Глава 2, в которой мелодия из "Волшебной флейты"
Ее звуки показались неприлично громкими в тишине пустого помещения. Я торопливо извлекла из сумочки мобильный. Дисплей информировал: "Жюль".
- Привет, дядюшка.
- Привет, моя девочка. Где ты?
- Во дворце. Жду аудиенции. Жюль, пожалуйста, не трать деньги. Я позвоню из отеля, когда все кончится.
- Эльза, я знаю, ты дико устала, плохо выглядишь и совершенно не представляешь, как вести себя с коронованной особой. Да еще идиотский платок на голове.
- Вообще-то шарф…
- Ну-ка быстро вспомни английскую королеву! Как она одета? Ну как, знаток национальных традиций?
- По этикету ей полагаются одежды ярких цветов, чтобы подданные могли издалека видеть свою королеву. И маленькая шляпка, чтобы поля не закрывали ее лицо, и его подданным тоже было бы хорошо видно. Жюль, к чему это?
- К тому, что королева всегда в головном уборе, потому что она не собирается ни перед кем обнажать голову! Зеркало там есть? Бегом к нему и быстро сделай из этого шарфа убор, достойный королевы!
Я усмехнулась своему отражению в зеркале.
Глава 3, которая час назад
Самолет приземлился в аэропорту Низы, столицы Рас-эль-Шафрана. Ко мне сразу подошла стюардесса и попросила задержаться в салоне, пока его не покинут остальные пассажиры.
- В целях вашей безопасности, мадам. Всегда ведь найдутся охотники пощелкать мобильными.
Она адресовала мне заботливую улыбку и через какое-то время пригласила к трапу. А едва ступив на него, я увидела на летном поле прямо рядом с самолетом длиннющий белый лимузин с зеркальными стеклами и государственным флажком Рас-эль-Шафрана на капоте. Возле лимузина стоял высокий мужчина атлетического сложения, в прекрасном костюме и приветливо улыбался мне снизу вверх. Очень смуглый, с черной холеной круглой бородкой. В руках - изрядный букет белых роз.
Когда я сошла с трапа, бородач шагнул ко мне и торжественно провозгласил:
- Его королевское высочество эмир Гамид Абдулла бен Ахмад Нияз эль-Кхалифа наделил меня, ничтожного своего слугу, честью первым приветствовать нашу дорогую гостью, госпожу Эльзу-Маргариту-Марию-Елену ван Вельден, на священной земле Рас-эль-Шафрана!
Розы как-то сами собой оказались в моих руках, а моя дорожная сумка - в его.
- Смею надеяться, полет прошел нормально и моя госпожа пребывает в добром здравии? - уже с вполне обыденной и даже, мне показалось, дружеской интонацией поинтересовался он, и я только сейчас осознала, что он говорит на идеальном английском языке.
- Благодарю вас, мистер… э-э-э… - Вдруг он титулованная особа? - Сэр?..
- Нурали. - Бородач чуть склонил голову.
- Благодарю вас, сэр Нурали.
- Просто Нурали, - скромно поправил он и отрапортовал: - Слуга его королевского высочества и отныне также ваш верный слуга, моя госпожа!
Я почувствовала улыбку в его интонации, но вот понять, дружеская она или ироничная, сейчас не смогла.
- У вас великолепный английский, Нурали. Мой же способен только вызвать улыбку. Где вы учились?
- Имел честь сопровождать его королевское высочество в Англию, моя госпожа. Пожалуйста, прошу вас, садитесь в машину. - Он распахнул дверцу. - Приношу извинения, но вынужден поторопить мою госпожу. Его королевское высочество изволили пригласить вас на аудиенцию. Через час.
- На аудиенцию? Меня? Через час?..
- Пожалуйста, моя госпожа, садитесь в машину. - Нурали слегка согнулся в поклоне.
- Но простите… Мой багаж! И я только что с самолета! Как я буду выглядеть на аудиенции?
- Не волнуйтесь, ваш багаж будет доставлен куда следует. Извольте садиться в машину. Не хотелось бы заставлять ждать его королевское высочество. - В интонации Нурали теперь уже звучал металл, на лице - ни намека на улыбку.
Я покорно полезла в лимузин.
- В отношении протокола аудиенции волноваться тоже не следует, моя госпожа. - Нурали протянул мне мою дорожную сумку; его глаза повеселели, а от металла в голосе не осталось и следа. - Понимая, что внезапное приглашение на аудиенцию застанет вас врасплох, его королевское высочество проявил мудрость и заботу. Извольте открыть вон ту шкатулку.
На одном из диванов действительно лежал небольшой инкрустированный ларчик.
- Не стесняйтесь, моя госпожа. Открывайте.
Пришлось это сделать. На белом шелке обивки светился сверток изумрудно-зеленой тончайшей ткани с дивной золотой вышивкой. Покрывало или палантин. Из шкатулки нежно и пряно пахло чем-то очень изысканно восточным.
- Протокол аудиенции требует от вас всего лишь головного убора, - безмятежно продолжал Нурали и вдруг, засовываясь в машину по пояс, заговорщицки прищурился и прошептал: - Ну как на скачках в Аскоте!
- Я там никогда не была, - зачем-то сказала я.
- Не много потеряли. Наши скачки на верблюдах гораздо увлекательнее. Да, кстати, если вам нужно сообщить родственникам, что вы добрались, вон телефон. Можете болтать хоть всю дорогу. Ехать примерно с полчаса. А аудиенция займет минут десять, не больше. Здесь, в баре, вы найдете холодные напитки, посуда вон в том шкафчике.
Нурали хорошо улыбнулся, убрал себя из машины, по-восточному сложив руки на груди, отвесил поклон, захлопнул дверцу и сел рядом с водителем в кабине, отделенной от салона полупрозрачной толстой стенкой. Лимузин тронулся с места. За окнами поплыли всякие типично аэропортовские сооружения и бесконечные взлетные полосы до горизонта.
С некоторым трепетом я открыла холодильник, рассчитывая обнаружить нечто вроде этой шкатулки - какой-нибудь удивительный графин с неведомым восточным "компотом" дивного вкуса и красоты, - но там оказался лишь банальный ассортимент стандартных безалкогольных напитков от пепси до перье, с газом и без. Аэродромные пейзажи за окнами тем временем перетекли в какую-то совершенно пустынную местность, если не считать асфальтовой ленты собственно шоссе и редких кустиков колючек по обочине.
Я попила минералки. Привычный вкус перье. Если пить с закрытыми глазами, то можно представить, что меня везет не дорогущий лимузин и не по пустыне, а, например, автобус нашей съемочной группы где-нибудь по долине Луары. Или вообще я никуда не еду, а сижу у Марты на кухне. В Мартином холодильнике всегда полно перье - она заставляет Жюля его пить, чтобы тот не курил. Ее личное изобретение вместо никотинового пластыря.
Я позвонила ей по дармовому телефону. Без подробностей насчет шкатулки и рассуждений о скачках. Насчет чести высокой аудиенции - все понятно, но какая вообще необходимость эмиру со мной общаться? Вполне хватило бы чиновников из министерства культуры. Она весело посоветовала:
- Отнесись к этому, как к приключению, детка. Держись официально. Не забудь про платок. Расскажешь потом. Целую.
Я посмотрела на шкатулку и, не удержавшись, снова раскрыла ее и достала чудо-ткань. Шелк заструился и засверкал в моих руках, игриво чуть пощекотывая пальцы золотыми ниточками вышивки. Палантин был огромен, наверное, метр на два. Концы украшала бахрома с золотыми бисерными бусинками. Такая красота была бы очень хороша, скажем, в качестве занавески на окне спальни или слегка наброшенная на плечи при декольтированном туалете - особенно с тем темно-зеленым платьем, в котором я получала премию Жюля Верна.
Выходит, эмир видел меня по телевизору в момент вручения премии? Или видел мои программы, где я тоже всегда в зеленом? Да ну… Делать ему больше нечего, кроме как смотреть детские познавательные программы французского телевидения! И не он выбирал для меня этот шарф, а какая-нибудь служба протокола. Просто зеленый - самый почитаемый у мусульман цвет, и тем подчеркивается особая ко мне благосклонность.
Я стала складывать палантин, чтобы убрать его обратно в шкатулку. Ткань отчаянно скользила в моих руках, словно нарочно не желая подчиняться. А вдруг эмир не поверил своим чиновникам и сам просмотрел мои программы, увидел меня, и я ему вдруг страшно понравилась, и он тоже ждет не дождется нашей встречи… Я как попало запихала палантин в шкатулку, налила в стакан воды.
Перед глазами стояло его лицо и его фигура. Это видение преследовало меня с того самого момента, когда перед поездкой, блуждая по Интернету в поисках информации о Рас-эль-Шафране, я впервые увидела его фотографии: настоящий восточный владыка, словно материализовавшийся из иллюстрации дорогого издания "Тысячи и одной ночи". Не из фильма, когда знаешь, что это загримированный актер, и даже знаешь его фамилию и подробности личной жизни, а именно с картинки из книги - сказочное существо, прекрасное своей нереальной идеальностью. От изобилия эмоций я тогда позвонила тетке.
- Ха! Понимаю! - развеселилась она. - Недаром же этот самый эль-шафранский принц Гамид еще лет десять назад занимал первые места в рейтинге мировых донжуанов, и немало папарацци поживились на съемке его экзерсисов. Странно, что ты его не помнишь. Тогда все девочки твоего возраста собирали его фотки и клеили на зеркала.
- Тетя! Десять лет назад мне было девятнадцать! Но даже в тринадцать я не собирала ничьих фоток и уж тем более не наклеивала на зеркало.
- Не обижайся. А что, правда в Интернете ничего нет о его былых амурных похождениях?
- Ну такого я как-то не искала. В основном все снимки и ролики если не посвящены международным встречам, то показывают его обычно на открытии какой-нибудь больницы, среди стариков при входе в мечеть, со студентами или в окружении сирот какого-нибудь приюта. И он всегда в национальной одежде.
- В дурацком халате и рубахе до пят, с тряпочкой на голове? Как думаешь, под рубахой у него есть штаны или нет?
Я промолчала.