Может ли одна-единственная НОЧЬ ЛЮБВИ перевернуть всю жизнь?
Еще бы, скажете вы, и будете правы.
Недаром говорят: судьба сама стучится к нам в дверь.
Стоит ее открыть - и…
Любовь ворвалась в череду серых будней Алены - и принесла с собой НЕПОНИМАНИЕ, РЕВНОСТЬ И ГОРЕЧЬ ПОТЕРИ…
Но, как известно, жизнь все расставляет на свои места.
И впереди еще могут быть новые встречи и ДОЛГОЖДАННОЕ СЧАСТЬЕ.
Инна Туголукова
Всем сестрам по серьгам
Валя стояла перед распахнутой дверцей холодильника и невидящим взглядом смотрела в почти пустое, темное чрево - лампочка давно перегорела. Она не знала, как вести себя с дочерью. Как сказать ей, что та поступила низко, подло, отвратительно. Если Наталья до сих пор не поняла этого, вряд ли кто-то сумеет ей объяснить. А если поняла и все-таки сделала, то к чему вообще слова?
Наталья что-то говорила за спиной, монотонно, без пауз, но Валя в смысл не вникала, захваченная собственными невеселыми мыслями, и взялась уже было за кастрюльку с остатками утренней каши, когда одно слово пробилось все же к ее сознанию. И слово это было "выкидыш".
- Ты сказала "выкидыш"? - медленно повернулась она.
- Ну да. Ни с того ни с сего…
- Ты что, хотела оставить?!.
- Ну ты, мать, даешь! Естественно!
- А с кем… А кто?!.
- Да чего ты раскудахталась-то? Мы что, ребенка не поднимем?
- Мы?! - задохнулась Валя. - Мы?..
Боль была неожиданной и такой острой, что ее будто подбросило и швырнуло на пол. Она упала, неловко подвернув ноги, привалившись боком к так и не закрытому холодильнику, с выпученными глазами и распахнутым судорожно ртом, ошеломленная, раздавленная этой дикой болью.
- Мать, ну че ты придуриваешься? - неуверенно начала Наталья. - Мам… Мама!
"Скорая" приехала быстро, но спасать было уже некого.
1
Валя Силантьева была швеей от Бога и обладала к тому же врожденным изяществом и вкусом. Вот потому, окончив училище, она пришла не на швейную фабрику, как все прочие, а в весьма престижное ведомственное ателье и быстро обросла собственными клиентами. Попасть к ней теперь было совсем не просто, но шить она любила, к каждой новой вещи подходила творчески и почти никому не отказывала, только предупреждала: ждать придется долго - много работы.
Работы действительно хватало - засиживалась порой до полуночи, но была она тогда молодая, азартная, да и денег хотелось побольше, потому что жизнь только начиналась и все в ней казалось нужным, необходимым. И вскоре то, о чем мечталось и грезилось, появилось просто и естественно, как по мановению волшебной палочки: муж - красивый, высокий парень Слава, автомеханик из правительственного гаража, кооперативная однокомнатная квартира на улице Вершинина, новенькие "Жигули" и две дочки - Наталья и через восемь лет Леночка - Алена.
Девочки были совсем разные, будто и не сестры вовсе. Наталья высокая, тоненькая, с темными, прямыми волосами и черными щелками глаз на смуглом лице. А Алена маленькая, рыжая, с нежно-белой кожей, вздернутым носиком и распахнутыми настежь фиалковыми глазищами. И казалось поэтому, что серьезная, сдержанная Наталья - девочка умная, а Леночка со своей кукольной внешностью вроде как бы слегка глуповата.
Она и правда в школе успехами не блистала, предпочитая урокам книжки, кои поглощала без разбора и в огромных количествах, благо недостатка в них не было даже в те дефицитные времена - среди многочисленных Валиных клиенток значилась заместитель директора Дома книги.
Дочки между собой не дружили. Сказывалась и большая разница в возрасте, и несходство характеров. Но главное заключалось не в этом, а в том, что Наталья изначально отвергла самый факт появления в доме еще одного человека.
- А у меня есть маленькая тайна, - сказала ей Валя, узнав о беременности и заручившись согласием Славы оставить ребенка.
- Какая? - осведомилась Наталья в полной уверенности, что речь идет о новой игрушке.
Валя присела на краешек кровати, протянула руки, и Наталья вылезла из-под одеяла, прижалась к ней тугим теплым тельцем.
- Скоро мы с папой подарим тебе братика или сестричку. Ты рада? Кого ты хочешь?
- Не надо мне, - надулась Наталья. - Лучше куклу купите.
- Подумаешь, кукла! - засмеялась Валя. - Вон их у тебя сколько! А тут живой человечек! Представляешь? Будешь с ним играть, гулять, сказки рассказывать. Ты же теперь читать научилась…
- Не надо, - упрямо повторила Наталья. - Не нужен он нам!
- Но почему? - растерялась Валя. - Все девочки хотят…
- А я не хочу! Не хочу! Не хочу! У нас и так денег не хватает! Будем мы еще на него тратиться.
- Да что ты, дочка, такое говоришь? - заглянул в комнату Слава. - Чего тебе не хватает?
- Ничего-о не хватает! - рыдала Наталья. - Так все мне достается, а то придется с ним дели-иться…
Но настоящая трагедия началась, когда маленькую Алену принесли из роддома. Наталья категорически отказалась даже посмотреть на сестричку, насупилась, забилась в угол и бросалась оттуда на всех, как маленький отчаявшийся зверек.
- Может, ее врачу показать? - предложил обескураженный Слава.
- Ну что ты! Она привыкнет, - успокоила Валя. - Просто надо поддержать ее первое время. Ей ведь тоже нелегко придется - то была одна, как свет в окошке, пуп земли, а теперь все внимание малышке. И ночью нет покоя…
- Давай к моим отправим до лета?
- Да я уж думала. Но ведь еще хуже станет: она решит, что больше нам не нужна, что мы совсем ее бросили…
Но однажды, когда Валя стирала в ванной пеленки, Наталья взяла на кухне солонку с дырочками и насыпала соли в глаза ненавистной сопернице. Та заорала как резаная, Валя пулей вылетела из ванной, и Наталья не успела спрятать орудие преступления. Вот тогда-то ее и отправили в Ухтомскую, где в маленьком частном домике с удобствами во дворе жили родители Славы.
Но время шло, притупляя острые углы, девочки подрастали и, хотя по-прежнему сторонились друг друга, открыто не конфликтовали. Однокомнатную квартиру сменили на трехкомнатную в соседнем доме и построили рядом кооперативный гараж, в котором Слава проводил теперь почти все свое свободное время. Валя не волновалась - был он непьющий, молчаливый и спокойный - надежный человек. Но однажды Слава из гаража не вернулся - ушел, и больше его никто никогда не видел. Осталась записка - неровные буквы на клочке серой оберточной бумаги: "А Валю я все-таки любил". Вот такие дела.
Следственные органы криминала в происшедшем не усмотрели и уголовное дело возбуждать не стали. Суд признал Славу умершим, и жизнь, побуксовав немного на крутом вираже, покатилась своим чередом.
Была здесь какая-то тайна, а какая - никто не знал. Впрочем, Валя, может, и знала, только никогда и ни с кем не поделилась. На поминках после суда сидела строгая, в черной, глухой водолазке, с тоненькой золотой цепочкой на шее. А Слава так навсегда и остался для всех без вести пропавшим.
Время от времени в ее жизни появлялись мужчины. Один даже собирался жениться, да так почему-то и не собрался. То ли девочек испугался, то ли не понравился вечный бедлам в квартире, склоненная над машинкой Валя, брехучая дворняга Фунтик и наглая рыжая кошка Фиса. А может, еще что-то. Кто их знает, мужиков? Что там у них крутится в голове, извращаясь, трансформируясь до неузнаваемости?
А ведь была она красивая, Валя. Высокая, статная, стильная, как с обложки модного журнала. Выходила из своей разгромленной квартиры, будто Афродита из морской пены. "Сшей, как у тебя", - просили заказчицы. Она и сошьет, и все вроде так, да не так - сидит как на корове седло: фигура - великое дело.
И характер у нее был легкий, незлобивый. Она не раздражалась по пустякам, никогда не повышала голос и словно бы посмеивалась над собой. А когда человек улыбается, то и жизнь его многотрудная не кажется такой уж невыносимой. Особенно со стороны. Ну, тянет баба воз - и ладно. Другой бы кто давно копыта отбросил, а этой двужильной все хрен по деревне.
А жизнь продолжалась. Наталья окончила школу и поступила в текстильный институт на отделение художественного моделирования одежды. Домой приходила поздно, только переночевать, а то и вовсе не возвращалась. Валя пробовала с ней бороться, но битву эту проиграла. Очень она боялась за свою старшую дочку. А чего особенно боишься, то, как правило, с тобой и происходит - это уж давно замечено. И в начале четвертого курса Наталья сообщила, что беременна и выходит замуж. Однако замуж так и не вышла, а в июле родила дочку.
Назвали девочку Людмилой. Правда, сама она, обретя к полутора годам дар речи, на вопрос "Как тебя зовут?" отводила глаза, шаркала ножкой и кокетливо отвечала:
- Мими.
Так и закрепилось за ней это имя.
Валя, как говорится, приняла внучку на свои колени и не выпускала из рук. Впрочем, никто у нее этого права не отнимал. Наталья заглядывала нечасто, в основном за деньгами.