Монстр был совсем молодой, как потом рассказывал мне киашьяр, описывая свои похождения. Еще Клант заметил, что чаще всего самые молодые перерожденные - самые злобные.
Тот раз напомнил, что никто не поймет, княжеские кости останутся под кустиком от меня или самого обычного человека. Бег по пересеченной местности в волчьей шкуре, когда за спиной еще немало километров я чувствовала дыхание опасности, аукнулся мне неделей восстановления магического уровня, ведь на то, чтобы не отбить лапы - они же руки и ноги - приходилось расходовать энергию. Следующие после этого дни я на занятиях в академии держалась в тени и заработала пару выговоров за неспособность создать банальный огненный светлячок.
Глядя в безумные глаза перерожденного, я медленно переступила с ноги на ногу, и тут же в моей голове прозвучал дикий вой, в котором отчетливо слышалось: "Не подх - х-ход - д-ди!"
Опешив от неожиданности, я округлившимися глазами уставилась на это существо, не понимая, каким образом оно заставило меня слышать его мысленную речь. Даже с обычными легардами подобное у меня не получалось, хотя Клант несколько раз объяснял принцип действия, и я пробовала создать правильную магическую связь, но, как со смехом повторяла бабушка Клео, есть вещи, научиться которым нельзя, с этим нужно появиться на свет. Или стать выбранной киашьяриной, как Вирена.
"Убирайс - с-ся!" - завопил монстр, раззявив пасть с кривыми клыками.
Но я не собиралась уходить, страх окончательно меня покинул. Я видела, что перерожденный меня боится больше, чем я его, а значит, он уже оценил наши шансы. Как оказалось, у меня вероятность победить в схватке куда реальнее.
Приятно, что уж там говорить!
И тут до меня вдруг дошло, почему я слышу мысленную речь перерожденного. Как бы там ни было, а передо мной сейчас находился легард, пусть и одурманенный своей почерневшей кровью, заставлявшей его жаждать разрушений. Но это был легард, молодой, испуганный, возможно случайно сюда попавший. Это я так же не отбрасывала, ведь почему‑то же поляна оказалась выжжена совсем недавно, и, при этом, ни в городе, ни в деревне никто не судачил о странностях.
Другой бы, находясь на моем месте, сказал, что в лесу нет ни одного легарда, а я могла назвать двух: одного напротив и другого - у себя под сердцем. И именно последним обстоятельством можно было объяснить случившееся. Что‑то подобное однажды мне рассказывала и Вирена, упомянув, что из‑за того, что ее выбрал артефакт, сестра могла общаться мысленно, но лишь с Рэндаллом, а во время беременности стала болтать, с кем хотела.
"Я не причиню тебе вреда", - осторожно подумала я и ожидаемо услышала в ответ рычание.
От раскатистого предупреждающего звука я вся вибрировала, как струна, отчетливо видя то, как собирает вокруг себя силу монстр. Я видела, что он боится, что в его глазах затаилась боль, но чувствовала и то, что он обязательно нападет, защищаясь. Я чувствовала все это и не сделала ничего, чтобы остановить перерожденного, даже лицо рукой не прикрыла, встретив отчаянный прыжок, в котором легард преодолел более пятнадцати метров, с высоко поднятой головой.
Со свистом пропоров пространство, существо с воплем и скулежом врезалось в невидимую защиту, кольцо с малахитом в мгновение нагрелось и сдавило палец, вынуждая меня в болевом шоке склониться к земле. Такой сильной магической отдачи я раньше не испытывала. Даже когда еще ребенком пробовала преодолеть магию Оракула, в тщетных попытках развернуть судьбу иначе. Даже когда на первом году учебы в академии чувствовала себя почти всемогущей и вливала в самые простые чары неимоверное количество силы по неопытности. Даже когда мы с Балтой плавили семь металлов магией, чтобы создать геррас.
- Ох!.. - выдохнула я, чувствуя такую боль в груди, будто меня со всего маху ударили бревном. Ребра предательски затрещали, справа будто даже что‑то лопнуло. Застонав, я уткнулась лбом в землю и попыталась правиться с болью, погасив ее усилием воли. Тут же спазмом отдался новый очаг недовольства в животе, напоминая, что я, по - хорошему, не должна ползать по лесам, рискуя двумя жизнями, а обязана явиться пред светлые очи королевского семейство, покаяться в глупости и сдаться на поруки Элеоноре, позволив спеленать свое тело, чтобы разум не требовал дальнейших подвигов.
- Нетушки, мы еще посмотрим, кто тут лучшая ученица ступени, - хрипло прошептала я, сплюнула соленый сгусток крови и с новым усилием обратила доступную магию на поддержание тела. Как только боль отступила, я с хрипом поднялась на ноги, жалея, что до деревьев далеко и опереться не на что, кроме корзины, которую я уже изрядно помяла.
"Прощай, удобный и легкий заработок, - с горечью подумалось мне, глядя на перемешанные с пеплом листья и цветы, - если я выберусь из этой передряги, то сил на новую порцию уже не будет".
Перерожденный, от которого я ожидала всего, кроме того, что он недвижно разляжется в паре метров от меня, притворяясь мертвым, вынудил меня удивленно присвистнуть. Выглядел монстр, как жалкая шавка после нескольких голодных месяцев: под шкурой с проплешинами отчетливо виднелись ребра, хвосты облезли, глаза заплыли гноем. Правильный перерожденный так выглядеть не мог! На мясе и крови жертв, если верить хроникам, они вымахивали куда быстрее нормального роста легардов.
- Похоже, меня пытаются ввести в заблуждение и ты не тот, кем кажешься, - обратилась я не столько к монстру, сколько к себе и, забыв о боли, сосредоточилась на ауре легарда.
Эту магию не проходили в академии, ее мало использовали даже сами легарды. У Кланта с этим методом были проблемы, Рэнд едва смог объяснить мне основы, а я почти верила в то, что не справлюсь.
Рассеять зрение, впуская в видимое поле магические потоки, в обычных условиях незаметные взору. Если у меня все получится, то все живое на поляне обретет свой истинный вид, кроме меня, конечно, ведь магию распознавания отводил геррас.
Солнце, только показавшееся среди ветвей деревьев на той стороне поляны, вдруг сменило колер с желтого, на переливчато - сизый, почти белый. Деревья покрылись черной листвой, а в воздухе поплыл синий туман. С облегчением глядя на свою работу, от которой меня начало подташнивать, я перевела взгляд на перерожденного.
Чего‑то подобного я ожидала и поэтому не удивилась. На земле, поджав под себя ноги, лежал щупленький темноволосый мальчонка лет десяти на вид, хотя по меркам легардов его возраст исчислялся, вероятно, тридцатью годами. Отмечая мелкие детали: ссадины на запястьях, многочисленные ушибы, грязь на всех видимых частях тела - я пыталась вспомнить, что нужно использовать из арсенала известных мне заклинаний, чтобы вернуть мальчику его нормальный вид. Естественно, никто не предполагал, что судьба не только сведет меня с перерожденным, который побоится напасть сразу же, чего с подобными тварями не бывает, но и озаботит вызволением кого‑то из магического плена. Так что ни о каких чарах и речи не шло, а выдумывать их на ходу поостерегся бы даже очень опытный маг.
Совершенно растерявшись и боясь что‑то делать, я решила не испытывать на монстре опасных заклинаний. Попробовать перенести волчонка в Лесс казалось мне наименее опасным как для него, так и для меня. Конечно, портал рассчитан только на одного, но и мальчишка больше похож на мешок из кожи с костями, чем на легарда.
Прикасаться я к перерожденному не стала, просто накинула на него полотно щита, запеленав в него мальчишку, как в кокон. Если и ему, и мне повезет, то перемещение пройдет без происшествий.
Подумав так, я стиснула кулон - капельку, представив главный холл Лесса. Уже сомневаясь, что выбрала именно это место, я отправила нас с перерожденным в короткий и не очень приятный полет.
Будь у меня выбор… Но о чем тут рассуждать, если выбора у меня нет? Оставить мальчишку посреди леса и убежать самой я не могла, ведь рано или поздно легард придет в сознание и кто‑то, в том числе и он сам, может пострадать от нападения. Перерожденный хоть и выглядит слабым, но ребенка или пожилого человека сможет загрызть.
Убить монстра так же не казалось мне выходом, тогда на моей совести будет жизнь маленького существа, пусть и не способного мыслить здраво. По сути, я уничтожу ребенка, чьего‑то сына, брата, внука, а мальчишка еще вчера мог бегать среди сверстников, вертеться и не слушаться на уроках…
В полете меня трясло, как в болезненной горячке, щеки и лоб пылали, будто к ним приложили нагретые тряпки. Внутренности протестующе взбунтовались, тошнота подступила к горлу, но все закончилось, и мы с перерожденным свалились на пол, но не в холле, как я планировала, а посреди одной из гостиных.
- Вот тебе и нарушение запрета, - хрипло выдавила я. - Вот тебе и легкий мальчишка…
Силы настолько истощились, что мне только с третьей попытки удалось зажечь светильники. Чехлы на мебели и свернутые ковры с укором взирали на меня, сообщая, что никто не давал мне права нарушать покой этого места. Я же основательно струхнула, в первую секунду не заметив двери.
Маленькой девочкой я часто и подолгу гуляла по цитадели королей Легардора, изучала тайные ходы и лазы, сравнивала карты расположений комнат с реальностью. Порой мне доводилось плутать по нескольку часов, не встречая ни одной жилой комнаты, а то и вовсе - прокладывать себе путь по толстому слою пыли на полу.
Легарды отмахивались и не желали показывать неизвестные особенности Лесса, пока однажды маленькую экскурсию для меня не провел сам король. В сопровождении охраны он направлялся на свой уровень, но случайно наткнулся на меня. Я сидела на полу, рассматривая расстеленную передо мной схему расположения комнат, и пыталась понять, как попасть в большой зал, в который, почему‑то, не вела ни одна дверь.