Саша записала предметы меблировки, которые подлежали замене: подушки для кресел, столовые приборы и мелкие тарелки, которые, вероятно, брали на пляж и не принесли обратно, хромоногий стул, запятнанный абажур и два высоких табурета, служившие, по-видимому, мишенью при игре в дартс. Обычно за порядком следят владельцы домов, но, по словам Кейти Макайвер, агента по недвижимости в этом районе, хозяин «Дрифтвиндз» позвонил ей в последнюю минуту и попросил найти человека, который к открытию сезона мог бы привести коттедж в надлежащий вид.
Саша уже не раз сотрудничала с Кейти. На этот раз это была грошовая работа, но она не в таком положении, чтобы отказываться от предложения, каким бы незначительным оно ни было. Взять случай с коттеджем Джемисонов, например. Если они хотят, чтобы их вложения приносили прибыль, Кейти или кто-то другой должен проверять клиентуру, насколько это допустимо с точки зрения закона. Последние съемщики натирали доски для серфинга в одной из душевых и оставили ее в безобразном состоянии.
Помня о длинных акриловых ногтях, Саша осторожно потерла виски. Легкая головная боль, мучившая ее весь день, заметно усилилась. Она надеялась, что несколько минут полного расслабления помогут избавиться от нее, но этого не произошло.
Через минуту она войдет внутрь и закончит осмотр. На одном из покрывал осталось незамеченное уборщиками красное винное пятно. Люди, которые могут позволить себе арендовать коттедж стоимостью более миллиона долларов, часто ничего не ценят.
Думай о чем-нибудь умиротворяющем, приказала она себе. О тающем на языке горьком шоколаде. Об Алане Джексоне, нежно напевающем тебе на ухо. О неиссякаемой платежной карточке.
Вот она, сидит в коттедже на взморье — если дом, в котором шесть спален, семь ванн и плавательный бассейн можно назвать коттеджем, — а проклятая головная боль не дает ей насладиться этим.
Саша все еще пыталась расслабиться, когда почувствовала, что на нее упала тень. Не открывая глаз, она нахмурилась. Тень от чего? Кейти сказала, что все коттеджи будут пустовать до Дня памяти погибших в войнах.
Открыв глаза, Саша заморгала — солнце било ей прямо в лицо. На небе не было ни единого облачка. Однако она могла бы поклясться, что по ней только что пробежала тень.
Вероятно, пролетел пеликан. Хотя ее детство прошло в другой части штата, ей было хорошо известно, что задолго до застройки побережья дюны находились в безраздельном владении морских птиц, бедняков, ютившихся в лачугах на песчаных холмах, нескольких семей, занимавшихся рыболовством, и стад диких пони.
Вздохнув, Саша снова закрыла глаза, чувствуя, как солнечный свет, проникая сквозь розовато-лиловые тени на веках, приобретает красновато-коричневый оттенок. Она почти погрузилась в сон, когда это произошло снова. Красновато-коричневый цвет сменился черным и наоборот. Медленно открыв глаза, Саша подняла голову и огляделась.
Никакого движения. Ни одного москита.
Испытывая скорее любопытство, чем страх, она закрыла глаза и провела рукой над лицом. Тот же самый результат — мгновенная темнота. Определенно что-то на секунду скрыло от нее солнце.
Реактивный самолет? Воздушные экскурсии не редкость в этих местах, но они начинаются с наступлением летнего сезона. Кроме того, если это не был планер, она бы услышала характерный звук.
Саша попыталась сесть; что бы то ни было, это не игра воображения. Здесь нет ничего, что может отбрасывать тень: ни птиц, ни самолетов, ни летающего Супермена.
Черт подери, теперь уже не расслабишься!
Она все еще пыталась подняться с низкого шезлонга, когда услышала глухой звук от удара и что-то вроде приглушенного восклицания. Чувствуя лихорадочные удары сердца, она обернулась.
Солнце, отражаясь в раздвижных дверях, не давало ей заглянуть внутрь.