Она ведь не дура. Отчего же он говорит с ней как с дурочкой? Она откликнулась на его прикосновение, ее реакция возбудила-его, а дальше уже сработал инстинкт. И вовсе ни к чему говорить об этом вслух… Пожалуй, до глубокой старости она не сможет забыть гримасу животного удовлетворения на его лице в тот миг, когда он вошел в ее трепещущее тело.
- И ты тоже хотела меня, - спокойно и убежденно продолжал Вито.
Молли застыла, будто пораженная молнией.
- Я же не использовал никаких запрещенных приемов, - продолжал он, - ведь, если бы ты не отвечала взаимностью каждый миг нашего сближения, ничего бы и не могло произойти.
Молли резко обернулась и залепила ему звонкую пощечину. Потом отступила на шаг назад, обессиленная вырвавшейся из нее яростью, предательски лишившей ее самообладания.
- Я не хотела тебя… и не хочу больше иметь с тобой дела… никогда! - выпалила она, глядя прямо в холодные как лед золотые глаза. Какое-то время ей не удавалось отвести взгляд - глаза Вито не отпускали ее, и она совсем смешалась. Потом наконец схватила в охапку куртку и сумку и пулей вылетела на улицу.
Сев за руль, она тряслась, как лист на ветру, но машину повела с преувеличенной осторожностью, словно новичок в этом деле. Перевалив через холм, стоивший ей стольких терзаний минувшей ночью, она заметила букет, все еще лежавший на переднем сиденье. Цветы для Фредди, она же хотела зайти на кладбище… До него и оставалось всего ничего - пара миль вниз по шоссе. Молли выполнила задуманное, несмотря на зарядивший вновь дождь.
"Он слишком сердит на тебя и слишком горд, чтобы бегать за тобой, - написал ей Фредди сразу же после скандальной истории с расторжением брака. - Если ты захочешь вернуть Вито, первый шаг придется сделать тебе…"
Тогда она ответила несколькими страницами беспомощного вранья: хотела сохранить лицо. Ей-Богу, Фредди заслуживал лучшего. Лишь через полгода она снова написала ему, и на этот раз, хоть и было больно, нашла в себе силы объяснить: одной любви мало, она не смогла бы жить с Вито, зная, что никогда не будет для него самой любимой.
- Да, вид весьма изысканный, - признал Дональд, ставя обратно на полку изящную вазу с узким горлышком. - Жаль только, что это не тот превосходный оттенок синего, который так удается китайцам. Ты покажешь ее оценщику?
- Нет… Мне она очень нравится, но не думаю, чтобы она много стоила. Помню, я так восхищалась ею, когда впервые увидела, а Фредди жаловался, что экономка не позволяет продать ее, потому что, видите ли, это единственное украшение в целом доме! - Молли грустно улыбнулась и опять ушла в себя.
Она возвратилась домой уже больше двух недель назад и тогда же вернула Дональду его кольцо. Он не задал ей ни одного вопроса, но Молли видела, что он встревожен отчаянием, которое она безуспешно пыталась скрыть от него.
Дональд не спеша присел на диван в крохотной гостиной Молли - полноватый человек с седеющими волосами и участливыми карими глазами - и вопросительно посмотрел на нее.
- Мне вовсе не хочется непрошеным вмешиваться в чужие дела…
- И не надо! - Молли покраснела и неловко провела рукой по волосам, будто поправляя прическу. - Прости, я сегодня что-то не в себе. Брат с женой живут в полном кошмаре, а я ничем, ни чем не могу помочь!
- Но ты ведь не только из-за них так переживаешь. - Дональд тактично не смотрел в ее сторону. - Уж не знаю, что там произошло у вас с Вито, но встреча с ним явно принесла тебе большое огорчение.
Молли слушала, и смущение ее росло. При скромной, незаметной внешности Дональд всегда очаровывал умением говорить искренне и просто; он обладал даром сопереживания, и это располагало к нему прихожан. Его очень любили; приход сильно разросся с тех пор, как отчим Молли отошел от дел и Дональда назначили священником.
- Дональд…
- И я знаю, что не обижу тебя, если скажу, что, по здравом размышлении, я благодарен тебе. Ты хорошо подумала и правильно решила: мы не подходим друг другу. Конечно, мне очень бы хотелось, чтобы вечером дома меня ждала жена… Я весь день мотаюсь по приходу, а живу бобылем, - добавил он спокойно. - Но ты для такого брака действительно слишком молода. Боюсь, я поступил необдуманно, но, пожалуйста, не надо чувствовать себя неловко из-за этого моего предложения.
У Молли защипало в глазах. Дональд оставался ее другом, он все понимал. Она проглотила слезы и кивнула.
- Итак, надеюсь, я могу говорить с тобой как друг, - продолжал он. - Молли, ради Бога, начни наконец жить сегодняшним днем, постарайся забыть, что Вито был в твоей жизни. Другого выхода нет, я знаю, о чем говорю.
Молли крепко, до боли закусила губу. Женщина, которую любил Дональд, ответила на его чувство, но ее совершенно не устраивала перспектива стать женой приходского священника. Их отношения вяло тянулись несколько месяцев, пока Дональд наконец не нашел в себе достаточно мужества, чтобы признать неудачу и порвать отношения.
- Знаешь, я уже давно не люблю Вито. - Молли гордо подняла голову. - Наоборот, я ненавижу и презираю его!
- И все же после встречи с ним тебя не узнать, даже теперь - вздохнул Дональд. - Он заводит тебя, как детскую игрушку, а потом отпускает, и ты блуждаешь, как потерянная душа.
Молли вздрогнула, словно ей за шиворот бросили льдинку.
- Не слишком приятное сравнение.
- Зато точное. Не забывай, я был свидетелем тогда, я видел, какая ты была первое время после тех событий…
Молли побледнела, пальцы ее впились в подлокотники кресла. Она не желала вспоминать те страшные дни, когда задыхалась от унижения и предательства.
- Печально, что никто не дал тебе тогда беспристрастного совета, как поступить дальше, - посетовал Дональд. - Люди, которым ты доверяла, вместо того чтобы успокоить тебя, усугубляли твою боль и враждебность к Вито. Твой отчим его терпеть не мог и рад был возможности его осудить; мать смолчала и тем поддержала отчима, а эта девушка, Джен, твоя так называемая лучшая подруга… - Дональд скривился и продолжал: - Джен люто завидовала тебе с того самого дня, как ты познакомилась с Вито, и, следовательно, она вряд ли могла относиться к этой истории непредвзято.
Молли запротестовала:
- Я прекрасно знала, что делаю, Дональд. На меня не могло повлиять мнение других людей.
- Ну что ж… На сегодня я достаточно всего наговорил тебе, и мне надо успеть еще кое-кого навестить. - Дональд неспешно поднялся с дивана. - Но ты никогда не задумывалась: если бы ты позволила Вито самому рассказать тебе, как было дело, может быть, вся эта злополучная история не причинила бы тебе столько боли?
С легким смущением Молли вспомнила давний совет Дональда. Он убеждал ее встретиться с Вито, но тогда она страшно оскорбилась, потому что, как ей казалось, Дональд не принимал во внимание ее попранного достоинства. Уже потом, ближе познакомившись с Дональдом, она оценила искренность и надежность его дружбы.
Она проводила Дональда до дверей. Он оживленно рассказывал, что едет на шесть недель в Новую Зеландию, там у него живут родственники. Он долго откладывал деньги на поездку и очень ее ждал.
Уже перед сном Молли вдруг подумала, что Дональд никак не отреагировал на ее слова о бедственном положении Найджела. Он явно сочувствовал Найджелу… пока Молли не рассказала того, что стало ей известно от Вито. Вероятно, теперь Дональд полагал, что легкомысленный Найджел получил по заслугам за игры с деньгами Вито. Но сама Молли всей душой болела за брата и его семью.
Найджел при всех своих недостатках был человеком абсолютно честным. Он не стал увиливать и запираться, когда Молли объявила ему, что Вито обвиняет его в мошенничестве. Он с трудом припомнил, что нечто похожее говорили банкиры Вито; он клялся, что у него не было намерений кого-либо обманывать, он просто не понимал, что не иимеет права делать с этими деньгами все, что ему вздумается. Значит, он даже не удосужился прочесть договор о предоставлении ссуды… При этой мысли Молли, работавшая в конторе юриста, скрипнула зубами от раздражения.
На следующее утро Молли, чувствуя себя совершенно разбитой, поехала в контору и с тяжелым сердцем поднялась на свой этаж. Был уже почти час пополудни, когда на лестнице раздались чьи-то шаги, и Молли, хмурясь, взглянула на дверь. Только бы не кто-нибудь из клиентов: мистер Вудс выражал недовольство, если она отлучалась перекусить, когда он принимал клиентов.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Вито. Паника овладела Молли, сердце бешено колотилось где-то в горле. Отлично скроенный серый костюм выгодно подчеркивал широкие плечи Вито, узкие бедра и длинные ноги. Густые черные волосы были гладко зачесаны назад, открывая лоб. Белый шелк рубашки оттенял необычный золотистый цвет кожи. И все, что Молли не могла, не хотела, не должна была чувствовать, опять нахлынуло на нее.