Значит, вот для чего Андре спровоцировал всю эту сцену с прощанием. Наверное, он решил, что так будет проще всего нас разделить. Сначала он увел меня, а позже, уже около больницы, Андре встретил Сережу. Возможно, это вышло случайно. Может быть, может быть. Я только строила догадки, опираясь на крупицы фактов. Беря в расчет видеозапись, которую мне показали в полицейском участке. Пьяный Сережа, полный вопросов и желания подраться. Это же идеальная возможность. Как, должно быть, это легко – справиться с пьяным. И все же… Андре ушел, практически не тронув Сережу и пальцем. А потом Сережа просто пропал.
Нет, не пропал. Его видела моя мама. Эта мысль пронзила меня, как током. Моя мама. Андре наверняка не только обо мне сейчас думает. Моя мама. Получается, он пытался убить ее в Авиньоне? Это невозможно, у него не хватило бы времени, ведь он был со мной. Я перекручивалась и стонала, пытаясь избавиться от веревок на руках, каждую секунду ожидая удара. Но его не последовало. Зато я все поняла. Простая мысль, до того ясная и очевидная, что до этого она просто никак не приходила мне в голову, заставила меня замереть на месте. Я попыталась успокоиться, а затем подняла сначала голову, потом плечи. Потянула руки, связанные в запястьях, наверх. О, это было невыносимо больно. Я видела однажды, как йоги делают этот трюк: перекручивают сцепленные руки через голову, не разжимая пальцев.
– Вот черт! – стонала я, сожалея о том, что никогда не занималась йогой, только бегала и бегала. Суставы в плечах сигнализировали, требуя немедленно остановиться, но я уже не просто запирала боль в ящик комода, я завалила ее целыми руинами разрушенного города, моя боль лежала где-то в руинах. Я кричала и старалась не думать о том, что, возможно, наношу непоправимый вред своему здоровью, но я сделала это – в конце концов. С громким криком я перекрутила связанные руки через голову и сорвала маску с лица.
Андре в комнате не было.
* * *
Конечно, он был там не один, он никогда не был один. Глупо было считать, что такой мужчина, как Андре, мог быть один. Нет, не в этом дело. Не в том вопрос, сколько именно женщин было у Андре до меня и совместно со мной, главное – рядом с ним всегда была одна женщина, преданная ему всем своим красивым телом и больной душой. Одри. Они знали друг друга много лет. Она всегда была готова ради Андре на все и даже больше. Больше, чем даже он сам хотел, – иначе как объяснить, откуда появилась эта видеозапись. Ее сделала Одри, и вряд ли Андре дал ей такой приказ. Фотографии из отеля, видео около больницы, бог его знает сколько еще неопубликованного материала. Одри была одержима, она постоянно играла в шпионов, она была больна, и контролировать ее было сложно. Но это не значит, что она не могла помогать Андре. Ради того, чтобы быть рядом с ним, Одри изображала влюбленную невесту для его брата. Она была вхожа в дом Габриэль.
Габриэль!
Мысли сыпались одна за другой, и по мере того, как я развязывала узлы, которыми Андре связал меня и привязал к кровати, узлы прошлого тоже распутывались – в моей голове. Конечно, Габриэль все знала, Дик Вайтер жил в ее доме, а Одри частенько бывала там. Если уж разобраться, Одри была там куда чаще одна, без Марко. Она обедала с Габриэль, покупала вещи, приходила попить чайку…
Андре – Одри – Габриэль. Великолепная, похожая на небожительницу с Олимпа Габриэль. Богатые и знатные потомки древнего французского рода. Я понятия не имела, что за темные дела творились в их доме, но в том, что Одри всегда была предана Андре и служила ему, – в этом я не сомневалась.
Мне уже удалось отвязать одну ногу, и я старательно работала над второй, когда этот звук заставил меня застыть на месте. Я услышала тихий шорох и заледенела от ужаса. Я знала, что мое одиночество временно и Андре может вернуться в любую минуту.
Но это был только мой кот Константин. Он зашел в комнату, остановился почти в дверях и посмотрел на меня долгим кошачьим взглядом.
– Господи, Костик! – прошептала я. – Тише, тише, милый… Только не приведи мне его!
Кот словно понял меня, он запрыгнул на кровать, уселся на другом ее конце и просто застыл, пока я разбиралась со вторым узлом. Пальцы почти не слушались меня, плечи невыносимо болели, перетянутые суставы онемели, но мне было плевать. Я забыла о боли, по крайней мере, на некоторое время. Раны заживут, если я уцелею. В конце концов веревки поддались, и я оказалась свободной, хоть и со связанными руками.
– Костик, иди сюда, – тихонько поманила я кота. Тот сидел не шевелясь и следил за моими действиями. – Ну же, что ты расселся, скотина кошачья.
Я попыталась дотянуться до кота, но тот встал и отскочил в другую сторону.
– Идиот, – прошипела я. – Решил остаться? Я уйду и уже не вернусь, ты понимаешь, Константин? А ну-ка иди сюда!
Последнее я сказала громче, чем собиралась, и тут же замерла, пытаясь понять, какие будут последствия. В доме было тихо, как в могиле. Возможно, Андре и вправду уехал, оставив меня, по его мнению, надежно связанную, чтобы… скажем, поговорить с отцом. Я не сомневалась, что вся их семейка была замешана в странном, не понятном мне до конца бизнесе, одним из этапов которого стала смерть Сережи, а другим – глядящий в небо фальшивыми голубыми глазами Дик Вайтер.
"Почему ты мне не веришь?!"
Как вообще он мог такое у меня спросить? Кот, кажется, осознал всю глубину угрозы оставить его одного в доме Владимира Рубина, потому что он вдруг сам подошел ко мне и дал поднять себя на руки. Я огляделась. Было так сложно принимать решения, да еще с котом в руках. Развязать руки мне так и не удалось. В кино герои с такой легкостью разматывают узлы, только лишь потянув за какой-нибудь конец веревки зубами. Я же чуть зубы не сломала, но руки мои так и остались спутанными. И я стояла, глядя то на приоткрытую котом дверь, то на окно. Спальня была на втором этаже. С котом и со связанными руками я не смогу вылезти через окно. Я просто грохнусь на каменную дорожку, которая выложена кругом вокруг дома. То-то будет Андре радости, что я сама покончила с собой, не заставляя его решать еще одну проблему. Как бы рискованно это ни было, я решилась и пошла к двери. Кот оттягивал руки, к тому же он вдруг решил передумать и начал попытки вырваться на свободу. Я как могла удерживала его, продвигаясь по коридору второго этажа к лестнице. План был такой – добежать до двери, которая вела из кухни в сад – она не имела замка, запиралась изнутри, как будто это был балкон. Проблема была в том, что делать, если там сидит Андре.
– Да тише ты, Костик, – пробормотала я, пытаясь идти по лестнице вниз как можно беззвучнее. Получалось плохо, лестница была деревянной, из какой-то дорогой темной древесной породы, и ступени периодически издавали скрип, причем это случалось с ними в самый непредсказуемый момент. Однако я добралась до гостиной. Внизу уже не было так тихо. Что-то бормотал телевизор, потом я услышала пищание какого-то электронного устройства. Каждый звук заставлял мое сердце замирать на месте, а потом пускаться вскачь, как обезумевшую дикую лошадь. Андре был здесь, где-то в доме. Я услышала смутное, неразборчивое эхо его голоса. Он на кухне? Черт! Я увидела вдруг на диване в гостиной свой рюкзак и телефон с кошельком, валяющиеся рядом. Значит, Андре копался в моих вещах. Что он мог найти там? Да ничего.
Зачем, интересно, Одри пыталась меня поджечь? Было ли это по воле Андре? Нет, не могу в это поверить. Я вспомнила, как он вытаскивал меня из машины, как тушил огонь на моих руках. Нет, он не знал об этом. Одри ненавидела всерьез, я стала ее смертельным врагом, а таким невозможно управлять, такое невозможно контролировать. Одри ненавидела меня, потому что Андре меня любил.
Я на цыпочках подошла к дивану, отпустила на секундочку Костика, чтобы взять рюкзак и телефон. Затем снова подцепила кота, и тот громко мяукнул. Голос вдалеке вдруг замолчал, и я похолодела. Пулей я забежала за диван и присела на корточки. Я сделала это очень вовремя, потому что почти сразу раздались шаги Андре – где-то со стороны кухни.
– Ты можешь просто ответить на прямой вопрос или нет? Ты произносишь слова, которые не имеют для меня никакого смысла. – Андре говорил по-французски, стало быть, с Габриэль. – Да мне наплевать, какие будут последствия.
Я не дышала, понимая, что, если он сейчас посмотрит на диван и недосчитается рюкзака с телефоном, всё будет кончено. Страх лишал меня способности контролировать движения, и в какой-то момент моя голая нога скользнула по паркету.
– Подожди секунду, – продолжил Андре по-французски. Я закрыла глаза, не имея ни малейшего представления, что мне сделать и как защитить себя. Сейчас он заглянет за диван… Я задержала дыхание, как вдруг Костик вырвался у меня из рук, мяукнул и запрыгнул с пола на спинку дивана. Андре негромко чертыхнулся, а затем его голос снова стал отдаляться.
– Нет, ничего. Это просто кот. Нет, я не уеду отсюда.
Это было последнее, что я услышала. Как только голос затих, я выглянула из-за дивана и, убедившись в том, что Андре ушел, рванула к входной двери. Поймать Костика теперь не было никакой возможности, и я рыдала на бегу, думая о том, что мой умный кот убежал, чтобы отвести преследователя от меня в другую сторону. Я подхватила кроссовки и выбежала на улицу, так и не обувшись. Калитка открывалась изнутри одним нажатием кнопки. Я знала, что, если дом поставлен на охрану, в нем тут же раздастся сигнал, и потому бежала по холодному асфальту, не жалея ног.