- Я не женщина. Я не умею любить, не помню, как это любить.
- Так опять истерика. Варя ты меня не остановишь, все равно не остановишь.
Все таки они укрылись одеялом и делали это в духоте и темноте.
- Что это было? - спросил Сергей намыливая ей спину в душе, - мне казалось, ты настоящая. Без этих выкрутасов женских. Варя, ты когда настоящая? Я хочу ту, в саду Где моя Маргарита?
- Умерла..
Спали они все таки вместе. Но ночью Сергей часто выходил покурить на веранду, с трудом заставляя себя вернуться к такой незнакомой, но до боли любимой женщине.
В пять сорок зазвонил телефон. Сначала она подумала - это будильник. Но это звонила Рима: "Меня везут в родзал, час пробил. Варенька, благословляю, справишься!!"
Он потянулся за сигаретами и открыл глаза. Над ним склонилось, Варино ослепительно прекрасное лицо.
- Я люблю, тебя, рыжуля.
Ну слава богу, ЕГО Варя вернулась.
6
В субботу Варя ездила на репетицию на электричке. У Сергея что-то случилось со спиной. Старая травма, уверял он. Но Варя хихикая уверяла его, что нечего было секс-экстримы устраивать.
Она улыбалась всю дорогу, сегодня еще и первая примерка.
Костюмы по премьеру шили новые. А это было самое замечательное. Когда ты не одеваешь за кем, пахнущее чужим потом и духами платье. И стиль тридцатых годов очень ей шел. Словно она родилась тогда.
Вернувшись на дачу она обнаружила скопище посторонних людей. Часть строителей заканчивали маленькую эстраду. Сновали официанты. Сердце гулко забилось от страха.
Антонов, ведь он может приехать. Она уже хотела признаться Сергею, что узнала о нем от Антонова, но все обошлось. Он раз пять повторил, что какая досада, что Левку вызвали в вип-клиенту далеко за город.
К вечеру съехались гости, очень шумная и молодая публика. Замечательный брат, такой же рыжий. Уже было выпито много шампанского, в небе таял дым фейерверков. И все куда то разбрелись по саду.
Самые стойкие парочки танцевали медленный танец.
Они уединились на качелях, но забыли прихватить напитки и Сергею пришлось пойти за бокалами. К ней подсела жгучая брюнетка. Варя не помнила ни ее имени, ни должности. Она была уже в явно не в кондиции.
- Прекрасный праздник и, даже лучше чем раньше. А вы были знакомы с прежней женой Сергея Николаевича? - она не ждала ответа.
- Алла, очень, прошу, - Сергей вклинился между ними на качелях.
- Прекрасный праздник. Я пытаю вашу Варю, знавала ли она вас раньше. Ведь вас Антонов познакомил?
- Варенька не знает Антонова.
- Простите, как это не знает? Я ее в его кабинете видела и про вас они говорили.
- Алла, вы перепутали.
- Да ничего я милочка не перепутала. Я по вашей милости, полчаса тампон ватный жевала, и все слышала. Что у вас не получиться охмурить Сергея Николаевича.
- Сережа, я давно хотела тебе все объяснить.
- А не надо объяснять. Я не дурак.
Гости разъехались. Сергей поднялся во флигель.
- Такси у ворот, время пошло.
- Такси у ворот, от ворот поворот, - шептала она собирая вещи.
Он донес ее сумку до машины и захлопнул дверцу. Слишком сильно и навсегда.
Она репетировала по двенадцать часов в день: станок, плавание, снова стала брать уроки французского, благо деньги были. И только ночами проваливаясь в пропасть сна, она просыпалась от холода. Никто не обнимал ее и не согревал своим теплом.
7
Антонов устал уже звонить. Забор на даче был высок не перепрыгнуть. Поэтому он взял Лешку, Серегиного брата, и они открыли ворота запасным ключом. В доме царил стойкий запах алкоголя. Сергей встал с дивана и попросив брата сходить за посудой, разлил водку.
Брат вскоре уехал. А они продолжали пить.
- Лева, я не могу без нее.
- Знаю, а в чем проблема, через три дня премьера. Цветы конфеты, шампусик.
- Я ее вот этими руками выставил из дома. Я дверь захлопнул, такое не прощают.
- Брось, любит, простит.
- А любит? Как она, ты ее видел?
Антонов только тяжко вздохнул и налил водку.
Они пили все три дня. В день премьеры сходили в баню, потом в салон, и надушенные, нагруженные цветами и шампанским явились в театр.
Это была она и не она. Его Варя любила не его. Страдала не за него и не с ним пила отравленное вино. Но боль от утраты любимой была настолько реальной, что он не смог выйти с цветами на заключительный поклон.
И они, как два придурка, пошли в гримерку. Там было еще две актрисы.
- Варя, ты суперски играла премьеру, - загрохотал с порога Антонов.
Сергей прятался за ее широкой спиной с корзиной роз.
- Антонов, где цветы?
- Варя целая корзина роз и мальчик курьер, - Лева подтолкнул друга вперед.
- Спасибо месиры, королева довольна, - опять чужим голосом, уже слышанным им в зале, заговорила Варя. - Сожалею у нас банкет для узкого круга, всего хорошего господа.
Сергей поставил корзину на столик, и резко развернувшись, вышел вон. Антонов побежал за ним.
На банкете Варя, пробыла недолго и поехала к Риме.
Объятья. Поцелуи в ухо.
- Ах, Варенька похудела, похорошела, ну как премьера, Яковлев говорит прекрасно. А мне афишу, ну ту со мной подарили. Ну ничего, вот вернусь месяца через три. Дети такое утомительное занятие.
- Ну, а я уйду в декрет.
- Да что ты, какая прелесть. И правильно в наши 32 (а самой 44) надо рожать. И мой Яковлев наконец - то счастлив.
Варя совершенно опустошенная возвращалась домой во втором часу ночи. У ее двери сидели на ступеньках Лева и Сергей. Она слегка покачнулась и они оба кинулись к ней.
- Зачем ты так много пила? - спросил он.
- Да я пила.
- Банкет закончился уже час назад, где ты была?
- Ребята спокойнее, спокойнее, сейчас зайдем, попьем чай.
- Я была у Яковлевых.
- А может у Яковлева в кабинете?
- Ну конечно, а каким местом я еще могла заработать себе роль.
- Ребята, вы совсем офанарели что ли.
Но Сергей уже бежал вниз по ступенькам.
- Чая не будет. - Лева помог открыть ей дверь, но она его не пустила. Он подождал и все равно позвонил, вот ведь гад какой.
Сергей с порога обнял ее и очень точно сходу поцеловал в губы.
- Тренировался?
- Всю жизнь!
Они стояли обнявшись. От такого любимого раньше запаха его духов Варю неудержимо тошнило.
- Ну, зачем, ты так пила - он умыл ее своей широкой ладонью сначала лицо, потом шею и стал спускаться рукой ниже.
Варя так боялась, что новый приступ токсикоза отпугнет его. Ведь он то уверен, что она пьяна.
Он уже обнажил ее опухшие и твердые груди и пытался их поцеловать. Но стон, нет не наслаждения, а боли остановил его. Он заглянул ей в глаза, в них были слезы. И он долго и так пристально смотрел, что Варя начала краснеть от смущения, вся до самой макушки.
- Любимая, скажи это то что я подумал, да?
- Да, что да?
- Что ты, мы беременны?
- Да мы беременны - засмеялась она.
- Ты, чудо, любовь моя, чудо …
Та, которая ждет
Он всегда звонил по телефону перед приездом, и едва успевал поднести руку к звонку, как всякий раз происходило необъяснимое чудо: дверь открывалась еще до звонка и ему навстречу сияли, эти по-детски распахнутые глаза. Эти руки на шее, горячее тело, доверчиво прижавшееся к тебе.
Ты - центр мироздания.
Он забывал, сколько ему лет, сколько дней Она без него. Она заводила старенький советский будильник, и они любили друг друга.
Говорили между ласками о его концертах, и о его новых, теперь уже дисках. О его детях, его маме, и снова о гастролях.
Были времена, когда Она тайком давала ему деньги, пряча их в задний кармашек брюк.
А теперь Он, оставлял: то в ванной, на полочке, то на подоконнике, между цветочных горшков, коробочки с турецкими побрякушками.
Они редко виделись, чтобы мужчина мог помнить эти мелочи. И очень удивлялся, когда женщина смущенно напоминала ему, что браслет, так заставивший его душу, стонать от подозрений, подарен им.
У него все меньше волос на голове, и седая, когда-то рыжая, борода.
У нее уже не проходящие морщинки в уголках глаз, обмякшие груди, губы.
Они начинали целоваться прямо с порога, словно боясь потерять хоть мгновение встречи. С годами поцелуи, как хорошее вино, так же кружили голову, вот только желание разгоралось так медленно, что появлялся страх и стыд: а вдруг, не пожалеет, не простит.
Он возвращался после долгой разлуки, Она ждала. Для кого-то в этом большом городе - ролевые игры, а для них двоих, жизнь.
- Сними рубашку и майку, пахнет, - она помогала ему дрожащими пальцами, расстегивать пуговки.
- Да ерунда, в костюмерной их дюжина висит.
- Я быстро постираю, потом выглажу.
- Ну не беспокойся, - он боялся разомкнуть объятья.
- Нет, я все таки постираю, и выглажу, - наконец-то рубашка падала ей в руки.
Он присаживался на кровать и, обняв ее колени, пытался удержать. - Да ну ее, вон же в шкафу сколько висит.
- А помнишь, как пять лет назад? Она заметила, что это не та рубашка, что ты одевал утром. Тогда она все рубашки выбросила, и купила новые. Отдохни с дороги.
Он покорно позволял себя уложить и укрыть одеялом.
Женщина уходила с его рубашкой, куда-то вглубь квартиры.
- Приготовить, что-нибудь вкусненькое?
- Ты ведь знаешь, я перед концертом не ем.
- Мне приятно, просто готовить для тебя.