Не выйдет из него ничего хорошего. Ой, не выйдет!
Глава 4
Изабель с наслаждением провела бы весь день здесь, на смотровой площадке, обнимаясь с Эриком, но вдруг, сама не заметив как, очутилась на высокой террасе позади дворца. С этого наблюдательного поста она следила за группой гостей, соревновавшихся в стрельбе по глиняным фигуркам.
Ободряющие крики болельщиков, треск ружей и взрывы веселого смеха нарушали альпийскую тишину. Любимый отцовский пес Корджис, подарок королевы Елизаветы, вторил людскому веселью шумным лаем. Изабель вздохнула и прижала коленки плотнее к груди. Сама она была безнадежной неумехой во всем, что касалось пистолетов и ружей. Ей ненавистно было ощущение, когда холодная смертоносная сталь давит на плечо и прислоняется к щеке, а глядя в прицел, она и вовсе чувствовала себя преступницей. Одна только мысль о необходимости нажать на спусковой крючок заставляла принцессу вздрагивать и съеживаться. Джулиана же, напротив, была мастером в стрельбе. Да и не мудрено. Ведь пока Изабель торчала в своем закрытом пансионе, ее старшая сестра оставалась подле отца, обучаясь всяким необходимым для жизни в Перро вещам.
- А здорово у нее получается, да? - произнес низкий мужской голос после того, как Джулиана сшибла очередную глиняную птичку.
Изабель нахмурилась. Никак, снова Бронсон.
- Здорово, - выдавила она из себя. Интересно, почему все так интересуются успехами ее сестрицы в ружейной стрельбе? - Очень здорово.
- Ну а вы-то почему не со всеми? Разве вам не должно исполнять монархический ритуал?
Принцесса не ответила.
- Стрелять, небось, не умеете? - продолжал допытываться навязчивый американец.
- Умею, конечно, - хмыкнула Изабель. - Ничего сложного в этой штуке нет. - Она бросила презрительно: - А вы-то сами любите стрелять?
- Только если надо убить, - ответил он. - Не люблю зря переводить патроны.
"Уж если кто и кровожаден, так это Бронсон, - подумала она. - Это факт".
- Так почему же вы тогда не внизу, не рядом со своим дружком? - бестактно поинтересовался он.
Принцесса указала глазами на Грету Ван Арсдален, скучавшую подле какого-то бизнесмена из Киото:
- Я могла бы спросить вас о том же.
Улыбка даже не дрогнула на его губах. На лице были написаны полное спокойствие и железная уверенность в своей непогрешимости.
- Ошиблись. Между мной и Гретой ничего серьезного нет.
- Полноте, мистер Бронсон. За завтраком она ясно дала понять, что вы близко знакомы.
- Я же не утверждаю, что прошлой ночью мы не занимались с ней сексом. Я сказал только, что между нами ничего нет.
К превеликой досаде Изабель, щеки ее вспыхнули.
- Но вы же… Я хочу сказать, вы сказали…
Бронсон измерил ее взглядом с головы до пят, но не похотливо, а как старший, как учитель неразумную ученицу.
- Я все время забываю, что вы еще ребенок, принцесса. Что ж, я объясню, если вам не ясно. Видите ли, секс и любовь - это разные вещи. - Он сделал паузу, и его живые зеленые глаза заискрились улыбкой. - Во всяком случае, так должно быть, если вы правильно делаете и то и другое.
- Неслыханно!
- Зато правда. Очевидно, принцессы плохо представляют себе, как и чем живет этот мир, но чем раньше вы получите несколько самых необходимых для реальной жизни уроков, тем лучше для вас.
- Жаль мне вас, мистер Бронсон, - сказала Изабель, отворачиваясь от своего собеседника. - Должно быть, вы жутко одиноки.
Некоторое время они в молчании наблюдали за соревнованием Джулианы и принца Бертрана. Светлые волосы сестры были стянуты сзади в толстую блестящую французскую косу, свободно свисавшую между лопаток. Ее личико в форме аккуратного сердечка выражало милое усердие прилежной ученицы, когда она слушала советы отца. Потом Джулиана легко подняла ружье и прицелилась. Глиняная птичка покачнулась и упала на землю.
- Вы такой же отменный стрелок, как и ваша сестра?
Изабель молча покачала головой. Смех Джулианы донесся до их террасы, красивое лицо отца осветила широкая улыбка, и ревность, давняя неотвязная спутница Изабель, вновь зашевелилась в ее груди. А когда Эрик, выйдя из-под тенистых деревьев, встал рядом с Джулианой; у нее едва не перехватило дыхание. Бертран в это время отошел в сторону, словно играя по сценарию. Во всей этой сцене было что-то буднично неизбежное, и принцессе стоило больших усилий сохранить спокойствие.
- Ах, какая пара! - отметил Бронсон.