И если вначале Ирина приставала к нему, движимая исключительно любопытством, то потом, видя, что ее попытки ни к каким положительным результатам не приводят, решила полностью довериться Надыкто. Тем более что ей нравилось во всем слушаться его, нравилось чувствовать себя ведомой, и ни разу еще Ире не пришлось об этом пожалеть.
2
– Дорогая Ира! – Володя приосанился и напустил на себя жутко торжественный вид. – В этот знаменательный день позволь… – Он запнулся, перевел дыхание, а в следующий миг оба так и покатились со смеху. – Вот, блин, – с досадой махнул он рукой. – Всегда у меня так: хотел по-человечески поздравить любимую девушку, цветы вот даже купил. – Он тряхнул букетом темно-красных роз. – А она, в смысле девушка, без смеха даже смотреть на меня не может!
– Все, – в притворном смирении Наумлинская сложила руки на груди. – Больше ни-ни! Продолжай, Володечка. Я тебя внимательно слушаю. Вот видишь, – она промокнула глаза рукавом кофточки, – даже слезы от радости выступили.
– Продолжить я не смогу, – тяжело вздохнул Надыкто. – Лучше заново начну.
Наумлинская покорно потупила взор.
– Дорогая Ира, – снова завел в торжественном тоне Володя. – В этот знаменательный день позволь поздравить тебя с днем рождения…
И, снова не выдержав, Наумлинская резко согнулась пополам и громко расхохоталась.
– Не… ну я так не могу, – подпустив в голос обиженных ноток, протянул Володя. – Короче, Ирка, – широко улыбнулся он, притягивая к себе девушку. Она тут же перестала смеяться. – Это вот, как ты уже поняла, цветочки… – Он сунул ей под нос букет. – А это подарок номер один. – Парень наклонился, поднял с полу пакет и вытащил оттуда яркую коробку.
– Ну ни фига себе! – так и обмерла Наумлинская, разглядывая изображенную на коробке трубку мобильного телефона. – Это же шестидесятый "Сименс"! Он же дорогущий, Володька! Ты где столько денег раздобыл? Признавайся немедленно!
Довольный произведенным эффектом, парень словно бы нехотя протянул:
– Да устроился тут на одну работенку… Вернее, сразу на две. В штабе предвыборном листовки агитационные по ящикам почтовым разносил и еще от фирмы какой-то приглашения на курсы английского языка расклеивал…
Вне себя от счастья, Наумлинская кинулась Надыкто на шею.
– Ну ты даешь! – восхищенно проговорила она и поцеловала парня в губы. – Спасибо… Мне даже неловко такой подарок принимать, честное слово…
– Тебе правда нравится? – смущенно спросил он.
– Да ты что! – так и подскочила Ирина. – Я всю жизнь о таком мечтала! – Внезапно девушка нахмурилась, будто бы вспомнив о чем-то, а потом, бросив на парня удивленный взгляд, спросила: – Володь, а ты же говорил, что подарок будет заключаться в каком-то походе… Джинсы надеть велел, свитерок поскромнее… Наши планы изменились, да?
– Ничего подобного, – замотал головой Надыкто. – Ты просто невнимательно слушаешь. Я же сказал, что это, – кивнул он на коробку, которую Наумлинская по-прежнему сжимала в руках, – подарок номер один. А вот подарок номер два! – объявил Надыкто и вытащил из кармана два синих глянцевых прямоугольника.
– "Приглашение на презентацию нового альбома группы "Автомат Ка", – удивленно прочитала Ира. – Это мы что, на концерт сейчас пойдем, что ли? – уставилась она на Надыкто.
– Догадливая ты моя! – улыбнулся Володя, нежно проводя рукой по блестящим волосам Ирины.
– Да ну… – наморщила хорошенький носик девушка. – Небось опять этот твой рок дурацкий? Ты же знаешь, как я отношусь ко всем этим группам…
Володя знал. Строго говоря, музыка была единственным камнем преткновения в отношениях Наумлинской и Надыкто. Во всем остальном, начиная любимыми книжками и заканчивая любимыми блюдами, их вкусы полностью совпадали. А вот музыку они слушали разную. Ира любила легкую, заводную, под которую и потанцевать можно, и мелодии песен отлично запоминаются. Ей очень нравились выпускники "Фабрики звезд", Валерия, Алсу, группа "Смэш", "Динамит", "Премьер-министр", Бритни Спирс, Наталья Орейро… Володя же такую музыку на дух не переносил, пренебрежительно называя розовой попсой, безвкусицей и полным отстоем. Иногда парень употреблял и более резкие выражения. Он слушал рок. Вернее, представителей совершенно особого направления в музыке, которое принято называть русским роком. К числу его любимых групп относились "Алиса", "ДДТ", "Аквариум", "Настя", "Мумий-тролль"… Вообще-то этот список можно было продолжать до бесконечности, потому что Надыкто знал очень много рок-групп, следил за появлением новых, а его коллекции дисков мог бы позавидовать любой меломан.
– Ир… – почесал в затылке Надыкто. – Ну сделай мне приятное… Тебе понравится, вот увидишь. Это новая группа, и играют они вовсе не тяжелый рок, а…
– Интересное кино! – перебила Наумлинская. – В свой день рождения я почему-то должна делать приятное тебе. Нет, я понимаю, если бы это был твой день рождения. Тогда какие вопросы… Интересно, сколько ты заплатил за эти…
– Нисколько. – Надыкто выхватил из ее рук билеты. Ситуация грозила перерасти в ссору, а это совершенно не входило в его планы. – Послушай… – Володя виновато покосился на Иру. – Ну давай так договоримся: если тебе не понравится, уйдем. Нас же никто там насильно держать не будет…
– Фух, – шумно выдохнула девушка, потом открыла коробку, достала телефон, не скрывая удовольствия, повертела в руках маленькую серебристую трубку. – Ладно, уговорил… Только обещай, по первому моему требованию…
– Обещаю! – не дослушал Володя. – Но я уверен, тебе понравится. Короче, лидера группы "Автомат Ка" зовут Рэм Калашников, – принялся увлеченно рассказывать он. – Ужасно прикольный чувак и такие тексты клевые пишет. А музыка очень даже спокойная… Рэм чем-то похож на Гришковца. Читает тексты под музыку… Ну, что-то типа мелодекламации…
– Понятно, – махнула рукой Наумлинская. – Ты выпей кофе, пока я переоденусь.
– Между прочим, мы сейчас пойдем в клуб "Провокация", – счастливый тем, что она все-таки согласилась, объявил Надыкто. – Слышала?
– Ты знаешь, я в такие места не хожу, – выкрикнула уже из комнаты Ира.
– Не думай, там все цивильно, – заверил ее Володя. – И даже еда какая-то будет, коктейли там, бутерброды, сок… Все это в стоимость билетов входит, – продолжал уговаривать Надыкто, хоть в этом больше и не было никакой нужды.
– Бутерброды я и дома поесть могу, – заявила Наумлинская, появляясь в дверях. – Нашел чем удивить… Кому рассказать – не поверят! Отмечать день рождения в каком-то диком клубе, да еще с таким названием, лопать бутерброды под песни какого-то Рама Калашникова…
– Рэма, – поправил Надыкто.
– Один фиг, не имя, а кличка собачья, – отмахнулась Наумлинская. – Ну, как я тебе? Достаточно скромный свитерок? – сощурила она свои и без того несколько узковатые, с восточным разрезом глаза.
– Нормальный. – Надыкто с опаской покосился на ее пятнистый джемпер. На черном фоне ярко-красные, неправильной формы пятна были перемешаны с синими и желтыми. В общем, если задержать на свитере взгляд дольше секунды, начинало рябить в глазах. Конечно, Володя предпочел бы, если б Ира вместо этого безобразия надела такой же, как у него, черный свитер или какой-нибудь серенький. Но перечить девушке Надыкто не стал, потому что хорошо понимал, чем это может для него обернуться.
3
Клуб "Провокация" оказался вполне мирным и, как выразился Надыкто, цивильным заведением. Впрочем, таковым он выглядел лишь на первый взгляд. Похожие на кухонные, различные по высоте и форме столики, некоторые из которых были покрыты потертыми клеенками, оклеенные полосатыми обоями стены. Источником света тут служили не лампы дневного освещения и не люстры или какие-нибудь настенные светильники, а торшеры. Возле каждого столика по торшеру. Причем все они были разными и какими-то плохо сочетающимися. У одного, например, плафон зеленый и круглый, а у другого оранжевый и сделанный в форме трапеции, у третьего вообще в виде металлической тарелки, едва прикрывавшей лампочку… Присмотревшись повнимательней, Наумлинская с удивлением обнаружила, что все торшеры далеко не новые. Так, плафон того, что возвышался над их с Надыкто столиком, при ближайшем рассмотрении оказался дырявым. Дыра была круглой, с обожженными краями. Казалось, кто-то нарочно поднес к клеенчатому бледно-голубому плафону спичку или огонек зажигалки. А может, так оно и было на самом деле.
Обои на стенах тоже имели весьма неприглядный вид. Во-первых, поражала сама расцветка. Такими оклеивали квартиры в годах семидесятых, наверное, когда в магазинах ничего невозможно было купить. Наумлинской рассказывала о тех временах мама. Тогда все доставалось, а не покупалось, как сейчас в обычных магазинах, где от изобилия расцветок тех же обоев голова кругом идет. А в те казавшиеся Наумлинской далекими времена люди безумно радовались, когда удавалось достать по жуткому блату несколько рулонов бумажных обоев, которых порой не хватало потом, чтобы оклеить комнату. Однажды, когда Евгения Павловна затеяла ремонт в квартире и Ире поручили сдирать со стен старые обои, под слоем газет она обнаружила что-то такое дикое, полосатое, с розочками – словом, убожество, а не обои. "Это что?" – спросила тогда Наумлинская у мамы. "Надо же! – на глазах той навернулись слезы умиления. – Остался кусочек… Ты бы знала, как мы с отцом радовались, когда достали эти обои! Как сейчас помню…" И далее следовал ностальгический рассказ о том, как, несмотря на тотальный дефицит, хорошо и дружно жилось людям в те далекие времена.
Теперь, глядя на стены модного молодежного клуба, Ира с удивлением отметила про себя, что грязные, засаленные, а в некоторых местах даже оборванные обои ужасно напоминают тот обнаруженный ею под слоем старых газет островок маминой юности.