Упоминать о том, что и самого Роньку когда-то так же подобрали родители ПП, тот естественно не стал. Давно это было, да может и не правда…
Выход, впрочем, Ронька нашел быстро. Они отнесли младенца в Толпу и отдали на воспитание одной из женщин. Можно было просто приказать и младенца бы приняли, но тогда не было бы гарантии, что он проживет долго. Дети часто умирают - болезни всякие, некачественная еда, грязная вода, насекомые. Так что братья договорились иначе - они таскают приемной мамаше продукты и вещи, но только до тех пор, пока ребенок жив.
С тех пор прошло два года. В Толпе, естественно, решили, что это сын ППшера или Роньки, которого они забрали у матери. Братья не спорили, какое им дело до чужой болтовни?
И хотя за воспитание мальчишки они отдавали не менее трети добываемых продуктов, о своем поступке ни разу не пожалели.
- Все нормально, - повторил ППшер, возвращая Роньку в настоящее, - твоя очередь. Почему дома, а не на смене?
Ронька сел на матрас, поджимая ноги.
- Слушай, - серьезно начал.
- Старательно внимаю каждому звуку.
Ронька шутку проигнорировал, помолчал для нагнетания зловещей атмосферы. Хотя тут и нагнетать нечего…
- Когда я пришел на смену, все тихо намекали, будто Джиппер очень нами недоволен. Говорит, не нравится ему, что мы живем незнамо где и нас сложно в случае необходимости найти. Предпочитает, чтобы мы всегда находились под рукой. Потом меня к нему вызвали. Он нервный ходил, дергался все время. Ну, думаю, сейчас отсчитает и прикажет переселяться к остальным на охраняемую территорию. А он меня увидел и… В общем, за такой подарок, который мы ему недавно преподнесли, решил нас по-барски отблагодарить. Три дня отдыха обоим, деликатесов целую сумку: домашняя колбаса, масло… бутылка самогона и даже, - Ронька секунду пожевал губами, - флакон полыньи.
ППшер ничего не ответил, но наклонился вперед, опираясь локтями на колени и внимательно разглядывая задумчивого брата. Тому тоже нечего было добавить.
- Мы попали? - осторожно уточнил ППшер.
- Похоже…
- А может он просто так отблагодарил, без подвоха? - угрюмо поинтересовался ППшер.
Ронька промолчал и молчание прозвучало весьма красноречиво. Никогда Джиппер не делал ничего просто так. Ни разу на их памяти. И внятных причин менять привычки у него не имелось.
- Надо переселяться на восток, поближе к территории фермеров.
- Когда пойдем? - согласно кивнул Ронька.
- Прямо сейчас… Собирайся. Продукты мелкому занесем.
Ронька снова кивнул и тут же принялся сгребать в кучу одеяла и белье. Свернул покрепче, связал веревкой. ППшер уже сложил одежду и всякие мелочи, так же тщательно запаковав в плотный кокон.
- Ленка мыла просила, - невпопад сообщил.
- Нету… водку оставим, пусть поменяет.
Через несколько минут комната, где они жили всю последнюю зиму, опустела и уныло сверкала голым полом и стенами. А когда-то, при вселении, они почти два часа вытаскивали наружу строительный мусор и всяческий хлам, а после даже пол вымыли. Пытались создать себе дом… Безрезультатно, конечно же, как ни крути из брошенной обветшалой комнаты не создать уютного дома. И все же угодить было немного грустно.
Ночевать братья остались в Толпе у Ленки, выложив ей все продукты, кроме колбасы и сухарей. Также отдали постельное белье и часть одежды.
Ронька улегся на пол, на одеяло. Мелкого, как только заснул, положили к нему под бок. Он непривычно мягко обнял теплое тельце и всю ночь боялся неудачно повернуться и придавить.
ППшер устроился на кровати с Ленкой, которая старательно скрашивала ему остаток ночи, в процессе хватаясь за шею и волосы с такой силой, что удивительно, как вообще не придушила и не оставила лысым.
Уже под утро Ронька проснулся от ощутимого толчка в бок. Сквозь щели забитого окна сочился серый предрассветный туман.
- Иди, - ППшер кивнул на Ленку, - расслабься, я договорился.
- Не хочу, - Ронька оттолкнул его руку, - не нравиться она мне. Дай поспать спокойно.
- Иди, - напирал ППшер, - я чувствую, что-то дурное будет, не факт, что выживем, - он оскалился, как скалится дикая собака, которая видит в руках человека палку и понимает, что ей собираются оказать сопротивление. - Иди, сказал!
Через минуту тихой борьбы между своим плечом и толкающей рукой ППшера Ронька встал, потому что в таких вопросах проще согласиться, чем уговорить брата отвязаться.
Сонная Ленка молча его обняла, но лежала практически неподвижно. Ронька постарался отделаться побыстрее и после всего в нем осталось больше брезгливости, чем удовлетворения.
Когда вставало солнце, они ушли налегке, почти без вещей и продуктов, мастерски обойдя вопросы хозяйки о том, когда именно ждать очередного посещения.
* * *
Степан, наконец, закончил чистить хлев и свалил грязную подстилку кучей у выхода. Принес новую солому, раскидал в загоне для свиней, отталкивая их бедром, чтобы не лезли под ноги и не мешались.
Обычно он чистил хлев по утрам, но сегодня был занят - Карп заставил сначала таскать привезенные железки, а после их мыть и чистить. Половина оказалась насквозь ржавой и ни к чему не пригодной, за что тоже получил Степан, будто это он их притащил, а вовсе не деревенские мужики, до сих пор периодически промышляющие мародерством в городе.
Появления заплаканной Маськи Степан ожидал меньше всего.
За спиной горько всхлипнули.
- Что? - он резко обернулся - напротив стояла Маська с красными от слез глазами, руки у нее безвольно висели вдоль тела. И эти знакомые бусы на шее… прямо над тканью, прикрывающей высокую грудь.
- Степка… - сказала она, скользя глазами по его испачканной рубахе. На секунду Степану показалось, будто Маська приноравливалась броситься ему на шею, но в последний момент передумала. Он простил подобную брезгливость за одно только имя, слетевшее с ее губ.
- Что случилось? - вилы к стене он прислонял на ощупь, не в силах отвести глаз от Маськиного заплаканного лица.
- Меня замуж хотят отдать, - шепотом сообщила девушка, отступая в темноту сеновала и испугано оглядываясь по сторонам. Он, естественно, двинулся следом.
- За кого? - тупо спросил.
- За старого Гарика, того, что пшеницу растит.
Степан на мгновение замер. Старый, практически беззубый Гарик давно уже, по мнению всех окружающих (а особенно наследников) задолжал богу свою душу. А вместо этого…
- Сделай что-нибудь, - нетерпеливо продолжила Маська.
- Что?
Раньше только грудь тисками сжимало, а теперь еще и спину тяжесть придавила. Что тут сделаешь? Кто сделает? Он, бесправный и нищий мальчишка на побегушках?
Тогда она все-таки подошла ближе и рискнула положить руки ему на плечи.
- Знаешь, почему отец меня отдает?
Степан молча ждал, стараясь ни единым движением не показать, как сильно ее ладошки обжигают кожу даже сквозь шершавую грубую ткань.
- Ему городские привезли вещь одну починить. Он взялся и не смог починить… сломал. Такая же штука у Гарика осталась, только совсем целая, и тот согласился отдать ее в обмен на меня. Иначе отцу не жить, если вещь эту не вернет, понимаешь?
Степан кивнул. Конечно, понимал, с городскими шутки плохи, будь ты хоть трижды мастер.
- Это не все, - шептала Маська и ее дыхание было сладким, словно от теплого хлеба дух. - Я знаю человека, что может сломанную штуку починить, да только отец не хочет его просить, они много лет уже как в сильной соре. Не поделили что-то. Ему проще родную дочь старику отдать, чем на поклон к кому-то идти!
Степан молчал, с трудом переваривая информацию. Что за отец так поступит?!
- Надо что-то делать, - снова захлюпала носом Маська, а потом разрыдалась и все-таки уткнулась лицом в его плечо. Степан осторожно обхватил ее поверх спины, сам пугаясь собственной смелости.
- Что? - переспросил.
- Надо знаешь что? - она подняла заплаканные глаза, которые даже сейчас, опухшие и покрасневшие, оставались самыми красивыми. - Ты же знаешь, где он ее хранит, да? Куда он штуку эту проклятую дел! Ты ему помогаешь! Если… я договорюсь, ты только достань… тот человек ее починит и отцу не нужно будет выпрашивать такую же у Гарика. Слышишь? И меня тогда не нужно будет отдавать!
В прекрасных голубых глазах несмело затеплилась надежда.
- Слышишь, Степка? - она заглядывала в его лицо с такой верой, будто он ее самый главный на свете защитник. Будто он последняя надежда и спасение.
- Как эта штука выглядит? - спросил Степан. Не мог не спросить.
- Черная коробка длинной с ладонь, с одной стороны кнопки, - она вдруг потянулась и порывисто поцеловала его прямо в губы. - Достанешь? Правда достанешь? - дрогнувшим голосом спросила.
Степан смотрел и не верил, что не спит. Она его поцеловала… сама?
- Да? - настойчивей повторила Маська. - Достанешь?
Как он мог отказать?…
Следующим вечером Карп принимал гостей, они ужинали часа два, громко спорили и ругались, а после отправились в гости к одному из старых знакомых, который варил самый забористый в окрестностях самогон.
Все время, пока Степан прислуживал за столом, Маська выглядывала из кухни, спрятавшись за занавеску и почти приплясывала от нетерпения на месте. Стоило войти на кухню, как она тут же подходила и лихорадочно заглядывала в лицо, будто пыталась убедиться, что он не передумал ее спасать.
- Скоро, - успокаивал Степан, борясь с желанием ее обнять. Думать, какими их отношения станут после того, как Маська будет спасена от брака со старым Гариком, он не рисковал.