С памятью у нее из-за этого плохо, вот и решила она по рассеянности, что бани эти функционируют, как функционировали семьсот лет назад, и нужно помыться после дурнопахнущего пале. Подойдет к баням, вспомнит, скажет, «Ах, да, правда…» и двинется дальше, к дому. А может она и вправду волшебница, как прозвище, данное ей местными, свидетельствует. Тогда вместе с ней я покорю весь мир, и мне не нужно будет постригаться в монахи. А еще может быть, что богатая она несказанно. И если полюбит она меня, а я ее (впрочем, кажется, я ее уже люблю, подумал он), то будет у нас с нею ужасно интересная жизнь. А еще, ежели она волшебница, то может превратить меня в какую-нибудь гадость несусветную, если ей что-нибудь не понравится во мне. Следует быть вежливым.
Размышляя таким образом, он увлекся и чуть не пропустил момент, когда женщина остановилась. Не у мезона, не у забора, а просто так, посреди страта. Стоит и стоит себе. Стефан тоже остановился. Женщина сделала несколько шагов и снова остановилась. Он решил, что прятаться дальше неприлично. Она может принять его за невежу, или за вора. А он шел за ней, чтобы сказать ей несколько слов наедине. Показать ей, что он не провинциал какой-нибудь, как она давеча, наверное, решила. И Стефан, ускорив шаг, а затем и побежав, приблизился к Сорсьер.
— Я видела тебя в пале, — сказала она.
— Да, Сорсьер.
— Кажется, Стефан?
— Да.
— Зачем же ты за мною увязался, Стефан?
— Просто так.
— Не проводишь ли ты меня до дому? Просто так? А то я, кажется, рано ушла, народу на стратах нет совсем.
— Провожу.
— Благодарю. Позволь опереться на твою руку.
— Изволь.
Они пошли вместе.
— Где живешь ты, Сорсьер?
— На Рю Ша Бланк.
— В таком случае, мы идем не в ту сторону. Рю Ша Бланк — вон там.
— Нет, мы правильно идем.
— Неправильно.
— Не спорь со мною, Стефан.
Стефан был уверен, что Улица Белой Кошки — к северу от пале, а не к северо-западу. Подумав, он решил, что так даже лучше — сперва они пойдут неправильно и далеко, Сорсьер опомнится, осознает ошибку, и тогда он приведет ее на Рю Ша Бланк — а тем временем он с нею поговорит.
— Откуда ты родом, Стефан? — спросила она, шагая степенно, опираясь на его руку.
Он хотел было ответить — и не смог. Ощущение ее руки возле его локтя привело его в замешательство. Прикусив язык, чтобы не сказать глупость, Стефан попробовал успокоиться, а только ничего у него не вышло. Тогда Сорсьер убрала руку и спрятала ее под меховой фишу. Стефан обиделся и растерялся.
— Так откуда же?
— Из Саксонии.
Она улыбнулась.
— Ну, как знаешь.
— Что ты имеешь в виду? — сердито спросил он. — Что «как знаешь»?
— Я понимаю — у тебя есть причины скрывать свое имя. Как у меня, например. Ну а страну-то зачем?
Он засмущался, а затем и разозлился, решив, что ничего интересного теперь не будет.
— Родился я в Гнезно, — сердито сказал он.
Она внимательно на него посмотрела.
— Да, похоже.
И снова положила руку ему возле локтя, не замедляя при этом шага.
— А ты? — спросил он, снова теряясь.
— Расскажу потом как-нибудь.
У Стефана защекотало одновременно в животе и в икрах. «Потом как-нибудь» означало, что Сорсьер намерена поддерживать с ним отношения. То есть, согласна стать его любовницей.
— Мне здесь одиноко, — сказала она. — Прислуга надоела, спутница раздражает — мы с нею больше двадцати лет знакомы. Будешь время от времени заходить, говорить чего-нибудь, рассказывать, вот и развлечение — и мне, и тебе. А то такие вечеринки, как давеча в пале, я не очень люблю. Да и пахнет в пале отвратительно.
Совершенно сбитый с толку, Стефан молчал, а Сорсьер улыбалась. Так они прошли еще два квартала — и вот, пожалуйста, вопреки ожиданиям Стефана, вот она — Рю Ша Бланк. Стефан ничего не сказал. И Сорсьер ничего не сказала.