Молодой фэшн-фотограф Даша Ильина не ожидала подобного успеха - в числе немногих она приглашена на Гоа для участия в грандиозных съемках. Но очень скоро наслаждение от работы и экзотических пейзажей омрачается появлением бывшего возлюбленного, от которого два года назад, испугавшись сильного чувства, она спешно бежала. Хватило лишь одного взгляда, чтобы Даша ощутила, как страсть вновь охватывает ее, но шансы вернуть любимого равны нулю - слишком уязвлено его самолюбие.
София Герн
Лазурный рассвет
Когда Даша еще только начинала карьеру фотографа, у нее и в мыслях не было, что она займется фэшн-съемками. Но, как говорится, человек предполагает, а судьба располагает. После первой же ее выставки, конечно, не персональной, а коллективной, которая состоялась в Доме журналистов, ей сделали предложение, от которого она не смогла отказаться. И вот теперь, извольте любить и жаловать: Дарья Ильина, штатный фотограф журнала "Стиль". Она старалась не задумываться над тем, хорошо это или плохо, а просто приняла как данность то, что ей поднесли на блюдечке с голубой каемочкой, чем очень порадовала свою сестру Женю, которая работала стилистом в том же самом журнале. Собственно говоря, Даша не могла не понимать, что сестра за нее замолвила словечко. Ну и что? А как иначе выжить в этом мире, где царит конкуренция куда более жестокая, чем иная гражданская война. Сестры жили в большой квартире, оставшейся им после трагической смерти обоих родителей, погибших в авиакатастрофе. И эта самая квартира на Сретенке, и дача, где они бывали не так уж часто, требовали немалых расходов. Да и сама жизнь в Москве дорожала с каждым днем. Так что Даше пришлось отбросить честолюбивые мечты о том, что она станет настоящим художником и будет снимать только то, что сама пожелает. Конечно, настоящим художником ей никто стать не мешал, тем более что одну из комнат Даша переоборудовала в удобную, оснащенную всем необходимым студию.
Лицензионный "Стиль" платил очень неплохо, но самое главное - у Даши оставалось время на то, чтобы заниматься собственным творчеством. Так что деньги у сестер водились. Не такие, конечно, как при родителях, но все-таки. В прошлом году Даша без проблем отдохнула на горно-лыжном курорте Вербье, в Швейцарских Альпах. Ее уговорила опять же Женя, считавшая, что сестре следует развеяться. Ну она и "развеялась"… Лучше бы этого Вербье совсем не было в ее жизни! Результатом того рокового отдыха сейчас был сон, который Даша пыталась отогнать от себя, хотя, если честно признаться, отгонять его вовсе не хотелось. Она села в постели и потянулась. Странно, ей приснился именно этот человек, а не чертов Степка, из-за которого она теперь совсем выбита из колеи. Даша была высокой и худенькой девушкой, скорее, даже просто тонкой как тростиночка, а не такой мосластой и костистой вешалкой, как многие модели, которых она снимала. И, подумать только, Степан все-таки предпочел ей эту груду костей, ее так называемую подругу Светку! Женя не раз говорила сестре, что та очень хороша собой, но Даша ей не верила. Хотя порой внимательно вглядывалась в черты своего лица, на котором буквально сияли огромные темно-голубые глаза, того василькового оттенка, который встречается крайне редко. У нее были высокие скулы, прямой тонкий нос, мягкий овал подбородка и маленький нежный рот. Будь он побольше, ей бы светила прямая дорога в модели, но… Все равно, для такой карьеры Даша не годилась, искренне считая себя самой обыкновенной, если уж вовсе не дурнушкой. Ей вообще очень не хватало уверенности в себе, и без старшей Жени она так бы и не нашла себя. Девушке требовался жесткий руководитель. И пусть лучше таковым является сестра! Даша с радостью переложила все заботы, в том числе и об их общей недвижимости, на Женю, а та и не возражала.
Правда, порой младшая сестренка выкидывала такие номера, от которых спокойная и уравновешенная Евгения Ильина теряла дар речи. Взять бы хоть этот ее роман со Степаном Свириным - новоявленной звездой модельного бизнеса! Сестра сразу же сказала, что ничего путного из их отношений не получится, но Дарья стояла на своем с не свойственным ей упрямством. А потом Жене пришлось ее утешать. Вот и утешает до сих пор.
- Даша! - раздался из кухни голос сестры. Оттуда изумительно пахло поджаренным хлебом с сыром и ароматным кофе. - Вставай, не разлеживайся, сегодня у тебя съемка в галерее "Актер". Новая коллекция для лета. Девчонки прибудут в двенадцать, а нам нужно быть пораньше, чтобы подготовиться!
- Уже иду, - пробурчала себе под нос Даша и спустила с кровати длинные ноги с тонкими щиколотками. Она посидела пару минут, все еще находясь во власти дивного сна, в котором ее и ее спутника несли по заснеженным тропам белые долгогривые лошади. Звенела сбруя и колокольчики под дугой, на ноги накинута медвежья полость. Было совсем не холодно, но ветер все равно трепал ее пушистые длинные волосы, выбившиеся из-под меховой шапочки. А он, смеясь, отодвигал их в сторону, чтобы поцеловать в который раз ее раскрасневшиеся щеки. И его рука скользила вниз вместе с застежкой от куртки, забиралась под толстый теплый свитер. И ей было приятно, что его рука такая прохладная и что сосок на ее груди сморщился и стал как изюминка. А потом все закружилось, как снежинки на ветру, мелькали образы и ощущения, смутные и в то же время такие отчетливые, что она даже застонала. Он продолжал ласкать ее разгоряченное тело, и вот уже расстегнута молния на джинсах, ладонь пробирается под плотно натянутую грубую ткань, пальцы находят чувственный влажный бутончик, ласкают его все сильнее и сильнее, и она вот-вот окунется в безбрежный океан наслаждения, острого, как лезвие. А его рука погружается в ее раскаленную страстью плоть. Она торопится доставить ему удовольствие, но он не спешит. Он знает, что их ждет ночь. Ночь упоительная, сладостная, невозможная. Это было наяву. Там. В Вербье. И это приснилось ей сегодня. Но зачем снова вспоминать? И неужели ее так мало на самом деле волнуют отношения со Степаном? Потом. Все потом. Сейчас нужно отбросить головокружительное воспоминание и привести себя в порядок.
- Иду, иду! - крикнула она, услышав, что сестра подошла к двери ее комнаты.
- Проснулась? - Женя открыла дверь и появилась на пороге, как всегда элегантная, хотя и одета была в простые черные джинсы и узкий твидовый пиджачок от "Barberry". Это была ее любимая одежда. Женя предпочитала стиль "casual" всем остальным. Он стал ее неотъемлемой частью, такой же, как модно подстриженные темно-каштановые волосы и минимальное количество косметики на простоватом, но милом лице. Сестры отличались друг от друга, как день от ночи. Русоволосая Даша и темненькая Женя. Более того, они были словно слеплены из разного теста. Женя была среднего роста, почти коренастой, с широкой костью, и во всем ее облике чувствовалась какая-то удивительная основательность, такая же явная, как и эфемерность ее сестры.
Даша накинула на голое тело махровый белый халат и сунула ноги в такие же пушистые тапочки. Она всегда спала голой, даже зимой. Ей казалось, что только так отдыхает от прикосновений одежды ее чувствительное тело, прячущееся под невесомым пуховым шелковым одеялом.
- Пойдем завтракать, а то все остынет, пока ты будешь под душем нежиться!
- Нет, Жека, уж извини. Я сначала приведу себя в порядок.
- А горячие бутерброды?
- Ты бы мне еще предложила позавтракать в постели! Терпеть не могу эту идиотскую французскую привычку.
- А тебе пришлось с ней столкнуться в Вербье? Таинственный незнакомец тебе заказывал завтрак в постель? - Женя иногда могла быть на удивление бестактной и резкой.
- Он не успел. Насколько ты знаешь, я сбежала, не дождавшись продолжения банкета. Пока он спал.
- И все-таки ты дура, Дашка! - вздохнула Женя. - Сбежала от мачо, чтобы здесь прилепиться к бесполому Степке! Разве можно вообще связываться с модельерами? Они же все почти поголовно извращенцы. Вот хотя бы Степка. Тоже извращенец!
- Почему это? - спросила Даша, обернувшись на сестру уже в дверях ванной. - Какой же он извращенец, если поменял меня не на мужчину, а на женщину.
- Нашего Светика женщиной ни у одного нормального человека язык назвать не повернется! - отрезала Женя. - Давай быстрее, а то опоздаем, - она посмотрела на свои маленькие золотые часики, украшенные мелкими бриллиантами, - ты же знаешь, точность - мой пунктик!
- Еще бы не знать! - крикнула уже из-под душа сестра. - Каждый раз прибываешь вовремя, как курьерский поезд, и ждешь, как идиотка.
Через несколько минут Даша, свежая и умытая, сидела за столом, а Женя наливала ей капучино. Кухня казалась вызолоченной весенним солнцем, которое играло на гранях стеклянных дверей, на светлом янтарном дереве шкафов, проникало во все уголки сквозь клетчатые сине-белые шведские занавески. Родители любили "нордический стиль", и сестры к нему тоже привыкли. В их доме все было просто, выдержано в синих, белых и светло-желтых тонах. Ничего лишнего. Немного пустовато, но зато нет никаких дурацких безделушек, вечно собирающих пыль. Только вот книги. Полки по всему дому были открытые, не застекленные, так что приходилось раз в неделю таскаться вдоль этих высоких стеллажей со специальным пылесосом. Даша и Женя каждый раз спорили, кто из них займется ненавистной работой, но избавиться от книг они считали невозможным, разве что подумывали заменить полки, но пока так и не могли собраться. Здесь все было продумано и с любовью обставлено их родителями, и менять что-либо у сестер рука не поднималась.
- Слушай, Жека, - проговорила с набитым ртом Даша, - а сегодня Светка на съемках задействована? Ты не знаешь?