чтобы измениться. "И пусть вам это не понравится, но в скором времени к вам приедет
совершенно другой человек. Это будет не тот сын…" – сказал я себе и направился к краю
ската, чтобы спуститься с горы.
Я резко оттолкнулся двумя палками и полетел вниз, смотря, как картина вокруг
быстро меняется, а я сам приближаюсь подножью, с которого совсем недавно поднимался.
Перед глазами поплыли картинки, я сбрасывал всю тяжесть прошлых лет, все
переживания по-поводу родителей, их мысли, их мечты, и страх не оправдать их
ожидания. Я сбрасывал все это, я чувствовал, как мне было легко. Летя на лыжах на
огромной скорости вниз, я становился другим человеком, совершенно другим. Новым!
Живым! Я теперь не зависел от претензий родителей и не чувствовал свою вину за то, что
они лишились своей мечты из-за меня, я был другой, я рождался заново в этом холодном
заснеженном месте.
Наверное, это было бы так, если бы я умел кататься. Нет, те мысли, которые были
изложены выше, может, и были моими, но скатиться быстро и красиво я не смог. Я не
держал равновесие, растерял палки, еще до спуска, несколько раз потерял лыжи, сидя на
снегу, надевал их с трудом на свои ботинки, вставал и опять падал. Немного катился и
опять падал. Мой полет был не грациозным, а скорее смешным и неумелым. Я уже
чувствовал себя круглым шариком, набитым снегом с ног до головы, который просто
катился вниз, не используя ни палки, ни лыжи. Но мне было смешно.
Когда я оказался внизу я не чувствовал себя новым человеком, я не был
перерожденным Фениксом. Но я был весь в снегу. Кататься во – второй раз мне не
хотелось, я громко смеялся, когда шел в сторону строения, где можно было сдать лыжи, я
громко смеялся, когда заходил за своей курткой и летними кроссовками.
Я громко смеялся, когда молодой человек, тот самый что выдал мне комбинезон и
обувь, мило улыбаясь мне, спокойно спросил "Вы я вижу, уже чувствуете, что здесь не
самый несчастный человек?". Но я ничего не отвечал, я просто громко смеялся.
Выйдя из домика, я пошел по той же тропинке, по которой пришел сюда. В
комбинезоне было тепло, и я подумал еще некоторое время погулять по улице,
наслаждаясь своим одиночеством и дыша свежим воздухом.
Сейчас я мог быть на улице столько, сколько нужно было мне. Как оказалось, еще
на горе, я был в очень красивом месте, гуляя после катания на лыжах, я в этом убедился
еще раз. Я прошел по тому мосту с которого вчера в своих мыслях упал в озеро и
направился в сторону того маленького парка в который собственно и шел вчера.
Зайдя в него, я некоторое время побродил, осматриваясь вокруг, вскоре я
почувствовал голод, но решил пока не идти домой. Я сел на скамейку, смотря на сосновые
насаждения передо мной. В одной руке я держал свою легкую куртку, в другой руке были
мои кроссовки. Мне дышалось легко этим свежим зимним воздухом.
Я закрыл глаза и представил как в моей стране сейчас очень тепло, как люди сидят
на пляже или купаются в воде. "Что сейчас делает мой брат?" – неожиданно я услышал
свой внутренний голос. Если на меня осуждения родителей действовали в качестве
стимула к самосовершенствованию, то у брата обстояли дела совсем по-другому. Их
брошенные слова, в детстве, сильно ранили моего брата, в результате чего человек потерял
всякую веру в себя, еще до момента взросления.
Он плохо учился в школе, за что его сильно ругали, а после школы попросился к
отцу в магазин, работать в том же отделе. Его не приняли, и брат устроился в том же
месте, но только в отделе мужской одежды.
Что можно было сказать про него сейчас? Ему тридцать девять лет, он по-прежнему
живет с родителями. Сейчас, брат потерял всякую веру в себя, боится выходить из дома,
кроме как на работу, боится общаться с людьми, боится ходить на свивания. У человека
нет планов и стремлений, человек приходя домой закрывается в своей комнате и старается
не попадаться на глаза ни маме, ни папе.
Родители очень часто его осуждают при мне, когда я приезжаю в их дом. Родители
часто при брате хвалят меня, приводят в пример. Я пытался помочь с чем-то своему
родственнику, но тот просто улыбался и тихо говорил, что ему уже ничего не надо. Мне
было жаль его. Мне было жаль его и сейчас.
"Его можно отправить сюда?" – подумал я, осматриваюсь вокруг. Есть захотелось
сильнее, что сразу привело меня в чувство и вывело из своих мыслей. Я встал со скамейки
и отправился в сторону своего дома. Вскоре я поднимался по лестнице в строение под
номером тридцать семь.
Я зашел в помещение, разулся и поставил свою обувь (зимнюю и летнюю) так же
справа от двери, на возвышении. На столе не было ничего. Моя соседка спускалась,
очевидно, пообедала, и убралась после меня.
Я снял зимнюю куртку и повесил на вешалку, рядом с курткой моей соседки легкую
куртку я решил спрятать в комоде у себя в комнате. Я прошел в сторону лестницы
поднялся на второй этаж. Некоторое время постоял около двери, зачем-то смотря на
запертую дверь, что была напротив моей комнаты, но вскоре быстро зашел к себе.
Первым что я увидел – это заправленную кровать. Меня это удивило: или это
сделала моя соседка, или пока меня не было дома, кто-то приходил и убирался в моей
спальне. Если это было так, то только за чистоту я мог поставить этому отелю высший
бал. Я не видел персонала, (очевидно и потому что не видел фирменной символики) они
мне не мешали и не портили настроение, не считая конечно первого дня, но сегодня я был
полностью доволен всем. Этой погодой, и пусть она была холодная, тем юношей, что
сегодня работал со мной, лыжами и пусть я не смог нормально спуститься с горы. Своей
соседкой, а впрочем, я не мог быть недоволен своей соседкой. Она пекла великолепные
булочки по утрам и я прекрасно завтракал. Теперь я понял причину своего хорошего
настроения, которая крылась в сытном завтраке от красноволосой девушки, что живет
напротив меня!
Я снял с себя низ комбинезона и, не зная, что с ним делать просто повесил на
зеркало, что стояло слева от двери. Пройдя к комоду я, наконец, посмотрел какие вещи, я
взял, тогда впопыхах убегая от Розы. Не смотря, что я планировал поехать в самый
холодный край нашей необъятной планеты, я собрался исключительно для теплого края.
Много футболок, шорты и сланцы, я даже не забыл взять с собой плавки для
плаванья. Мне надоели эти джинсы, вернее я думал, что он выглядят нелепо в этой
местности. Нет, они выглядели цельно, не были рванные, но очевидно сейчас мне нужно
было к чему-то придраться, с чем я хорошо справлялся.
Я решил переодеться, поэтому взял длинные шорты темного цвета и зеленого цвета
футболку и переоделся в них. После направился в сторону выхода и спустился на первый
этаж. Хотелось сильно есть, я открыл холодильник и нашел там не тронутую тарелку, на
которой была нарезана колбаса. Достав тарелку и найдя в холодильнике еще вчерашние
магазинные булочки, я прошел к плите и включил чайник. Повернувшись к столу, я сел за
стул и принялся делать бутерброды и быстро их съедать, сразу после приготовления.
Несколько бутербродов я решил оставить на вечер, поэтому отодвинул от себя тарелку,
встал со стула выключил чайник, налил себе кофе, убрал оставшиеся бутерброды в
холодильник, и прошел в сторону дивана, что был в зоне напротив кухонной, сразу за
лестницей.
Сев на диван я посмотрел по сторонам. Свет, который здесь выключался редко, мне
казалось, мешал сейчас, потому, как на улице было солнышко. Но я не хотел вставать с
дивана и выключать его. Отпив немного кофе из кружки, я подумал, что было бы неплохо
начать общаться с девушкой, что живет вместе со мной, на одной территории. Надо было
как-то подойти к ней, что-то сказать, надо было что-то сделать, для нее хорошее. Особенно
за то, что я съедаю уже второе утро её выпечку.
Сегодня меня не ела совесть, но я считал что как– то было некрасиво быть таким
бестактным и оставаться совершенно незнакомым человеком. Мне стало интересно, что
она обо мне думает.
Но мои мысли и хорошее настроение улетели сразу, как только я увидел, что за
окном неожиданно потемнело, и начался снег. Это, наверное, сильно меня огорчило и
настолько, что я выпил сразу свой кофе, встал с дивана поставил кружку на стол, не мыв
её, и поднялся в свою комнату.
В комнате я лег на кровать, не расправляясь при этом, и уснул. Сколько я спал, не
знаю, но когда открыл глаза, то в комнате было темно. Было не понятно или это белые
ночи проходят или это метель была настолько сильной. Я встал с кровати и пошел в
сторону двери, когда я оказался в коридоре, то сощурился от яркого света. Потерев глаза, и
сделав несколько шагов, я осмотрелся, когда зрение восстановилась, я пошел в сторону
лестницы. Спустившись на первый этаж, я посмотрел в сторону стола. Моя кружка так и
была не тронута. Хотя если бы она была убрана, то, наверное, мне бы стало стыдно от
того, что за мной убирается моя соседка.
Ужин у меня был такой же, какой был обед. Но меня больше беспокоил вопрос на