Глава первая. Около университетские истории
Абитуриентка
- Так, ну и что там у нас? - спрашивает, как бы себя, Жаннет.
А Жаннет, это "Жанка - Дырка", так девчонки постарше, студентки учили нас называть преподавательницу французского в университете, на кафедре иностранных языков, как очень вульгарное и переделанное из имени - Жанна Д Арк. Но мы все из суеверного, и можно сказать - даже, трепетного страха перед ее именем, все же, боялись ее имя так коверкать и поэтому все мы, в разговорах между собой, звали ее проще - Жанна Дарк или еще проще, просто как - Жанка.
А Жанка, она ведь еще и заведующая кафедрой французского языка, куда мы, девчонки из разных областей и краев, стремились попасть еще с детства.
Вот и я такая же, как и все мы, приехала и сдавала экзамены. Но одни набрали достаточно баллов и были зачислены, а другие, такие как я, стояли сейчас за дверью кафедры и переживали, при этом - одни уже были счастливы и все с радостью, а другие - как я, с волнением и необъяснимой к себе жалостью. …
А потом, меня вызывают, вошла, стою и молчу.
- Ну и что же мы будем с тобой делать дальше? - спрашивала Жаннет, подняв на меня свои колючие серые и безжалостные, но довольно выразительные глаза.
- Не знаю… - мямлю жалостливо.
А Жаннет еще раз все листает и листает мое тонюсенькое дело - абитуриентки Красивой Светланы Алексеевной, такого-то года рождение, уроженки такой-то деревни и области.
- Это сколько же тебе, красивая? - так снова спрашивает, как бы вкладывая в мою фамилию двойной смысл, что мол, ты такая красивая или такая фамилия - Красивая, отрываясь от бумаг и еще раз меня всю, окидывая оценивающим взглядом.
- Восемнадцать…. - все так же безвольно мямлю, с дрожью в голосе. - Восемнадцать было в мае. - А потом, собравшись с духом, добавляю:
- Перед самым поступлением и окончанием школы…. Вот. - Почему-то добавляю это свое провинциальное - "вот".
Дальше она со мной переходит на французский зык, и хоть я не все понимаю, о чем она меня спрашивает, но все равно, неожиданно смело и ясно, да еще с хорошим прононсом в ответ ей:
- Ви! Ви! - Что на французском языке означает - Да, да, мол, согласна.
А что - да? Тоже мне профессор, стоишь и дакаешь!
Раньше надо было свое умение показывать, а теперь-то что? Злюсь на себя, потому что не все улавливаю из ее быстрых и молниеносных вопросов, которыми она меня просто засыпает на прекрасном французском. У меня даже, и я это чувствую, раскраснелось от напряжения и переживаний лицо, и я ей, после ее вопроса о родителях, как выдала, чему научила меня мама, с перепуга видно так все у меня вышло складно…
- Ну, что? - спрашивают меня сразу же несколько таких же, как и я девчонок с неопределенной судьбой, как только я выхожу за дверь. - Что она сказала? Приняла?
- Сказала, что я буду до первой сессии вольнооперде…,- запнулась, смущенно, потому что мы так между собой перед этим шутили и я, неоднократно повторяя, коверкала это слово, как все мы - играясь, потому невольно выпалила, но тут, же поправилась, - вольноопределяющейся…
- А?….- тянут одни разочарованно, а другие, с усмешкой и унижающе гадко, - вольнооперделяющейся….- слышу от них с издевкой.
Я уже хочу поправить их, как тут вспомнила, что она мне напоследок, перед самым выходом из кабинета передала, чтобы я позвала следующую девчонку и я, поднимая смущенное лицо, говорю, почему-то глядя в глаза, одной из взволнованных девчонок:
- Мадмуазель Тенардье! Тенардье, следующая должна зайти….
- Я? - Переспрашивает та, на которую я невольно уставилась, а она среди всех выделялась.
- А ты мадмуазель, Тенардье?…
- Да она, она! Пропустите девки, мадмуазель.… Вот еще что придумала Жанка? Ей, видите ли, мало нас унизить отказом, так она еще и с издевкой нам, мол, мадмуазели мы все для нее, мадмуазели, как будто мы самые настоящие б… Недаром о ней все…
Дверь приоткрывается, и я слышу, как Жаннетт громко:
- Мадмуазель Тенардье! Тенардье, я сказала!
- Я Тенардье, я! - сказала очередная жертва или избранница? И отталкивая нас, исчезает за дверью…
Потом все невероятно…
После меня и Тенардье Жанка никого не приглашает, вместо того сидит там одна, молчит за дверью, а мы все топчемся, не решаясь заглянуть и спросить. И только одна из девчонок, та, что была такая грубая и довольно высокая, которую сразу же все почему-то прозвали Малышкой, взялась за ручку двери, оттесняя нас в сторону, да громко так, никого не стесняясь.
- А я так не могу! Все, девки! Богословите, иду за приговором, - и потянула дверь на себя…
- Нет! Никого больше! Все свободны. А Тенардье и Красивая - зайдите! - Громко и четко, как обрезала, жестко и неумолимо отчеканила Жаннет.
- А я? - Громко, все та же - высокая Малышка.
- Нет! Никого больше! Все остальные свободны!
У меня, как только слышу неумолимый приговор остальным, сердце заходится от переживаний за них и собственного волнения, неожиданной радости и надежды за то, что я не разделила их судьбу, и проскочила, и я, теперь сама уже, отталкивая, и отрывая руку высокой девушки от двери.
- Нам можно? - спрашиваю с волнением и подобострастием, заглядывая в дверь.
- Да, заходите и дверь за собой прикройте плотнее…
Потом мы стоим и слушаем от Жаннки такие слова.… И не сразу до меня доходит, что мы все еще имеем шанс учиться в университете, и что я и Тенардье, мы словно избранные. Остальных отвадили, они не прошли по конкурсу, а мы - те, кто, хоть и недобрали баллов, и их не хватило на зачисление, но мы остались. Нас зачислили условно и Жаннет об этом нам растолковывала.
- Вы теперь будете со всеми ходить на лекции и так - до первой сессии и экзаменов. А там экзамены будете сдавать со всем потоком. И если сдадите на хорошо и отлично, то мы вас зачислим, а дальше вы учебу так и продолжите со всеми остальными. Главное - это хорошо учиться и сдать экзамены…
Я стою, страшно волнуюсь, лицо пылает! Неужели все - таки я попаду в университет, неужели все-таки я поступаю? Нет, не поступаю, пока что я условно зачислена! И не все мне понятно, тем более, очень смущает эта ее фраза об условном зачислении. И потому в голове все крутятся и крутятся эти ее непривычные слова: "условно зачислена, условно"…
- А почему условно? - вдруг неожиданно спрашивает Тенардье, - почему, не сразу нас зачислить? Мы что, не проходим по конкурсу? Мы же ведь так старались и потом, вы же все-таки нас выбрали…
- Да, по конкурсу вы не проходите, а вот я имею такое право, по результатам личного собеседования, потому и зачисляю условно, до результатов первой сессии. Обычно, сразу же, из вновь поступивших не все сдают первых экзаменов сессии, и мы вместо них зачисляем других - из резерва. Так что…
- Так мы студентки или…, - все уточняет девушка.
- Ну, почти…, - добавляет Жаннет. А потом, чтобы мы больше ей не докучали.
- Идите в канцелярию и получите справки. С ними вы и будете ходить до самого зачисления. А вот уже потом, после сессии.…Ну, что не понятно? Что?
- Понятно! - это я с радостью и толкаю перед собой Тенардье к выходу. А потом, обернувшись и желая ее горячо отблагодарить…
- Спасибо Вам! Ей богу, спасибо! Я уже и не думала!…
- Потом будешь благодарить! Потом! Главное - учитесь и сдайте хорошо первую сессию. Все! Идите уже!
Я быстро разворачиваюсь и натыкаюсь на Тенардье, которая, как мне показалось, не очень-то довольная и все медленно делает и тянет что-то. Мы с ней затолкались перед дверью, и я уже, открывая дверь, слышу:
- Да и вот еще что… А вот из общежития вам надо выбираться, вы должны выехать. Выехать придется. У вас хоть есть место, где остановиться?
Я оборачиваюсь и мотаю растерянно отрицательно головой, мол, нет никакого места.
- Так…, - снова для нас тревожно тянет Жаннет, - знаете, что?
Мы с надеждой обращаем к ней наши тревожные взгляды.
- Идите и забирайте свои вещи и через час…, -смотрит на настенные и большие часы, - нет, часиков в пять вечера.… Да! В пять, напротив, в кафе, вон видите.… Вот туда и придете с вещами. Подождете меня, и я вас отвезу на квартиру к моей хорошей знакомой. Там и будете пока жить. Понятно?
- Понятно! Спасибо, Вам, большое спасибо…, - и мы задом, задом, как раки и за дверь…
- Уф! Ну, что я говорила, Жаночка хорошая, хорошая! Ух, какая же она хорошая! Нет, честное слово, она хорошенькая!
- Не то слово, она умничка! И я ее расцелую в следующий раз! Ей богу расцелую! - Вторит мне Тенардье. И уже отходя от опустевшей двери, я так громко говорю и надеюсь, что та, что осталась за дверью и решала нашу судьбу все это услышала.
- Ну, какая же она умничка! Прелесть, а не женщина! Прелесть и такая красивая, настоящая Жанна Д Арк…
А тут с нами поравнялась какая-то девка накрашенная и видно - старшекурсница.
- Ты это о ком, о Дырке, что ли? - спросила небрежно и грубо, и даже остановилась.
- Ну, да! А что? Я о ней говорю, что Жаннет хорошая и потом она…
Девка не дает мне даже договорить и вдруг громко и матюгом, не стесняясь, под самой ее дверью.
- Да б…., она, сука хорошая! Хорошая - это пока вы к ней не попали в коготки! Поняли, вы дуры?
Мы опешили! О чем это она? Неужели же о такой доброй женщине? И тут же я, защищая и как бы отдавая ей должное:
- Наверняка ты что-то путаешь! Жаннет - классная! Классная она, поняла?
И даже не стала выслушивать ее возражения до конца, повернулась и, увлекая за собой Тенардье, пошла.
- Идем, Тенардье! Кстати, что это я все: Тенардье и Тенардье.… А зовут-то тебя как?