Уже в лифте я задумался. Интересно, а что Петрович рассказывает про нас с Катей? И откуда он все это знает? Надо потише говорить в подъезде.
Дверь под номером 153 открыла крашеная блондинка с плотно сжатыми губами. Довольно ухоженная, только вздернутая. "Себя вспомни,- подумал я, – в период развода!"
– Вы от Николаева? – спросила она, услышав первые аккорды моего рассказа о цели визита.
– Нет, я ваш сосед с девятнадцатого этажа. Мне Петрович… наш охранник рассказал (блондинка напряглась еще больше), что вы вроде как переезжать собираетесь.
Дама позволила себе кривую улыбку.
– Тогда он, наверное, и подробности вам рассказал. Не нужно врать, пожалуйста, у вас честное лицо. Как вас зовут?
Через полчаса мы с Людмилой ("Без отчества, пожалуйста, просто Людмила!") пили на кухне кофе с коньяком, причем с преобладанием последнего. Я к случаю рассказал рецепт кофе "по-адмиральски". Это когда наливаешь в кружку кофе с коньяком в пропорции один к одному, выпиваешь половину, доливаешь коньяком доверху и так далее, пока хватает здоровья. Людмила вполне адекватно похохатывала и строила мне глазки А ведь я предупредил, что только что женился! Наверное, это у них чисто рефлекторно получается.
– Значит, – говорила она, – будете ремонт делать? Я кивнул.
– Хотели сначала отремонтировать, а потом переехать, но такой вариант… Жалко упускать!
Хозяйка резко затушила сигарету и заявила:
– Бред. Когда вашей Кате рожать? Понятно. Сделаем так: я на месяц уезжаю отдыхать, а вы делаете в моей… теперь уже вашей квартире косметический ремонт. Стены
двигать не собираетесь? Тогда успеете. А жить будете пока в старой квартире. Через месяц вернусь, вьгоню вас и начну делать свой ремонт.
– Подождите. А как же ваши вещи? И где вы будете жить во время своего ремонта?
Людмила обвела критическим взглядом внутренность кухни.
– Все это барахло. Мы сюда сразу после свадьбы въехали. Самое ценное подарю кому-нибудь, остальное выброшу. Хотите, вам оставлю? Так я и думала. А на время ремонта сниму здесь рядом квартиру-
Планирование будущего было прервано мяуканием моего мобильника. Я наскоро объяснил Кате, что сейчас обо всем договорюсь и приду. И что без меня идти не нужно, я ее заберу. И Марашки в качестве провожатого не нужно, пусть он свою Наташку по улицам водит.
– Жена где-то в гостях? – Людмила успела прикурить еще одну сигарету.
– В соседнем доме. Давайте вернемся к покупке.
– Завидую. Договариваемся так: на этой неделе подписываем договор, я передаю вам все документы, но еще две недели живу…
Далее последовал четкий план, составленный с учетом сроков ремонта и времени оформления бумаг.
– … а на доплату куплю себе новую мебель.
– А муж? – бестактно ляпнул я.- Доплата, вроде бы, ему должна пойти?
Людмила сжала тонкие губы.
– Если этот слизняк потребует у меня денег… "Прибьет", – подумал я.
– … я его уважать начну, – сказала она.
**
А вы говорите: "Москва… Большой город!"
Все на личных связях! Никакое агентство по продаже недвижимости не заменит нашего Петровича! Брачное агентство, кстати, тоже…
Петрович и до этого питал ко мне нежные чувства.
– Катенька, сегодня холодно, одевайтесь потеплее…
– Катюша, возьми зонтик, обещали дождь.
– Катя! Я тебе сколько раз говорил, не ставь машину на углу! Дурак какой-нибудь затормозить не успеет…
А после того, как узнал про беременность, а тем более после того, как сосватал нам квартиру, он просто стал отцом родным.
– Значит так, – начал он разговор, придя осматривать наше новое жилище, – сначала меняем окна, потом кладем плитку. Бригаду рабочих я тебе найду. Обои… Обои нужно переклеивать… Так… Во вторник я не могу, в среду… О! В четверг едем на стройрынок покупать обои. Давай рулетку, посчитаем, сколько нужно. Куда ты полезла? Куда ты вечно прыгаешь со своим животом? Сядь! Я сам все сделаю!
И Петрович все делал. Рассчитывал количество плитки и обоев, договаривался с рабочими, выбивал скидки.
– Петрович, а у вас дети есть? – поинтересовалась я.
– Есть. Сын. И внучка есть. Только живет уж больно далеко, видимся раз в год. Вот родишь, буду нянчить. Все равно сижу здесь по полдня без толку, а так буду с толком с коляской сидеть.
На следующий день пришла бригада рабочих. Как только я их увидела, то сразу поняла – только не это. Поймите меня правильно, я не расистка и не националистка, но общаться предпочитаю с людьми, которые… Как бы это выразиться так, чтобы было политкорректно… Говорят на русском языке. Про грамотно речи нет, хотя бы понятно.
– Эй, женщина, бур-бур, обои… дыр-бур-бур… сотка. Да?
– Нет, – я повернулась к Петровичу, – мне нельзя волноваться. Я тебя прошу, сделай так, чтоб этого здесь больше не было. Я не пущу их в квартиру.
Петрович надулся, вывел "рабочих" из подъезда, и еще долго с улицы слышался гомон восточного базара.
С Людмилой мы быстро подружились. Утро у меня теперь начиналось с того, что я приходила к ней нюхать кофе. Потом хозяйка начинала активно перебирать и выбрасывать вещи, я по мере сил ей помогала, попутно выслушивая истории из жизни и принимая посланников от фирм-установителей окон.
Цены, мягко говоря, отличались.
– Как же так? – потрясалась я. – Ну процентов двадцать наценка, это я еще понимаю, но почему у вас дороже в два раза?
Представитель фирмы делал непроницаемое лицо, а Люда за спиной хихикала.
– Москва… – глубокомысленно изрекала она. – Лохов на всех хватит.
– Я могу сделать скидку, – выдавливал из себя представитель, – три процента.
Тут начинала смеяться я, а Люда кричала:
– Иди отсюда! Предприниматель, блин. На ком-нибудь другом зарабатывай!
Приходил Людин муж. Долго молча осматривал квартиру, потом, наконец, спросил:
– Переезжаешь?
:- Нет, блин, убираюсь.
Люда вообще несдержанна на язык, а когда нервничает, переходит на практически чистый литературный мат.
– Люда, можно тебя на минуточку? – сказал муж, поглядывая на меня.
– Нельзя. А это, между прочим, новая хозяйка квартиры. Ты у нее разрешение спросил, прежде чем сюда впереться?
– Люда, давай попробуем разъехаться по-хорошему.
– Пробуй.
– Можно, я заберу свои вещи?
– Я их Кате подарила. Кать, можно этот… заберет его… вещи?
– Можно, – милостиво разрешила я.
– Вали отсюда, – сказала Люда.
На следующее утро после эпохального решения всех проблем я проснулся с дикой головной болью. Допустим, квартиру мы нашли. Допустим, хозяйка по широте душевной разрешила нам делать ремонт до переезда. Но – деньги. Я неплохо зарабатываю даже по московским меркам. Однако и цены у нас того… московскими мерками меряны. Плюс переезд (даже если это переезд на другой этаж), плюс ремонт.
Вернее сказать, все это не плюс, а минус. Минус из нашего скромного семейного бюджета. Допустим, памперсов я накупил (вот Катя поразится моей предусмотрительности!), но ведь еще всякие кроватки-погремушки, питание, одежка…
На службу я явился понурым, чем сразу же привлек внимание нашего недавно назначенного директора Юру. То есть Юрия Анатольевича, конечно. Я его честно называл на вы, но про отчество все время забывал. Трудно звать по отчеству человека, который младше тебя на двенадцать лет.
Так вот, Юра Анатольевич критически осмотрел меня и поинтересовался:
– Похмелье?
– Какое там! – отмахнулся я.- Нужно срочно квартиру менять, ремонт делать… Денег не хватит, боюсь.
– А вы не бойтесь. Вы деньги посчитайте. Сколько не хватает?
Вопрос застал меня врасплох. Вооружившись калькулятором и напрягая память, я установил недостающую сумму. Юра ознакомился с результатом, на секунду задумался и выдал:
– Думаю, компания сможет вас кредитовать. Процент и срок сообщу завтра. Вам лучше наличкой?
– Часть так, часть так, – растерялся я.
– До вечера определитесь и скажете мне. А теперь давайте к делу. Где план на следующий месяц?
"Вот оно, племя младое, незнакомое, – в полном офонарении подумал я. – Мы так не умеем. Мы – потерянное поколение. Гипс на переломе истории".
Долго размышлять мне не дали, заставив с головой нырнуть в производственные проблемы. О кредите (читай – подарке) от фирмы Юра напомнил мне уже вечером:
– Так где?
– Что?
– Решение. Сколько нужно наличкой, сколько – безналом?
Для верности я поделил сумму пополам и сообщил результат.
– Хорошо. Наличку получите пятнадцатого числа. Безнал – по требованию. Так нормально?
Уже на выходе из офиса я вспомнил, что Юра недавно женился, и жена его, по слухам, уже на четвертом месяце. Вот поэтому он мне и сочувствует. Хоть какая-то польза от этого бэби-бума.
По приходе домой я попытался похвастаться нежданным кредитом, но в ответ услышал примерно следующее:
– Ага. Хорошо. Как думаешь, в детскую нужны толстые обои? Я думаю, нет. Все равно Машка с Наташкой все это моментально оборвут.
– С кем?
– С Наташкой. Мне кажется, хорошее имя.
– А разве у нас не сын? Ты на УЗ И ходила?
– Ходила. Еще у себя дома. Разве я тебе не рассказывала? Они ничего не смогли рассмотреть, потому что она свернулась калачиком. Врач сказал: "Или нормальная девочка, или очень хитрый мальчик". Я думаю, что все-таки девочка.
– Почему?
– Мне так кажется. Так что ты решил насчет обоев? Тонкие, да?