- Кофе или чай? - предложил свекор. На стеклянном сервировочном столике рядом с пузатой матовой бутылкой коньяку стоял и вскипевший чайник "тефаль", квадратная банка кофе, деревянная коробочка с заварочными пакетами и приземистая розетка с вареньем. В плетеной корзинке лежало ее любимое печенье - бакинское курабье, на хрупкой фарфоровой тарелке - несколько бутербродов с ветчиной.
- Лучше чаю, - согласилась Оксана. И невольно восхитилась умением свекра создавать естественную обстановку. Валера бы так сразу и не сообразил проявить заботу, подумала она. Наверное, все приходит с возрастом и жизненным опытом.
- Тогда с малиновым вареньем. Замечательное варенье, домашнее, - расхваливал свекор, подвигая розетку поближе к Оксане.
- Уговорили. - Улыбка тронула ее губы. Оксана отхлебывала обжигающий напиток, ароматно пахнущий ягодами, и чувствовала, как ее затопляет волна благодарности к этому седовласому человеку. Она допила чашку и поставила ее на стоящий рядом сервировочный столик.
- Может, еще? - предложил Михаил Алексеевич.
- Нет, не надо. - Она отодвинула чашечку подальше от себя.
- Ну, тогда рассказывай, что у вас там приключилось. - Свекор сел в кресло напротив Оксаны и внимательно посмотрел ей в глаза. Оксана вздохнула и неожиданно для себя рассказала все, что ее волновало. Она сидела на диване, укутанная в мягкий пушистый плед, и рассказывала своему свекру, как они с Валерой мечтали о ребенке, как обратились в клинику, бегали на обследования и с нетерпением ждали результатов и как сегодня ей сообщили, что Валера бесплоден. По ее щекам текли слезы, голос прерывался от неподдельного горя.
- Я не знаю, как сказать ему об этом! - выкрикнула она звенящим голосом и снова зарыдала.
- Не надо ничего говорить, из любого положения есть выход. Можно забеременеть от другого мужчины, - мягко сказал Михаил Алексеевич.
Он поднялся с кресла, подошел к Оксане сзади, обнял за шею, прижался щекой к ее волосам.
- Бедная моя малышка.
Поцелуй в шею был скользящим, легким, но Оксана ощутила, как напряглись его мускулы. Она почувствовала себя маленькой девочкой - слабой и беззащитной, ей захотелось, чтобы этот сильный и надежный мужчина взял решение ее проблем на себя. Ей были приятны его прикосновения, его ласковые поглаживания, и, сама того не ожидая, скорее импульсивно, чем осознанно, она повернула к нему голову и поцеловала в губы. Он ответил на поцелуй, потом сел рядом с ней на диван. Какое-то время они сидели молча, пытливо изучая друг друга, потом он хрипло прошептал:
- Это будет самым правильным, - и, взяв ее за руку, потянул к себе. Он не торопился, целовал ее долго, умело, лаская грудь под теплым махровым халатом, доводя до неистовства. Он обжигал ее своим горячим дыханием, сводил с ума хриплым шепотом, околдовывал нежностью, льющейся из глаз. Она закрыла глаза и со стоном прижалась к его сильному телу. - Девочка моя, - выдохнул он между поцелуями, помогая освободиться Оксане от одежды. Первобытное желание было сильнее разума, и Оксана отдалась ему не раздумывая.
Раскаяние пришло потом, Оксана, сжавшись в комочек, по-щенячьи заскулила от нестерпимого стыда, моментально ожегшего душу.
- Ксанка, что с тобой? - Михаил Алексеевич приподнялся и с тревогой посмотрел на нее. - Я обидел тебя?
- Нет. - Она помотала головой, отчаянно отводя от него взгляд. - Я сама себя обидела, - неслышно прошептала она одними губами. Он обнял ее, прижал голову к своей груди и своим неповторимым, хрипловатым голосом начал успокаивать.
За окном окончательно стемнело, начали зажигаться фонари.
- Валера, наверное, волнуется. Я всегда его предупреждаю, когда задерживаюсь. - Оксана высвободилась из рук мужчины, крепко прижимающего ее к своему телу, осторожно отстранилась и потянулась за одеждой. Все это время в голове билась одна-единственная мысль: "Что я наделала!" Оксана никогда не изменяла мужу, он был ее первым и единственным мужчиной, грехопадение показалось ей катастрофой. "Чтобы совершить такое, надо напрочь лишиться разума", - подумала она, и чувство вины перед мужем нахлынуло вновь. Целая буря чувств пронеслась по Оксаниному лицу, заставила его печально нахмуриться. Ей захотелось орать, визжать, реветь белугой и топать ногами в ужасе от содеянного. Михаил Алексеевич, пристально наблюдавший за невесткой, был неплохим психологом.
- Не беспокойся, я все улажу, - сказал он и, рывком вскочив с дивана, подошел к телефону. - Здравствуй, сын, - услышала Оксана, и внутри у нее все задрожало от напряжения. Сердце забухало как сумасшедшее. Оно уже давно сбилось с привычного ритма и теперь ускорило свои сокращения. Казалось, его оглушительный стук раздается не только в висках, - заполняет как набатом все свободное пространство в помещении. - Твоя Оксана у меня дома. - Михаил Алексеевич на время замолчал, потом улыбнулся чему-то и продолжил: - Ехал с работы, окатил какую-то девушку грязью, остановился, чтобы извиниться, смотрю - твоя Оксана. Пришлось заглаживать вину: отвез ее пальто в химчистку, напоил чаем… - Он опять замолчал, слушая своего собеседника. - Не сомневайся, привезу тебе твое сокровище в целости и сохранности.
Всю дорогу до дому Оксана куталась в куртку свекра, вдыхая ее запах, такой далекий и в то же время родной. Она почему-то была уверена, что у сегодняшнего вечера продолжения не будет.
- Ксюша, - с едва заметной хрипотцой прервал молчание Михаил Алексеевич, - не казни себя за то, что случилось. Поверь, мы с тобой нашли самое верное решение. Запомни, это не измена, это один из способов не дать прерваться нашему роду.
Оксана промолчала.
Свекор остановился у подъезда, открыл Оксане дверь и спросил:
- Тебя проводить?
Она отрицательно помотала головой:
- Нет, я и без того не в своей тарелке.
Окна их квартиры светились, Валера не спал. Оксане даже почудилось, что портьера в спальне колыхнулась, мелькнул темный силуэт. Она отдала свекру куртку и начала подниматься на пятый этаж по лестнице, набираясь храбрости и до последнего оттягивая встречу с мужем.
Валера лежал, растянувшись на диване, смотрел телевизор, шел очередной американский детектив. Рядом, на журнальном столике, стояли грязные тарелки и пустая жестяная баночка из-под пива.
- Валер, ты что, заболел? - озабоченно спросила Оксана. Грязная посуда для такого аккуратиста, как ее муж, да еще на журнальном столике перед телевизором - нонсенс.
Валера бросил на нее неодобрительный взгляд.
- Что-то ты загуляла, мать, - вяло процедил он сквозь зубы и стал пристально разглядывать жену.
Оксане потребовались неимоверные силы, чтобы остаться невозмутимой, хотя у нее тряслись все поджилки.
- И не говори. - Она попыталась превратить все в шутку и сама первая улыбнулась своим словам, сказанным с напускной насмешливостью. Но муж не поддержал ее игру.
- Ты могла предупредить, что задержишься? - холодно спросил он.
- Валер, перестань строить из себя Синюю Бороду. - Оксана ловко изобразила негодование, устраиваясь рядом с ним на диване. - Откуда я могла знать, что твой родитель решит меня искупать в луже. Видел бы ты меня в тот момент, - принялась она вдохновенно врать. - Стою чумазая, мокрая, в безнадежно испорченном пальто, волосы как сосульки, лицо расписано грязью, как у спецназовца. Пришлось отдать пальто в химчистку, а ближайшая была возле дома твоих родителей. Хотя, наверное, пальто спасти вряд ли удастся. - Оксана перевела дыхание и, подтянув колени, обхватила их руками.
- Хрен с ним, с твоим пальто. Если б ты знала, как я волновался. Даже заподозрил, что у тебя завелся любовник.
- Неужели я произвожу впечатление легкомысленной женщины? Я и предположить не могла, что тебе придется меня воспитывать, - совершенно искренне возмутилась она.
- Ну ладно, не злись, - примирительно сказал Валера. - Будешь? - Он откуда-то из-под дивана извлек еще одну банку пива и протянул жене.
- Фи, - она скорчила презрительную гримаску, - теплое пиво, пьяная женщина…
- Все же, пьяная женщина, имей в виду на будущее, звони, пожалуйста. Иначе теплое пиво сменит теплая водка, а встречать тебя будет пьяный мужчина. Будь повнимательней к собственному мужу.
Упрек Оксана приняла и снова почувствовала себя безнравственной, порочной лгуньей. Она тяжело встала с дивана и поплелась в спальню стелить постель, испытывая смертельную усталость.
Следующие две недели она думала только об одном - беременна или нет? Как только ей казалось, что в животе что-то потянуло, она в ужасе бежала в туалет и облегченно вздыхала. Все было в порядке. Сроки месячных прошли, и через неделю Оксана пошла на прием в консультацию.
- Рановато говорить что-то определенное, - сказал врач после осмотра. - Очень маленький срок, я могу ошибиться. Подождем пару недель.
Эти две недели тянулись мучительно долго. Ей казалось, что если она не выдержит и поделится своими опасениями с кем-нибудь, то чудо, которого она ждала, просто не произойдет. Она сглазит его своим нетерпением и болтливостью. И она носила тайну в себе, как хрупкий стеклянный шар, бережно и осторожно.
Спустя две недели сообщила мужу, что беременна.
- Что? - переспросил Валера, боясь, что ослышался.
- Я беременна, - повторила Оксана. Валера улыбнулся такой улыбкой, от которой у Оксаны пропали все страхи. Ей стало все равно, пусть даже она будет гореть в аду за свой обман, только бы Валера смотрел на нее так, как сейчас: с любовью, добротой и тревогой. Он притянул ее к себе, обнял:
- Значит, у нас будет малыш! - Голос его был теплым, глубоким и взволнованным.
- Да, - ответила она тоже слегка дрожащим голосом. Она сразу полюбила ребенка и была уверена, что будет мальчик.