Я держала телефон в руке, заворожено глядя на черные цифры, выстроившиеся на светящемся дисплее. Зеленая кнопка, скромная маленькая кнопочка, притулившаяся слева, казалась ключом для входа в бездну. Именно так, патетично, но точно, можно было описать мои ощущения от созерцания этих одиннадцати цифр. Что за дурацкий порыв? Ведь он отдал визитку не мне, он передал ее Васькиным родителям, чтобы быть с ними на связи в каких-то экстренных случаях. Ничего другого он в виду не имел. С какого перепугу я вдруг ринулась звонить ему? Решила назначить свидание? Он будет несказанно удивлен или страшно развеселится, наслаждаясь, что гордая генеральная директорша позвонила с шитой белыми нитками целью. Или пошлет меня подальше. Пусть только попробует! Даже повод искать не буду, возьму и позвоню, и спрошу в лоб, какого черта он наговорил мне все, что наговорил! Кажется, в последнее время, в моих рассужденьях больше бывает светлых промежутков, чем в моем разуме. Я вздрогнула оттого, что телефон в руке дернулся и разразился веселенькой мелодией… одиннадцать цифр поблекли под вырвавшимися на дисплей пятью буквами ФЕДОР. Как вовремя… Я кликнула зеленую кнопку.
- Даша, прости, не звонил сегодня, но ты тоже не удосужилась без пяти минут мужу звякнуть. Ты сходила в салон насчет платья? Беседовал с твоей мамой, она жаловалась, что ты обещала…
О, черт! Платье, салон, мама, я обещала… что я обещала? Я слушала Федора, поддакивала, даже оправдывалась, и меня накрывало противное чувство стыдливого раскаяния, в компанию к которому пристроились раздражение и злость на саму себя.
Что я делаю, зачем и почему? Более-менее устоявшаяся жизнь дает трещину из-за мужика, который зачем-то завладел моими мыслями, и глупой девицы, что навела меня на этого мужика. Кое-как распрощавшись с Федором и договорившись с ним встретиться завтра, я отключила телефон и несколько минут сидела, совершенно выпав из действительности. Из ступора меня вывели звук открывающейся двери и Кристинин вопрос:
- Позвонила?
- Нет, - вяло протянула я. - Да и зачем? И неудобно… у него там Рита, наверное, или еще кто… да и вообще, это тупо… Федор вот звонил…
- А, понятно… порыв остыл. Нет, я тебе советовать не могу, это дела личные, но ведь с тебя никак не убудет. Придумай что-нибудь, скажи какую-нибудь глупость и посмотри на реакцию: если обрадуется…
- Кристина, ты соображаешь, что говоришь? Я, взрослая женщина, звоню мужику, чтобы проверить его реакцию на себя? Да еще и говорю какую-то глупость? Да я в жизни такого не делала и не собираюсь! И зачем он мне, ответь! Зачем?
- Я тебе уже говорила, зачем, - отрезала подруга. - Ладно, отдыхай, спок ночи!
Кристина удалилась, оставив меня в состоянии полного раздрая. Как мне могла прийти в голову подобная мысль: позвонить Лудовину в десятом часу вечера? Сдурела совсем. Хорошо, хоть Федор вовремя появился в эфире, а то я уподобилась бы влюбленной по уши сестренке Рите. Сопернице. Мне вдруг стало смешно. До чего же я докатилась, позволив втянуть себя в нелепый любовный треугольник! Я швырнула телефон на кровать и отправилась в ванную смывать дневные заботы, раздрай и дурь. Будет день, будет и песня. Завтра или успокоюсь и забуду о Лудовине навсегда, или приму меры, чтобы поставить точку в этой нелепой истории.
Глава 11
С утра загрузились с главным инженером в служебную машину и отправились в область, в поселок Сунжа, в районе которого через одноименную реку наша компания строила мост. Поездка Сударева была запланированной, а я, отложив текущие дела, присоединилась к нему с целью взглянуть на объект собственными глазами, а кроме того, мне просто не сиделось в кабинете, словно там рассыпали жгучий перец вперемешку с киндзой. Я переоделась из офисного костюма в дежурные куртку, джинсы, свитер и кроссовки. Эту одежду я всегда держала под рукой на случай неожиданных выездов на объекты, требующие детальных осмотров, которые предполагали передвижение по распаханной земле и проникновение внутрь всяческих железобетонных и прочих конструкций.
В Сунжу мы прибыли в полдень. Шофер Дима вырулил на стройплощадку, я выбралась из машины вслед за Сударевым, натянула капюшон - с мутно-серых небес опять моросил противный октябрьский дождь. Обойдя стройплощадку и получив дозу положительно-отрицательной энергии от беседы с прорабом - умудренным опытом мостовиком еще советской закалки, я оставила Сударева и строителей, чтобы не мешать им обсуждать открытым текстом животрепещущие подробности и проблемы строительства, и спустилась по деревянной, временной брошенной с берегового откоса лестнице к реке. Серая тягучая вода неторопливо текла, мутно отражая неприглядно скучный берег, пейзаж был скомкан, перечеркнут грохочущим над рекой драглайном, в общем, картина ждала кисти художника-соцреалиста и явилась отличным фоном к моему смутному настроению. Поставить задачу, оградить ее, как котлован шпунтом, продумать детали, выгрести и отбросить все ненужное, забетонировать и забыть. Все было бы просто, если бы я могла выгрести, выбросить и забетонировать.
Вчера днем мне вновь посчастливилось столкнуться с Ритой, которая процедила мне сквозь зубы холодное "Здрасте" и удалилась в свой кабинет, стуча каблуками и гордо неся кудрявую голову. Я попыталась заняться аутотренингом, внушая себе, что нет ничего глупее, чем обращать внимание на выходки недалекой девицы, но это мало чем помогло. До обеда образ подлеца Лудовина преследовал меня с неприятным постоянством.
Вечером же я, как пионерка, отправилась мотаться по салонам в поисках свадебного платья, причем - в гордом одиночестве, Кристина была нетранспортабельна, а никого другого мне брать в компанию не захотелось. Платье я, естественно, не купила и удовольствия, само собой, не получила. На Троицкой меня подрезала нахальная "Лада Калина" и удрала в сторону Кронверкского, а мне пришлось приходить в себя после основательного выброса адреналина. В результате, плюнув на платье, я отправилась домой, где меня настиг явившийся навестить невесту Федор. Я встретила его столь радушно, что после его ухода Кристина объявила мне, что ей искренне жаль несчастного, который женится на такой стервозе, как я. Я не стала реагировать на выпад подруги, и на этой торжественной ноте мы разошлись по своим углам.
С откоса замахал руками Сударев, призывая возвращаться, и я резво двинулась на подъем, задохнувшись на верхних ступеньках.
На обратном пути, видимо, надышавшись свежим воздухом и напрыгавшись по стройплощадке, я даже задремала и очнулась, когда машина катила по Светлановскому. "Кажется, еще квартал, и будет Васькина спортшкола", - вдруг накатила мысль, когда я, стряхнув дрему, повернулась к окну, за которым тянулись монотонные стены многоэтажек проспекта. "А что, если…", - мелькнула вторая, крамольная, мысль. Я взглянула на часы. "Но зачем ставить себя в дурацкое унизительное положение?" - накрыла первые две третья, разумная, но было уже поздно.
"Дима, тормозни вон там, у павильона, мне нужно кой-куда забежать!" - неужели это сказала я?
- А как домой добираться будете, Дарья Васильевна? - спросил Сударев. - Может, Диму прислать попозже?
- Не нужно, - отважно бросила я, отрезая себе путь к отступлению.
Попрощавшись, я хлопнула дверцей джипа, накинула на плечо сумку и ринулась в подземный переход. Поставить задачу, оградить ее, как котлован шпунтом, продумать детали, выгрести и отбросить все ненужное, забетонировать и забыть. Именно так. И никакого дурацкого положения!
У дверей спортшколы я притормозила, подумав, что выгляжу из рук вон плохо, но успокоила себя мыслью, что этот пункт в моей задаче является факультативным. Застыв у двери, я пыталась взять себя в руки. Все будет нормально. Во всяком случае, если я его застану, я смогу задать ему вопросы и получить на них ответы. Я толкнула дверь, прошла мимо вахтера, и двинулась по коридору в сторону спортзала. Решимость моя с каждым шагом уменьшалась, но я повторяла, как молитву: поставленная задача требует разрешения, нерешенная - будет мешать и может выплыть проблемой в самый неподходящий момент. Одна из проблем уже плавала передо мной с гордо раскрытыми парусами в виде каравеллы Риты.
У дверей спортзала никого не было, значит, тренировка уже закончилась. Изнутри раздавались звуки избиваемого мяча. Футболист! Что за профессия? Вся жизнь - игра, бег за мячом, кубки, проигрыши, травмы, болельщики, неудачи, удачи… Хотя, риск волнует, движение стимулирует, да и финансово они сейчас неплохо обеспечены. И зачем Лудовина понесло на стройку? Его ответ меня совсем не устраивал, и мне хотелось услышать от него что-то более вразумительное, но я застыла перед очередной дверью. "Мы просто люди, и каждый имеет право на получение ответов на свои вопросы", - твердила я, пытаясь убедить себя, что в моем поступке нет ничего двусмысленного.
Психотренинг прервало раскатистое: "Девушка, вы кого-то ждете?" Я резко обернулась. Тот самый амбал, с которым я чуть не столкнулась в прошлый раз, улыбался, глядя на меня сверху вниз.
- Э-э-э-э… нет… да, я приехала забрать ребенка, но, кажется, его уже забрали…
- Ваш у Лудовина тренируется? - спросил он.
- Да… но ребенок не мой, меня просто попросили…
- Кажется, я уже вас здесь видел. Что ж вы так поздно, тренировка закончилась с полчаса назад. Да вы загляните в зал…
- Меня так сурово выгнали из зала в прошлый раз, - ответила я.
- Ничего, сейчас не выгонят…
Даже если мне и хотелось убежать, сделать это я уже не могла, потому что титан распахнул дверь и жестом пригласил меня пройти внутрь.
Я вошла, одарив верзилу благодарственной улыбкой и втайне надеясь, что Лудовина там не окажется, но моим надеждам не суждено было сбыться: по залу за мячом бегали двое: Роман Петрович и юноша-подросток.