Она схватила одну пеленку, быстро ее свернула и проложила мальчику между ног.
- Ну, если отреагируешь быстрее, то шансы остаться сухим у тебя есть. Небольшие, но есть.
Казалось, все это такие мелочи… Я держал на руках человека. Маленького, живого. Как-то по-особенному пахнущего. Человек внимательно смотрел на меня темными глазами. Его малюсенькие пальчики с крошечными ноготками сжимали мой палец, который казался совершенно неприличных размеров. Губки причудливо изогнуты. Уши… Я смотрел и улыбался - уши наши, породистые - маленькие, аккуратные, с тонкой мочкой. Темные волоски торчали ежиком на голове. Заметив это, я засмеялся - прическа папина. Провел пальцем по голове. В черепе была какая-то пульсирующая дырка!
- Мари! У него это!!! - подлетел я к ней, боясь сдвинуть палец с места и потерять "находку".
Мари оторвалась от второго ребенка, нахмурилась.
- Дырка! Вот тут! Дыра! Посмотри! Там же мозг! Там нет кости! Мозг можно повредить!
- Каулитц, это у тебя мозг повредился, - фыркнула она. - Это родничок. Он только к году затянется.
- Это не опасно?
- Нет, конечно.
Я облегченно сел рядом с ними на диван, прижимая к себе ребенка.
- Как их зовут?
- У тебя на руках Александр, а это Даниэль.
- Алекс и Дэнни… А кто старше?
- Александр. На десять минут.
Я с гордостью посмотрел на человека на своих коленях.
- Александр. Александр Каулитц.
- У него моя фамилия, - тихо, едва слышно сказала она.
Я сделал вид, что не услышал. У них будет наша фамилия. И это не обсуждается.
- Красивые имена.
Она улыбнулась и кивнула.
- Поможешь мне их покупать и уложить? У них колики. Только вот перед твоим приходом орать перестали. Думала, свихнусь.
- Могла даже не спрашивать, - пришла моя очередь фыркать.
- Присмотри за Дэнни. Я ванную им сделаю.
Дэнни лежал на животе и силился поднять головку. На попе две очаровательные ямочки в районе крестца. Точно такие же у Билла на заднице.
Процесс купания был смешон. Дети лежали у нас на руках, а мы с Мари устроили им морской бой - возили туда-сюда из одного конца ванны в другой, слегка сталкивали, как корабли в море. Я нес какую-то ерунду, на ходу придумывая сказку. Алекс смотрел на меня, но ни тени улыбки не возникало на его серьезном личике. Дэнни был веселей. Иногда он смеялся и гулил.
- Алекс в тебя явно влюбился, - смеялась Мари, глядя, как мы с человеком строим друг другу серьезные рожицы.
- Как ты их различаешь?
- Они очень разные. У Александра мочки ушей неровные. У Дэнни более курносый нос. Они как вы с Биллом - сначала кажетесь абсолютно одинаковыми, а потом находишь массу различий. Но, если честно, чаще всего я их все-таки путаю, - хихикнула она. - Даже хотела им на ручках ниточки разных цветов завязать, чтобы отличать.
Потом Мари везде намазала их кремом, засунула в памперсы и завернула в пеленки. Пока она кормила одного, я покормил второго. Дэнни уснул еще в процессе кормления. Алекс долго смотрел на меня, присосавшись к пустой бутылочке, а потом пронзительно закричал. Мари забрала малыша, принялась его укачивать, что-то говорить, уйдя из комнаты в крошечную кухню. Я сидел у кроватки, в которой спал Даниэль, и рассматривал малыша. Надо будет взять у мамы наши детские фотографии. Может быть, я ни хрена не понимаю в детях, может быть, я пытаюсь найти ей оправдание, но видно же, что это его дети. Да и Мари… Она ведь действительно очень сильно любила брата. Когда любишь - не изменяешь.
Через полчаса крики смолкли. Мари осторожно положила ребенка в кроватку рядом с Дэнни, накрыла их одеялом. Я заметил, как Дэн во сне тут же повернул головку к брату, словно только его и ждал. Личико тронула улыбка. Алекс серьезно сопел.
- Дэнни более подвижный, а Алекс капризный, - пояснила Мари устало. - Пойдем чаю что ли выпьем. Или кофе. У меня есть кофе, будешь?
Я кивнул. Все равно надо поговорить. Хотя, ей бы спать…
На кухне она плотно прикрыла дверь и открыла створку окна. Взяла тонкие сигареты с подоконника.
- Ничего, если я покурю? - спросила, чиркая зажигалкой и нажимая кнопку чайника. - Том, мог бы ты помочь нам с переездом? Вещей немного, но одна я не справлюсь, а напрягать еще раз твоих родителей мне не хочется.
- Куда ты собралась?
- На другую квартиру. Боюсь, что эту я не могу больше содержать.
Я нахмурился.
- Что значит "не можешь содержать"?
Мари раздраженно отмахнулась и отвернулась к окну, зябко обхватив себя за плечи, хотя в помещении было жарко и очень душно. С нее словно маска сползла. Она стала мрачной и какой-то… неживой.
- Что значит "не можешь содержать"? - повторил я вопрос строгим голосом, давая понять, что не отвяжусь.
- Моего заработка едва хватает на еду детям, - тихо ответила она. - Пока я не начну нормально зарабатывать, нам надо быть скромнее…
- В смысле? - перебил я ее. - Куда скромнее? - Квартира была такой малюсенькой, что дети спали в одной кровати, так как вторую там просто некуда было поставить. Из мебели - диван, шкаф и стул. У нее даже ноут стоял на гладильной доске, потому что стол в это микроскопическое помещение уже не влезал.
- Забей, - поморщилась она.
Чайник отстрелил клавишку. Мари достала чашки. Кинула в одну пакетик самого дешевого чая, в другую насыпала ложку какого-то очень стремного кофе.
- Извини, сахара нет. Но есть печенье. Твоя мама принесла вчера.
Передо мной возникла вазочка с крекером. Она опустилась с другой стороны стола и прислонилась боком к стене. Улыбнулась.
- Я очень рада тебя видеть, Том. Честно говоря, не ожидала.
- Сам в шоке, - честно признался я. Вспомнил, что она всегда пьет кофе с молоком. По крайней мере много лет по утрам я делал ей кофе с одной чайной ложкой сахара и молоком. Наверное, забыла. Резко подорвался с места, распахнул холодильник… На полках не было ничего, кроме хлеба и пары упаковок детского питания. Я озадаченно смотрел на эту пустоту. Потом повернулся к Мари. Та дернулась закрыть холодильник, но я не позволил. Я сунулся в морозилку - пустота. Так, фигня в коробках - детям, а сама она что ест? Пустой хлеб? Я быстро открывал дверцы полок. Снимал крышки с чистых сковородок и кастрюль… А сама она, блядь, что жрет?!
- Мари, а сколько Билл дает тебе денег? - трясло меня от распирающей грудь злости.
- Нисколько, - спокойно ответила она, осторожно отхлебывая кофе. - Да я и не возьму. Я молодая, здоровая, сама на жизнь заработаю.
Я смотрел на ее тощие руки, на очерченную острую ключицу и сильно выделяющиеся скулы. На чуть выпирающий после недавних родов живот и почти полное отсутствие груди и задницы. Мари была ненормально тощей, словно щепка, словно прутик, с которого кто-то оборвал листочки. Казалось, что если бы на штанах не было завязок, они бы с нее совсем свалились - висели на тазовых косточках на честном слове и завязках. Им даже не за что было бы зацепиться…
- Не обращай внимания на это, - смотрела она перед собой. - Я работаю, Том.
- Интересно, когда?
- Уложу детей и работаю.
- Интересно, кем?
Она отвернулась, снова закурила. Пальцы дрожат. При таком освещении черты лица стали более резкими, черные тени легли под глазами.
- Мари, тебе нужна няня. Надо обратиться в агентство и подобрать тебе адекватную помощницу. От тебя ничего не осталось. Ты скоро отощаешь до того, что тени не будет.
Она горько усмехнулась.
- Мари… - Я не знал, как спросить, не знал с чего начать. Я знал, так много, и в то же время не знал ничего. - Мари, объясни, почему ты не хочешь принять помощь от Билла? Кому от этого хуже?
Она затянулась, закрыв глаза. На губах легкая улыбка. Дым медленно выходит из ноздрей. И это меня особенно взбесило.
- Твою мать! Чертова гордячка! Тебе детей кормить надо, а ты тут что из себя изображаешь?! - зашипел я на нее злобно. - Ты в зеркало себя видела? У тебя кости торчат, кожа прозрачная! Ты на мумию похожа! Тебе нечего жрать! А ты в гордость играешь?! Я пожалуюсь на тебя и заберу детей! Мы заберем детей! Ты моришь их голодом!
Она чуть повернула голову и тихо, почти шепотом произнесла:
- Билл не признал детей.
Почему-то когда это же сказала мама, я совершенно не придал услышанному значения. Мне казалось это бредом. Я сомневался. Сомневался до последнего пока ехал к ней. Билл не мог не признать своих детей. Если он их не признал, значит тут что-то не так. Билл никогда ничего просто так не делает, если он сомневался, то... А сейчас… Это наши близнецы. Наши! Это не нагулянные дети, они наши, родные! И теперь я смотрел на нее и не мог поверить в услышанное. Я ущипнул себя за ляжку, желая как можно быстрей проснуться. Я не спал. Я обеими руками прочистил себе уши, в надежде, что ослышался.
- Билл не признал детей? - переспросил на всякий случай.
Она качнула головой.
- Он в своем уме?
Пожала плечами.
- Он охуел? - Бред! Бред! Ну это же бред! Самый настоящий бред! Как он мог не признать собственных детей?! - Я ничего не понимаю, Мари. Ничего… Мне кажется, что у меня бред, что я сплю, что это все не про меня… Я был у Билла… Я привез вам подарки, я таскал их через всю Азию, через полмира. Я думал, что меня разыгрывают. Я все ждал, когда же дверь откроется, и ты появишься. Ты и эта чертова съемочная группа, которая расскажет, что меня снимала скрытая камера.
- Успокойся. Такое бывает. Зря что ли все сказки заканчиваются свадьбой. И никто не знает, каково это жить принцессе рядом с ее принцем.
- Мари…